Гитлер вновь замолчал и, подумав немного, продолжил:
– Я окончательно принял решение присоединить Судеты к рейху, а впоследствии, в зависимости от того, как сложатся обстоятельства, – и Чехословакию в целом, превратив ее в протекторат Богемия и Моравия. Наши военные еще в тридцать седьмом разработали план по захвату этой страны под кодовым названием «Грюн». Но я не буду спешить с его реализацией. Попробую эту проблему решить, если так можно сказать, дипломатическим путем. Хотя, по правде говоря, мне больше подходит решение чехословацкого вопроса военным путем. Поэтому, по сути дела, надо просто напросто предъявить Англии и Франции ультиматум. Или они согласятся, надавив на чехов, отдать нам Судеты, или получат войну в Европе. Конечно, с последующей гегемонией Германии на континенте, а может, и на Британских островах. Пусть выбирают, что им более подходит! – воскликнул Гитлер.
– Мой фюрер, – начал Геринг, когда тот замолчал, – вы прекрасно в феврале выступили на заседании рейхстага с обращением к депутатам по этому вопросу. И они единогласно поддержали вас, восхищаясь произнесенными с чувством словами, где, мой фюрер, вы четко сказали: «Нам надо тщательно вникнуть и разобраться с теми кошмарными условиями, в которых находятся проживающие в Чехословакии наши немецкие собратья, а их несколько миллионов. Я не подвергаю сомнению, что, несмотря на политическое отделение от Германии, они, исходя из создавшегося положения, в которое попали благодаря чудовищным версальским решениям, не должны быть ни в коем случае лишены чехами политических прав. А самое главное, основного права волеизъявления народа по вопросу о самоопределении и воссоединении с родиной», – Геринг на секунду остановился и, с восторгом глядя на фюрера, продолжил.
– И вы, мой фюрер, просто блистательно закончили свою речь словами: «Для Германии, являющейся одной из ведущих мировых держав, мучительно сознавать, что наши братья по расе подвергаются неоправданно жестоким гонениям и мукам за неудержимое желание воссоединиться с нацией, быть вместе с ней и разделить ее судьбу. Задача Третьего рейха – защитить живущих рядом, но находящихся по ту сторону границы немцев, которые сами, по ряду причин, не могут завоевать политическую, а главное, духовную свободу!» Но мой фюрер, – продолжил наци номер два, – меня тревожит то обстоятельство, что Запад знает и постоянно твердит, что наши соотечественники в Чехословакии обладают, как и чехи, практически такими же политическими правами, и правительства Англии с Францией будут всеми силами противиться нашим требованиям о воссоединении судетских немцев с Германией.
– А это, черт побери, не столь важно! – воскликнул Гитлер. – Недавно именно сюда, в Бергхоф, я вызвал лидера судетско-немецкой партии в Чехословакии Конрада Генлейна. Вдалбливал в его пустую голову подробные инструкции о том, как надо его партии постоянно выдвигать такие требования, – Гитлер хитро улыбнулся, – на которые правительство Чехословакии никогда и ни при каких условиях не пойдет и их не примет.
Фюрер немного помолчал, а затем продолжил:
– Этот учитель физкультуры после моих наставлений все-таки оказался сообразительным малым, и он четко мне сказал: «Мой фюрер, наша партия и я постоянно будем требовать от чехов как можно больше, чтобы эти требования в принципе нельзя было выполнить. В частности, мы примем на съезде в Карлсбаде программу с требованием референдума по автономии Судет, что, как вы понимаете, неприемлемо для правительства этой так называемой страны Чехословакии».
– Так что, Геринг, организуем знатную заварушку со стрельбой в Судетах, а после того как я в марте присоединил Австрию к фатерланду и тем самым отсек Чехию от ее западных границ, Англии и Франции трудно будет военным путем в случае чего прийти ей на помощь. Ну, как ты понимаешь, поляки, испытывая ненависть к бывшей свое метрополии, России, – фюрер после этих слов довольно улыбнулся и продолжил, – ни за что, вплоть до военного конфликта со своим бывшим сувереном, никогда не пропустят через свою территорию войска Советов. И моему твердому убеждению насчет позиции Польши по этому вопросу есть подтверждение. Наша агентура из Парижа, как доложил штандартенфюрер СС начальник СД Гейдрих, курирующий политическую разведку, сообщает, что недавно встречались послы Польши и США, Лукасевич и Буллит. Поляк твердо заявил своему американскому коллеге: «Допускаю возможность, что чехи могут попросить военную помощь у красной России. И если, не дай Бог, Советы, несмотря ни на что, решатся двинуть свои войска через польскую территорию, то мое государство незамедлительно, сразу же объявит войну Советскому Союзу». Вот так, мой дорогой камрад Геринг.
– Тогда неплохо сделать так, мой фюрер, – начал Геринг, – чтобы западные демократии трепали не только имя Германии после того как мы приберем Чехию к рукам. – Он на какое-то мгновение замолчал, что-то обдумывая, затем продолжил: – Но название и другой страны – Польши. Мой фюрер, ведь поляки не меньше нашего имеют притязаний на довольно большую часть территории Чехословакии. – И он посмотрел на Гитлера, ожидая, что тот скажет.
– Геринг, ты прав, – фюрер коснулся плеча своего соратника. – Поэтому во время моей встречи в январе с министром иностранных дел Польши Беком мы, как ты знаешь, решили с ним действовать единым фронтом. Германия будет требовать от чехов Судеты, а Польша – Тешинскую область. Более того, наши и польские военные договорились между собой и даже провели на картах линию разграничения на территории Чехословакии, чтобы не возникло ненужных столкновений между нашими и польскими войсками вовремя вхождения на занимаемые территории.
Гитлер замолчал, посмотрел на долину и продолжил:
– Также поляки уведомлены, что если начнется война между Чехословакией и Польшей из-за этой области, то Третий рейх, безусловно, выступит на стороне Польши. А возвращаясь к Беку, хочу отметить страстное желание, как его, так и правящей элиты этого рожденного версальским диктатом государства, оторванного от России, – захватить европейскую часть России и тем самым осуществить план «Великая Польша от Балтийского до Черного моря», а если повезет – и полный разгром СССР в союзе с любой западной страной. И, в частности, они не против, как говорится, биться бок о бок, плечом к плечу с Германией. Но я не допущу этого по одной простой причине. Восточные территории, включая, конечно, и Польшу, естественно, нужны будут для увеличения жизненного пространства Германии. А насчет России, – Гитлер замолчал и, внимательно посмотрев на Геринга, продолжил, – я думаю, что в скором времени для решения моих глобальных военных и политических задач по вопросу присоединения восточных земель и колонизации их Третьем рейхом, – фюрер вновь немного помолчал и затем продолжил, – надо будет на непродолжительное время с Советами установить что-то вроде дружеских отношений.
Геринг несколько удивленно посмотрел на фюрера и с восторгом заговорил:
– Вы, мой фюрер, как всегда гениально смотрите в будущее! Это произведет взрыв в политической жизни Европы, да и не только в ней! Столько лет поливали коммунистическую Россию говном и вдруг дружба, как говорится, не разлей вода.
Гитлер самодовольно улыбнулся и, качнувшись вперед-назад, вытянулся вверх, словно замер по стойке смирно.
– Вот так будут стоять передо мной западные политики, камрад Геринг. Ты спросишь: «Почему нужен Сталин?», отвечу. Сейчас он пытается сколотить коалицию из Франции и Англии против Германии, наивно пытаясь помешать нашим планам в отношении Чехословакии. Но, – фюрер на секунду замолчал, как бы уточняя про себя мысль, и, посмотрев внимательно Герингу в глаза, продолжил: – Но поверь, камрад, Чемберлену и Даладье легче отдать нам Судеты, чем скооперироваться с коммунистической Россией, против которой они всегда бешено боролись с момента Октябрьской революции. Сталин очень умный, а главное, хитрый парень! Быстро поймет, что Запад его просто водит за его длинный, почти еврейский нос, и он может оказаться в политической луже, один на один против Германии. Нет, я твердо уверен, что хотя Советы и подтягивают войска к своим западным границам, а их комиссар по иностранным делам, еврей Литвинов, в никчемной организации, а точнее, еврейской лавочке под названием «Лига наций» постоянно сотрясает воздух пустыми призывами к объединению против агрессора, требуя от западных стран защитить чехов, но, несмотря на это, – Гитлер вновь на некоторое время замолчал, надвигая козырек фуражки ниже на глаза, закрывая их от вышедшего из-за тучи солнца, а затем продолжил, – после того как мы разделаемся с Чехословакией, а Запад и не пошевелит пальцем, я в этом абсолютно уверен, Сталин, как мне это подсказывает мое тонкое политическое чутье, начнет делать настойчивые попытки найти с Германией общий язык и дружбу, несмотря на наши зеркальные политические устройства государств. Хотя, прямо скажу, Геринг, что-то общее между нами есть, и Сталин, и я как фюрер единолично решаем государственные дела как внутри страны, так и на международной политической арене.