Его скрытый плотоядный взгляд вернулся, он сдержанный, но очевидный под поверхностью его улыбки.

— Я выше Саши Федорова — вот кто я. Всё это было быть улажено ещё пару дней назад, но мы по-прежнему не имеем понятия, как он проник к моим людям. Что напоминает мне, — я возвращаю ему его же взгляд только без ухмылки, — я так и не получил известий от Плуммера. Ваши люди отправили его обратно на виноградник как было согласовано?

— Ты спрашиваешь меня: убил ли я его?

— Да, — прямо отвечаю я.

Его скрытый плотоядный взгляд превращается в полномасштабную ухмылку.

— А вот тут я думал, что мы начали узнавали друг друга, Джеймс, — своим восклицанием он выражает досаду. — Тебе следовало бы знать, что, если бы я хотел уничтожить Плуммера, то сделал бы это самостоятельно, а не приказывал кому-то ещё выполнить эту работу. Я не из тех, кто делегирует своё удовольствие кому-нибудь. Я беру то, что я хочу и когда хочу.

Его позиция ясна. Всё — только на его условиях, и большая часть меня хочет проверить это, хочет увидеть, как далеко я могу подтолкнуть его.

«Позже». Впоследствии он поймёт, что я не так покорен, каким кажусь.

— Если только он не пострадал.

— Не больше, чем когда ты видел его в последний раз.

Я киваю один раз, сигнализируя об окончании беседы, мой взгляд возвращается обратно к ферме, и я спрашиваю:

— Хочешь подобраться поближе?

— Всегда, — одно единственное слово произнесено хриплым низким тоном как старинное виски.

— К ферме, — невыразительно противопоставляю ему я, игнорируя тёмный соблазн в его голосе.

Я ощущаю, как он перемещается, прежде чем отвечает:

— Мы могли бы начать со старого красного сарая и посмотреть, что там внутри. Смею предположить, рогатый скот скорее окажется в сарае, чем хозяйственных постройках.

— Показывай дорогу.

На этот раз он не даёт мне инструкций, а начинает двигаться, и я следую за ним. Мы продвигаемся по краю полосы леса, пока не оказываемся достаточно близко к старой надворной постройке, чтобы быстро перебежать пустое пространство к ней.

Прижимаясь спинами к грубой деревянной обшивке, мы проскальзываем вокруг угла и занимаем позицию, которая может быть быстро определена из главного дома. Мы оба замедляемся, наше восприятие обостряется, и когда никакие сирены не заревели и ни какие выстрелы не раздались, Люк кивает мне, и мы ползём к передним дверям сарая с поднятыми пистолетами.

— Слишком тихо, — почти беззвучно бормочу я.

Глаза Люка находят мои, и я вижу согласие в их тёмных глубинах.

«Тут что-то не чисто».

Звук двигателя приближающегося автомобиля приводит нас обоих в полную боевую готовность. Я киваю головой, указывая, что мы должны двигаться к задней части сарая, но Люк проскальзывает в незапертую переднюю дверь и крадётся в темноту внутри.

«Твою мать». У меня нет выбора, кроме как следовать за ним.

Я ожидаю столкнуться с запахами заплесневелого сена и животных, но это не то, что наполняет мой нос в кромешной тьме. То, что я ощущаю, — секс и чуть ли не едкий аромат фиалок.

Звук подъезжающего автомобиля становиться всё ближе, мои глаза обследуют мрак в поисках места, чтобы спрятаться. Люк уже исчез Бог знает где, оставив меня самого позаботиться о себе. Пока мои глаза привыкают к темноте, я вижу, что передняя часть сарая — не сарай, а практически маленькая прихожая. С одной стороны сложено множество коробок, а с другой — единственная дверь.

Снаружи я слышу хлопок автомобильной двери и понимаю, что у меня нет выбора, кроме как попытаться воспользоваться своим шансом за этой дверью, чтобы за ней не находилось — моё время истекает. Кроме того, это единственное место, куда мог подеваться Люк, поскольку стопка коробок недостаточно велика, чтобы за ней можно было спрятаться.

Решение принято — я проверяю ручку двери и толкаю. Она открывается без проблем, и я проскальзываю внутрь в ещё большее количество тьмы, но слабый свет исходит из внутренних глубин помещения, позволяя мне видеть немного более чётко. Прежде чем я смог рассмотреть окружающую меня обстановку, рука накрывает мой рот и притягивает меня к твёрдому телу. Я мог бы начать сопротивляться, но не стал. Я понимаю кто это за секунду до того, как он делает свой ход, и стыд накрывает меня в тот же момент, когда я ощущаю настоятельный призыв провести языком по его ладони и попробовать на вкус его плоть.

— Есть ещё одна дверь с маленьким люком для наблюдения дальше внизу. Она заперта, но я предполагаю, товар там, — шепчет Люк непосредственно в моё ухо, посылая дрожь по позвоночнику. — У меня не было шанса заглянуть внутрь. Я вернулся за тобой. Следуй за мной.

И опять он руководит мной, а я безропотно следую за ним во мрак.

Внутренняя часть этого места похожа на пещеру, и что-то очень похожее на металлические шкафчики для оружия располагаются по всей длине помещения по одной стене, с другой стены свисают ряды цепей и ограничителей.

Люк тянет меня за собой к самому ближайшему ряду шкафчиков, дверь, что он описал мгновение назад, на расстоянии всего лишь в несколько футов от нас, и всё же мы оба прячемся, когда слышим, что кто-то ещё заходит в комнату.

Одна пара шагов эхом вторит от бетонного пола, сопровождая единственного мужчину, когда он входит в поле нашего зрения.

Это не солдат и не наёмник. На нём дорогой, сшитый на заказ костюм, который едва сходиться на жирном пузе. Волосы на его голове сальные и седые, и пока он идет к месту, где мы прячемся, я вижу видную лысину, которую он бессмысленно пытается прикрыть тонкими седыми прядями.

«Богатый, но неотёсанный». Очевидно, у этого мужчины есть деньги, но совершенно нет лоска. Он выглядит на свои пятьдесят, и у него нет никаких видимых признаков оружия, что свидетельствует об его убеждённости — он считает себя здесь в полной безопасности.

«Но это не так».

Из своего кармана, он извлекает ключ и с издёвкой проводит им по двери, скрежет металла о металл отзывается эхом в комнате и извещает о его прибытии того, кто бы не находился внутри. Мужик тащится от этого. Даже в профиль, я могу рассмотреть вожделение на его дряблом лице, когда он поправляет свой член одной рукой в тот самый момент, когда другой мужчина открывает запертую дверь.

— А вот и ты, — одобрительно воркует мужчина с сильным русским акцентом. — Саша говорил, что ты восхитительна, — он заходит в комнату, но не закрывает дверь, позволяя нам услышать всё, что происходит внутри.

Самоуверенный ублюдок не думает, что должен соблюдать осторожность.

— Жду не дождусь, когда съем тебя живьём, — он смотрит искоса, в тоне его голоса сквозит предупреждение, прежде чем мы слышим сильный шлепок руки по голой плоти, сопровождаемый ударом тела, когда оно падает.

Люк поворачивает голову и смотрит на меня с выражением необузданной жаждой крови в глазах, моя рука по-прежнему лежит на его плече, и я сжимаю ладонь в жесте, говорящем «подожди».

Его взгляд вспыхивает яростью, но он не двигается, и всё наше внимание возвращается к открытой двери.

— Тебе идёт красный, malishka. Теперь вставай и раскрась мой член этими пухлыми тёмно-красными губами.

Слышится слабое хныканье, сопровождаемое безошибочным звуком расстёгивания молнии.

— Е*ать, ты сосёшь член как самая идеальная маленькая шлюшка. Саша был прав. Бери его весь, kukolka. Заглатывай мой член полностью.

Пристальный взгляд Люка опять находит мой, пока мы слушаем влажные захлебывающиеся и другие развратные звуки, отзывающиеся эхом в воздухе, и я понимаю, что он думает о нашем недавнем столкновении. Я понимаю это по бело-синему пламени, который разгорается в его глазах, в то время как другой человек с полностью всаженным в глотку членом давиться вокруг него.

— Достаточно, — командует толстый русский. — Спиной на кровать, — движение сопровождается словами, — хорошая девочка, теперь стяни платье, покажи сиськи и раздвинь свои ноги так, чтобы я мог видеть твою хорошо оттраханную пи*ду, — несколькими секундами позже… удар. — НЕТ. Оставь туфли.