– Юля, она особенная, – продолжала Оксана. – Это девочка индиго, знаете, существуют такие дети?

– Что-то слышал, – неопределенно проговорил Кисанов, пошевелив в воздухе пальцами. – Но, признаться, так и не понял, о чем речь. И при чем тут индиго? Это ведь синяя краска?

– Сине-фиолетовая. Такое оригинальное определение запустила одна американка. В ее теории все путано, да и не теория это, по большому счету, а так, побасёнки. Собственно, Юля под ее определение не совсем попадает. Но все же речь идет о сверхталантливых детях, и мне нравилось называть мою дочь «девочкой индиго». Она с детства отличалась удивительно взрослым мышлением и в то же время необыкновенно развитым воображением.

– И ранимостью?

– Как раз нет, у Юли сильный характер. Она романтична, но не сентиментальна – нюни никогда не распускает. А почему вы спросили?

– Есть одна мысль… Скажите, вашего мужа, как я понял, обвинили в растрате до ее побега?

– Да, накануне.

– Вы не допускаете мысль, что девочка поверила в обвинение, потому и решила сбежать? Это только гипотеза, конечно, но предположим, что ей стало стыдно за отца. При этом ей было так же стыдно в своем стыде признаться, оттого и записка написана сухо… Что скажете?

– Нет, не поверила Юля, что вы! Ни она, ни я. Это какое-то недоразумение, я вас уверяю. Мы ни на минуту не усомнились в честности Юры. Юля отца утешала, что-то такое говорила – мол, мы обязательно докажем правду, найдем виновного! Наивная, что она могла найти и доказать? Юра, конечно, в депрессию впал, даже говорить не мог – сидел и смотрел в одну точку. А дочка все пыталась его растормошить… Но ей тяжело было, конечно. Может, вы правы, и она из-за этого все же решила убежать к своему Тому? – Оксана посмотрела на детектива, будто он мог дать ей ответ.

– Это одно из возможных объяснений, – произнес он, не слишком веря в собственные слова. – Нужно найти Юлю. Объяснения найдутся вместе с ней.

– Алексей Андреевич, я хочу, чтобы вы начали с поисков моего мужа, – заявила Оксана.

Детектив удивился. Обычно женщины больше волнуются за детей, чем за мужей. Оно и понятно: ребенок беззащитен, не сможет постоять за себя, тогда как мужчина… Он хотел было спросить, чем вызвано такое решение, но воздержался. Шаталова – клиентка, и выбор за ней. А почему да отчего, не его дело.

Однако Оксана решила пояснить:

– Я думаю, что дочка жива и здорова. А вот Юра…

– Откуда информация, что с вашей дочерью все в порядке? Она с вами как-то связывалась?

– Нет, но я же вам сказала: она убежала к тому парню. Я уверена.

– А что за друзья, которых она упомянула в записке?

– Даже не знаю, почему Юля так выразилась. Все ее друзья здесь, в Энске. Она имела в виду Тома, конечно.

– Его адрес, имя вам известны?

– Ну нет, боже мой, если были бы известны, я бы вас не просила! Она свой планшет забрала и телефон, так что никаких концов. Но я за дочку меньше волнуюсь, поймите, я все-таки представляю, куда она делась, я даже в розыск не подавала – а вот Юра… Что с ним случилось? Если жив, почему не возвращается домой? Почему мне одной пришлось убиваться над гробом нашего сына? А если Юра погиб… То я должна это знать. Хотя бы перестану прислушиваться по ночам к каждому шороху за дверью в надежде, что муж вернулся.

Алексей вспомнил: когда пропали Лизанька с Кирюшей, их с Александрой двойняшки, жена тоже первым делом пыталась найти его, Алексея, который очень некстати уехал тогда в командировку… Саша не знала, за что хвататься, куда бежать, как в одиночку пережить беду, свалившуюся на ее голову. Ей требовалась поддержка родного человека, мужа и отца ее детей[2]. Так что желание Оксаны разыскать первым делом Юру совершенно понятно.

– Все-таки время от времени, – продолжила Оксана, – меня охватывает паника: вдруг я ошибаюсь, вдруг с дочкой что-то случилось?! Уговариваю себя – мол, она у своего парня, все в порядке… мне кажется, я это сердцем чувствую – но… Когда вы найдете Юлю, я хочу, чтобы муж был со мной рядом. Потому что если… Если что-то не так… Еще одной потери я не переживу. В прямом смысле.

Ну что ж, молодец, похвалил себя Кис, все правильно понял.

Тем не менее пожелание Оксаны заниматься поисками по очереди вступало в противоречие с принципами его работы. Он предпочитал загрузить в мозг задачу (вкупе со всеми известными фактами), чтобы она потихоньку там жила, пускала корни, давала побеги. Вроде бы совсем о ней не думаешь, как вдруг, между разными другими делами, приходит мысль. А там и другая. И так постепенно, будто вовсе не занимаясь следствием, начинаешь представлять ситуацию… Да-да, идеи развиваются в мозгу, как зерна в почве. Александра тоже так говорит: «Я забрасываю зернышко идеи в мозг, и оно там постепенно прорастает». Имея в виду идеи для статьи – она ведь журналистка. Но схема, видимо, общая.

Для прорастания зернышка требуется собрать максимум информации. Она как удобрение для ростка. И значит, необходимо задавать сейчас вопросы. Тогда как Оксана явно к этому не готова: все ее мысли, страхи и надежды концентрировались вокруг мужа. Прежде чем искать дочь и убийц сына, ей требовалось обрести «надежное плечо»…

Или расстаться с ним навсегда, если Юра погиб. Справить по нему траур, остановить воспаленную круговерть мыслей, перестать ждать.

– Хорошо, – произнес Алексей, – воля ваша. Давайте приступим.

– Прямо сейчас? – удивилась Оксана.

– Хотите подождать?

– Нет-нет, просто вы произнесли так, будто уже знаете, что нужно делать.

– Что делать – нет, не знаю. А вот в чем необходимо разобраться в первую очередь, это понять довольно просто. Здесь всего два варианта: либо вашего мужа похитили и где-то удерживают, либо он с места перестрелки ушел сам.

Либо его убили и тело спрятали — существовал еще такой вариант. Но детектив озвучивать его не стал.

– Как похитили? – воскликнула Оксана. – Не может быть! В полиции сказали: Юра получил ранение и куда-то побрел, собаки ведь взяли след!

– В том, что его ранили, сомнений нет. Эксперты ведь установили, что кровь, следы которой обнаружили на поляне, принадлежит вашему мужу, не так ли? Но ушел ли он сам? Или его увели?

– Полиция такой вариант даже не предположила… Они уверены, что Юра, раненый, двинулся в глубь леса, не разбирая дороги…

– Может, так и было. Но мы этого не знаем наверняка. Пока у меня имеются две гипотезы: Юра ушел сам, или Юру увели. Необходимо проанализировать каждую из них. Для этого нужно, чтобы вы, во‑первых, рассказали мне подробности похищения сына, а во‑вторых, показали место происшествия.

– Я не знаю, где это, – покачала головой Оксана, – я там никогда не была. Толик предлагал меня сопроводить, но я отказалась: сами посудите, каково это – ехать смотреть, где убили твоего ребенка!

Слезы капнули на столешницу.

– Кто такой Толик? – Детектив по-прежнему не давал женщине погрузиться в тяжелые воспоминания. Ей еще придется это сделать, и не раз – ведь детективу предстояло задать ей множество вопросов, – так что эмоции следовало поберечь.

– Анатолий Овчинников, муж моей подруги Ани. Я говорила вам, она первое время со мной находилась днем и ночью…

«Первое время» – это после гибели Антоши. И исчезновения Юры, вспомнил детектив.

– А Толя в полиции работает, – добавила Оксана.

– У вас отношения хорошие?

– Да. Аня тоже учительница, мы с ней давно дружим, а постепенно и наши мужья подружились… Все праздники справляем вместе.

– Так это просто замечательно! Позвоните ему прямо сейчас и спросите, не согласится ли он сопроводить меня на ту поляну. Только сразу же предупредите его, чтобы не говорил обо мне у себя в полиции.

– Почему?

– Профессиональная конкуренция. Если я, частный детектив, найду хоть что-то, крутым парням из полиции будет обидно.

– Как в детском саду?

– Именно. Игры самолюбия. У мужчин это очень развито.