Разъясню ещё одну возможную проблему: а есть ли действительно такой реальный мир, который существует вне нас и будет существовать, даже если мы все умрём, или же он есть продукт людей, и весь мир умрёт вместе с последним человеком? Ходим ли мы по земле, или это наши психики, как-то объединённые, летают в абсолютно пустом пространстве и обменивается информацией с намертво прикреплённым к ней отростком в виде «Не-я»? Первое высказывание бездоказательно (знание же всё из ощущений), хотя и второе не менее спорно, однако оно не противоречит логичности и последовательности нашего суждения. Что ж, давайте примем второй вариант. Давайте в основу материи положим психические (а не физические) взаимодействия. Но что от этого изменится? Ровным счетом ничего; только сам факт; все гносеологические «выверты» и научные открытия так же работают и при таком фундировании. Какая разница, где работает закон Ома, в физическом всеобщем мире или в психическом всеобщем? Закону (а, следовательно, и науке) это «по барабану». Ни практически, ни даже теоретически от этого ничего не меняется. Это если и важно, то только для какой-нибудь далёкой метафизики, для науки же и обыденности – безразлично. Игра слов, и не более того. В таком случае, зачем изобретать велосипед, когда можно всего лишь сделать оговорку, что «мир не есть causa sui, а обусловлен существованием человека»? А равно, почему бы и не наоборот? Теперь отбросьте излишний морализм, и всё сразу встанет на свои места.
Далее я буду придерживаться уже классической гносеологической основы (есть мы, и есть независимый от нас реальный мир), со всеми вытекающими отсюда выводами. В противном случае, говорить вообще не о чем, ибо, что толку разговаривать с самим собой? В классическом представлении – и то надоело. Так что: объективный мир существует, и он познаваем. Причём иное (в любом исследовании) не допускается.
Познание. Генезис познания
Мир есть. Человек с миром взаимодействует. В гносеологическом смысле это означает: познаёт. Что же есть познание? Познание можно понимать двояко: в узком и широком смысле. В узком смысле – это процесс преобразования «вещи-в-себе» в «вещь-для-нас». Т.е. это познание ещё до всякого осмысления. Такое познание заканчивается, как только в сознании появился соответствующий образ. В широком смысле – это процесс осмысления окружающей действительности. Причём не важно, зачем этот процесс нужен; не совсем это уже и гносеология. Как видите, просто. Никакого особого «разжёвывания» здесь не требуется, потому и хватит.
Теперь о генезисе. Сложность в этом вопросе только одна: какой в нем, собственно, философский смысл? Вот, все спрашивают: «Почему мы познаем?», «Зачем нам знание?», «Какой в познании смысл?»… Но давайте вернёмся к первому абзацу. Познание в узком смысле обусловлено соответствующими органами, проводящей системой и самым элементарным сознанием. Т.е., обусловлено глазами, ушами …, нервами и мозгом. Таким образом, вопрос о происхождении и смысле познания сводится к вопросу: откуда и зачем всё это появилось? Но что есть глаза, нервы, мозг…? Органы. Следовательно, точно так же можно спрашивать: «Почему у нас появился желудок?» или «Почему у нас пять пальцев?», «Зачем нам именно пять пальцев?» (и т.п.). Всё это, конечно, вопросы замечательные, но значение они имеют не далее биологии и в лучшем случае антропологии. Что здесь делать философии? За всю историю философии действительно правильный ответ на этот вопрос, а именно «почему?», дал только Кант: «В силу способности». Уж как только его за это ни критиковали! Чуть ли не главный недостаток всей его гносеологии видели в этих до ужаса простых словах. Но ведь, как лаконично и верно!
Тоже и о познании в широком смысле. Мышление человека отличается от мышления червя, бактерии или вируса лишь количественно. Принципиально здесь всё то же самое. И пошло это от молекул, которые, видите ли, не хотели рассыпаться. Которые, со временем, приобрели статус живого. Как только они стали таковыми, появился самый элементарный инстинкт самосохранения и, как следствие, реакция на хорошие и плохие условия. Последние уже предполагают познание. Отсюда органы чувств, проводящая система, некий орган, который анализировал бы поступающую информацию и т.д. Вот вам и сознание; вот вам и познание в широком смысле.
Итак, почему мы познаем? Да потому что у нас есть глаза, уши и, в конце концов, мозги. Но тогда последующий вопрос: «А почему у нас глаза, уши…? И почему именно такие органы, а не какие-нибудь там?» Потому что так получилось. Эволюция так распорядилась. Всё! Получилось, и стала у нас такая способность – познавать, вот и познаем «в силу способности». Таким образом, при грамотной постановке вопроса эта проблема полностью смещается в русло биологии. Если же вы спросите биолога, то он вам расскажет, что «… зрение произошло из … приблизительно в … затем у … развивалось до … и, наконец, у человека зрение стало …». Всё очень просто. Просто до такой степени, что при правильной постановке вопроса в нем вообще теряется весь его специфический смысл.
Многие мне, конечно, возразят: «Но это же так мелко, так грубо, так наивно, так …». На что я отвечу: «Можете болтать о своем боге, смысле, предназначениях, целях и прочей метафизическо-абсурдной белиберде сколь вашей душе угодно, я же говорю, что есть». Ибо все иные ответы на вопросы «почему?», «как?» и «зачем?» ведут за собой неестественный ход вещей. Нужно придумывать трансценденцию. Будь то бог, логос или дух. Трансценденция же означает беспочвенность и недоказуемость. Это область веры, но не знания. А потому и говорить подобным образом с претензией на «знаю» невозможно. Я же пытаюсь докопаться до истины, а не придумать своей глупости оправдание покрасивее.
Особенность познавательной деятельности
Если уж мы оправдали нас и наше бытие, самое время перейти к взаимодействию вышеозначенных стихий. Пока речь будет идти о «голом человеке», т.е. человеке как он есть данный от природы, безо всяких там приборов и измерительных комплексов.
В философии, почему-то, всегда существовало только две точки зрения: или мы познаем мир таким, какой он есть, а все ошибки из сознания, или мы вообще ничего не познаем, и говорить нам не о чем. Обе точки зрения, конечно же, неверны, ибо являются они из себя абсолютизацию, которая, как известно, до добра не доводит. Тот же Кант, очень правильно разделив бытие, делал такой вывод (вслед за Локком, Юмом, Декартом…), что о «вещах-в-себе» мы вообще никакого понятия не имеем, а всё наше знание есть «что-то не пойми о чем».
Но в наличии «вещей-в-себе» мы сомневаться не можем (вспомните первую главу), сомнения могут одолеть нас, лишь когда заходит речь о всеобщности. Впрочем, такие сомнения легко устраняются, если только мы хотим знать о чём-то (т.е. необходима конвенция), а не просто транжирить слова. В то же время мы уверенно можем сказать, что наше знание не в полной мере соответствует действительности: каков точный размер данного объекта, синий это или голубой, сколько звёзд во вселенной… Даже с помощью современных приборов ответить на данные вопросы невозможно, не говоря уже о «голом человеке».
Говоря другими словами: мы имеем представление о «вещах-в-себе», но представление это (данная «вещь-для-нас») неточно, она несет в себе ошибку. Что значит: информация не точна? Это значит, информация имеет погрешность. Информация, заложенная в «вещи-в-себе», преобразуясь в «вещь-для-нас», приобретает некую погрешность, которую, хотя и приближенно, мы зачастую можем оценить (конечно, речь пока идет только о количестве). То, что в процессе преобразования появляется погрешность – явление совершенно очевидное, ибо, что есть наши рецепторы? Не иначе как органические (живые) первичные преобразователи каких-то данных, а мозг – процессор (плюс «жесткий диск», «оперативка»…). Не надо даже вдаваться в излишний механицизм, чтобы сказать, что «чувствование» есть преобразование одной величины в пропорциональную ей величину иного рода. Например, длина волны с помощью палочек (колбочек) преобразуется в электрический ток (нервные импульсы). Впрочем, всё это и ежу понятно. Непонятно это может быть только отъявленным гуманистам, которые здесь сразу же скажут «Ах!» и, с возгласами «Это же Человек, а не машина!» немедля обвиняет меня в кощунстве, механицизме, вульгарном материализме и прочем, не менее замечательном. Но вернёмся к нашим погрешностям. Погрешность здесь двояка: её можно разделить на первичную и вторичную.
