Полученное только что задание обещало работу, которая была Олегу по вкусу: выследить, выяснить, захватить и надавить. Давно он не занимался ничем подобным и ощутил, как кровь быстрее побежала по жилам.

Достав из кармана телефон, он нашел нужный номер. На том конце ему ответил вялый голос:

– Привет, ты чё-то хотел?

– Привет. Можешь по-быстрому подъехать в наш кабак? Дело есть.

– Буду минут через десять.

Олег выключил трубку и ругнулся:

– Долбаный мусор!

Это адресовалось Ивану Семеновичу Бородину, сотруднику местного РОВД, давно находящемуся на содержании у Олега, а точнее, у Стаса. Каждый раз, когда приходилось с ним общаться, Олег едва сдерживал непреодолимое желание набить морду этой чванливой скотине.

В свое время один из подобных ублюдков «посодействовал» увольнению молодого офицера из спецподразделения МВД – в отместку за то, что Олег не пожелал участвовать в их грязных делах. Это стало одним из самых горьких моментов в жизни Копылова. Олег никогда не знал своего отца. Когда ему было десять лет, мать, возвращавшуюся с работы, убил какой-то урка: ни за что, за кошелек, в котором было всего пять рублей. Убийцу не нашли, да и искал ли кто-нибудь всерьез? У Олега не осталось никого на свете, кроме деда, ветерана войны. Окончив школу, парень пошел учиться в академию МВД, как говорится, по зову сердца: служба пусть опасная, но очень нужная людям. Дед не дожил до того дня, когда плечи внука украсили погоны младшего лейтенанта.

Реальная работа очень скоро разрушила иллюзии Олега. Вначале парень понял, что не все сотрудники милиции живут на зарплату, а вскоре вполне оценил количество и размах совершаемых ментами преступлений. И всё это прикрывалось высшими чинами МВД, служило им кормушкой. Олег не смог принять такие правила игры, и через некоторое время его уволили по надуманному обвинению. Примерно с год он маялся на гражданке, перебивался случайными заработками, пока не попал в поле зрения Стасова, офицера ГРУ. Тогда он как раз формировал разведгруппу для очередной горячей точки.

Поступив в отряд, Олег ощутил, будто попал домой. Ежедневные занятия по спецподготовке и стрельбе, физические тренировки вернули в его жизнь смысл и порядок. Потом были два года непонятной войны, череда непоследовательных приказов и, как позже выяснилось, предательство руководства. Единственным, кому Олег верил всегда и безоговорочно, был Стасов, всегда честный со своими подчиненными. Разочаровавшись в своих командирах, они вместе уволились из армии и оказались на гражданке без денег, но с полным багажом боевой подготовки.

Для людей с таким специфическим опытом эпоха криминальных разборок оказалась золотым временем, и Стасов пришел к выводу, что упускать Олега нельзя. При этом он не считал, что изменяет своим убеждениям, просто решил, что будет применять свои знания и опыт в реалиях вставшей на другие рельсы страны. Копылов пошел за своим командиром, стал его правой рукой. Вместе они довольно быстро сформировали команду бойцов для реализации новых планов Стасова.

Задумавшись, Олег чуть не проскочил стоянку возле ресторана и, заметив это, резко ударил по тормозам. Затем пару раз крутанул руль – джип развернулся и медленно въехал под шлагбаум. Аккуратно припарковав машину, Олег вышел и направился к двери ресторана.

Войдя в большой зал, он огляделся. За крайним столиком его уже ждал человек в форме майора. Олег разозлился: сам он всегда старался соблюдать конспирацию.

«Совсем оборзел, урод, – пронеслось в голове, – даже переодеться не соизволил!»

Подойдя к столику, он заметил вместо приветствия:

– Ты прямо как на строевой смотр, при всех регалиях…

– Мне что, в трусах сюда приходить? – буркнул мент в ответ на шутку.

– Боже упаси! – продолжал веселиться Олег. – Всех баб распугаешь. Не боишься засветиться?

– Я свое уже отбоялся!

Олег подумал, что Бородина пора менять. Слишком обнаглел в последнее время, а вдруг надумает подставить? Но тут он припомнил, сколько сил и средств вложено в карьеру этого индюка, и немного притормозил, просто решил в ближайшее время найти способ вернуть мента в рамки.

– У нас возникли кое-какие проблемы, нужна информация о Рубцове. Слышал про такого?

Иван Семенович прекратил жевать и с прищуром уставился на собеседника:

– Ну, знаю я эту шишку…

На слове «шишка» он сделал ударение.

«Сейчас цену начнет набивать, – догадался Олег. – Вот гадина! Новые звезды на погоны ему летели как по заказу, по служебной лестнице поднимался без остановки – так неужели забыл, кому всем этим обязан? А может, ему надоело работать на Стаса? Дурашка… Мы ж, при желании, можем такое тебе устроить, что «красная зона» раем покажется! Умирать будешь долго и мучительно… С нами лучше дружить, тебе ведь это тоже выгодно…»

Мысленный монолог Олега был прерван вопросом Бородина:

– Так чего там надо по Рубцову?

– Информацию. Пробей по вашим базам всё, что можно узнать о нем.

– Да он вроде не проходил у нас. Инфы будет мизер.

Точно, цену набивает. Теряя терпение, Олег заиграл желваками.

– Ты, часом, рамсы не попутал? Кончай тормозить! – грубо оборвал он Бородина. – Работать разучился? Может, мне тебя поучить?.. – сделав паузу, он завершил более спокойно, раздельно: – Нуж-на ин-фор-ма-ция – так собери ее!

Майор опять уткнулся в тарелку. Он понимал, что наезд Олега лучше пропустить мимо ушей, будто его и не было.

– Хорошо. Пара дней и штуку зелени.

– Идет, штука баксов, но завтра к вечеру.

Мент молча кивнул головой, поднялся из-за стола и, не прощаясь, направился к выходу.

– С-сука. Оборотень в погонах… – пробормотал Олег себе по нос и жестом подозвал официанта.

***

Теперь Карену уже не надо было спешить, но страх и отчаяние, владевшие им последние несколько часов, сменились безудержной злостью и гнали вперед. Автомобиль несся с запрещенной скоростью, а он сжимал руль до боли в пальцах и ругался матом. Он вспоминал позорную сцену в гостиной у Стаса, чувствовал, как зудит в паху под мокрыми штанами, и его накрывало незнакомое ранее чувство стыда и трясло от ярости.

Какой позор, обоссался от страха, как мальчишка из ясельной группы! Спрашивается, почему Стас так не по-детски наехал?

В том, что номер с пистолетом Олег разыграл не по собственной инициативе, Карен был уверен, а еще прекрасно понимал, что в следующий раз пистолет может оказаться заряжен правильно. От этой мысли только что горевшее от стыда тело похолодело. За что? Разве это он виноват? Это всё Рубцов, козел!.. Зарвался, вообразил себя важной фигурой, другим жить не дает. Депутат, блин… Глава комиссии… А может, Сергей ему завидует? За годы работы в думе Карен приподнялся покруче его… Хотя о его истинном материальном положении Рубцов знать не может: строительные фирмы Карен оформлял на жену, дочку, зятя. На виду только просторная дача и четырехкомнатный пентхаус в элитной высотке. Он бы давно сменил квартиру на бо́льшую, но жена уперлась: говорит, что на двоих им этого за глаза. Дочери на свадьбу он подарил пятикомнатную в двух уровнях…

Оганян долетел до дома в рекордное время, выскочил из машины и, не глядя по сторонам, проскользнул в парадную. Консьерж-охранник оторвал взгляд от кроссворда, поздоровался и даже уважительно приподнялся с места, но Карен не удостоил его ответом и почти бегом проскочил к лифту. Охранник с удивлением проводил его глазами: обычно вальяжный и солидный, сегодня депутат выглядел взъерошенным и, кажется, был мокрым с головы до ног…

Доехав до верхнего этажа, на площадку которого выходила одна-единственная дверь в его собственную квартиру, Карен ладонью прижал кнопку звонка и держал ее, пока с той стороны не послышались щелчки открываемых замков. Когда дверь распахнулась, он молча отодвинул в сторону свою тучную супругу и, на ходу сбрасывая с себя одежду, ринулся в ванную.