— Я довёз его до гостиницы.

— Что? З-зачем?

— Затем, — он внимательно изучил моё лицо, — что я объяснил ему, что эта ночь должна быть нашей, Хаз. И, знаешь, Найл и правда прекрасный парень.

— Что ты хочешь?

— Как же ты всё-таки иногда туго соображаешь, Гарольд, — он расстёгивает пуговки на моей рубашке, — Тебя.

И…о боже. Каждый раз мне будто снова сносит крышу. Наверное мои глаза вмиг потемнели, потому что Луи нагло улыбнулся, прежде чем жадно поцеловать меня. Я чувствовал его бешеное желание сквозь этот поцелуй. Мы начинаем задыхаться и приходится немного прерваться. Но не проходит и секунды, как Томмо снимает с себя футболку и возвращается к шее с поцелуями.

Я положил руки ему на талию и почувствовал под ними невероятно соблазнительные изгибы его тела. Он прекрасен. Каждое движение его бёдер о мой пах сводит с ума, так же как я каждый его сладкий стон при этом. Господи, как я люблю его. Как я его люблю.

— Бу, стой, — он отрывается от моей шеи и смотрит на меня затуманенными глазами, — Может нам стоит уйти в спальню?

Луи быстро кивает, обхватывая меня ногами. Он знает, что я смогу донести его и пользуется этим каждый раз.

Люблю некую женственность в его теле. Отчерченная талия, лёгкость, немного округлые бёдра.

С этими мыслями я прижимаю Луи к кровати, крепко держа его запястья над головой. Он тяжело дышит и закрывает глаза, когда я спускаюсь к его шее и оставляю на ней ярко красно-фиолетовый засос. Мы оба поняли, что сегодня я — актив. Если мы и наши отношения обречены и это последний раз нашей близости, то я собираюсь отдать ему всего себя.

— Хаз… — он беззащитно извивается в моих руках и, кажется, я скоро умру.

Внезапно вспоминаю важную информацию и останавливаюсь.

— Лу, у меня нет с собой презерватива.

— К чёрту его, — говорит сбивчиво он и притягивает меня за шею, чтобы поцеловать.

Ну, к чёрту, так к чёрту. Я не прихотливый.

Спускаюсь к его груди и покусываю сначала один сосок, а потом другой. Луи хватает меня за волосы и сильно тянет их. Под его напором мне приходится оторваться от груди и спуститься к тазобедренным косточкам. Как только я касаюсь их своими губами, бёдра Томмо резко дёргаются вверх. Он так нетерпелив и так возбуждён. Стягиваю боксеры и его член ударяется об живот.

Я принимаю решение не дразнить его и заглатываю его член полностью. И, кажется, Луи уже не здесь, а где-то на небе, потому что он издаёт очень низкий для него самого стон.

О, да, если я чему-то и научился во время первых отношений, то это правильно расслаблять горло.

Медленно двигаюсь по всей длине, помогая себе языком. Луи снова хватает меня за волосы и буквально начинает трахать мой рот. Мне никогда это не нравилось, но сейчас я не хочу, чтобы он отпускал меня. «Я хочу, чтобы ты трахал мой рот вечно» звучит совсем не романтично, но да, я бы этого определённо хотел.

— Боже, Гарри, я сейчас, — сбивчиво бормочет он, ослабляя хватку на волосах.

Я сразу же отстраняюсь и слышу недовольный вздох.

— Не расстраивайся, малыш, — успокаивающе глажу его торс, — Повернись.

Он поворачивается, встаёт на колени и утыкается лицом в подушку, оттопыривая свою задницу. Она слишком аппетитно выглядит, чтобы просто её трахнуть. Руками раздвигаю ягодицы и языком провожу по колечку мышц. Боковым зрением вижу, как Луи сжимает простынь, а его костяшки пальцев вмиг белеют. Продолжаю вылизывать его, а затем проталкиваю язык внутрь всё дальше и дальше с каждым разом. Томмо прогнулся в пояснице и я услышал его писк в подушку.

Окей, с него хватит. Если я продолжу, он сможет кончит даже от моих пальцев.

Высовываю язык и тянусь к тумбочке за смазкой.

— Лу, говори мне, если будет больно, хорошо?

«Угу» это всё, что я смог услышать из его бормотаний в подушку. Кажется, он сжимал её зубами. Так не пойдёт.

Поднимаюсь к его уху и тихо начинаю шептать.

— Я хочу слышать тебя. Отпусти подушку, — прошу я, на что Луи только зажмуривается и сильнее впивается в неё зубами, — Отпусти её. Мне нужно слышать тебя, чтобы не причинить боль, ты же знаешь.

Он ослабляет хватку, но по прежнему не выпускает невинную подушку рта. Тогда я, поглаживая Бу по щеке, вытаскиваю из-под него подушку и выкидываю её в угол комнаты. А затем туда же летит моя рубашка с боксерами.

— Скажу снова. Если вдруг станет больно, говори мне немедленно. Хорошо?

— Хорошо, Хаз.

Я целую его в щёку, возвращаюсь к смазке и выдавливаю немного на палец. Ввожу один в внутрь и даю Луи немного привыкнуть, прежде чем ввести второй и начать двигать ими. Кулаки Томмо сжаты до побелевших костяшек, но он продолжает молчать, поэтому ввожу третий палец, сразу же попадая по комочку нервов. В эту же секунду Луи буквально начинает хныкать подо мной от ощущений. Я продолжаю задевать пальцами простату, а он лишь беспомощно скулит не в силах как-то ускорить весь процесс.

— Давай дальше, Хаз.

Мне не нужно объяснять дважды. Я выпускаю из него пальцы и прошу перевернуться. Он такой послушный и полностью доверяет мне ситуацию, что скоро я умру от тёплого ощущения где-то в груди.

Выдавливаю ещё немного смазки и покрываю ею свой член, шипя от сильной чувствительности. Поднимаюсь к губам Луи и целую их, чтобы немного отвлечь его от боли. Приставляю член ко входу и аккуратно ввожу его. Томмо как-то яростно обнимает меня за спину, царапая её ногтями, и кусает мою губу.

Он привыкает на удивление быстро и кивает. Я не тороплюсь, хотя сам на грани того, чтобы сорваться и просто трахнуть Луи, но мой мозг всё еще работает и осознаёт, что парню подо мной больно, поэтому я лишь немного ускоряю толчки.

Его глаза перестали быть голубыми и теперь на меня смотрит не море, а темная ночь. От этого взгляда по телу прошла волна дрожи, и Луи осторожно обвил руками мою шею. Он улыбнулся и притянул к себе, осторожно целуя.

Вхожу глубже и Луи внезапно выгибается в спине, громко выстанывая моё имя.

— Боже, Хаз… Еще, пожалуйста! Сильнее.

Тут до меня дошло, что я нашёл его простату и поэтому продолжил задевать её, входя резкими толчками. С каждым новым толчком, Луи только сильнее сжимался вокруг меня и издавал сладкие стоны смешанные с беспорядочными всхлипами и отчаянными просьбами о большем. От этого напряжение внутри меня только нарастало и я чувствовал, что сам уже близок к грани.

Я сильнее надавил его простату, и это стало последней каплей, после которой мы одновременно кончили, простонав имена друг друга. Сперма Луи размазалась по нашим животам и он тихо мужественно хихикнул, снова целуя меня. Я осторожно вышел из него и лег сбоку.

— Нам нужно в душ, Хаз, — сказал он шепотом.

— Мне лень. Я принесу салфетки.

Мне пришлось встать, что стало, кстати, очень трудным заданием. Через 5 минут мы были относительно чистыми и поэтому я вернулся в кровать, прижимая Луи ближе к себе. Я чувствовал его всё еще тяжёлое дыхание и гладил его волосы.

— Прости за подушку, — он сказал это своим обычным звонким голосом, поэтому это немного сбило с толку.

— Что?

— Прости за подушку, Гарри. Я ведь не хотел её отпускать.

— Это ерунда.

Он поднимает на меня свои глаза и они становятся буквально другими. Они такие же холодные, как полночь в январе.

— Нет, не ерунда. Просто, — он разорвал зрительный контакт и мне полегчало, — Мой…эм мой первый раз был с человеком, который сделал мне тогда очень больно и теперь у меня постоянная паника, что это повторится. Прости, Хазза.

Вот дерьмо. Скажите мне имя того человека и я его познакомлю с асфальтом. Внутри закипает злость, но сейчас нет времени для нее, поэтому я крепко обнимаю Луи и успокаиваю.

— Всё хорошо. Сейчас ты со мной, Бу. Я люблю тебя.

Его нормальный тёплый взгляд возвращается и он улыбается, как раньше, а затем утыкается мне в шею.

— И я тебя люблю.

Через несколько минут я слышу спокойное дыхание Луи. Он заснул, а я нет. В голове мысли только о том, как сильно он болен и как сильно болен я, раз люблю его. Мы оба чокнутые.