========== Пролог ==========

Узнав, что его сын родился сквибом, Том Реддл мгновенно забыл о его существовании и лишил того своего имени.

Узнав, что её сын родился сквибом, Оливия Крубер, дочь древнего, хоть и обнищавшего рода, лишь крепче притиснула к себе младенца. Она пообещала себе и ему, что он никогда не будет хуже других. И изо всех сил исполняла данное слово.

Маленький Рассел не был рыжеволос, но всегда оставался “самым рыжим” для сверстников - магов. Они причиняли Расти боль, ведь только дети могут быть жестоки из-за мелочей. А то, что с рождения он сквиб, было поистине мелочью. Его дед, непревзойденный артефактор, и мать, безумно любящая его, окружили его любовью, заботой и… Магией. У мальчика был Дар. Хоть магии в нём не было, но он мог её видеть и значит - взаимодействовать. Хоть не имел своих сил, но мог их позаимствовать. А с помощью артефактов деда и матери - магичить. Кроме того, Расти был гением. Не просто домашним любимцем, которого обожающие родные хвалят лишь из-за его существования. О, нет! Он был очень умен. Действительно, гений. Память, ум, скорость мышления. Он опережал сверстников во всем, кроме магии. И страдал… От зависти. И боль стала в миллионы раз больше, когда он впервые увидел фото прекрасного сероглазого мальчика… Ведь он никогда не сможет пойти с ним в школу, да даже просто приблизиться… А потом…

Однако, разум его, сосредоточенный на цели, искал пути, а отравленное сердце затапливало всё существо жаждой. Сначала просто оказаться рядом, а позже - владеть. Владеть безраздельно. В его комнате росла стопка вырезок колдографий из газет, на которых блондин взрослел, мужал и превращался во всё более навязчивую идею…

И воскрешение Тёмного Лорда, повергнувшее магический мир в ужас, и его падение, сопровождавшееся почти всеобщим ликованием, не взволновали юного Крубера, лишь заставили злобно скрипеть зубами. Он вновь завидовал, теперь уже самому Тёмному Лорду, который мог находиться рядом с его сокровищем. Он ненавидел его лишь за само присутствие того в жизни кумира. И заодно с ним ненавидел всей душой Мальчика-который-мог-быть…

Эмоции не мешали Расти планировать, лишь вносили коррективы. Так, рано осознав, что ничего особого в мире магии он не сможет добиться без сильных артефактов, он бросил почти все свои силы на развитие своего Дара и к 16 годам мог управляться с ними весьма умело. Казалось, что у него есть магия… Казалось, но… Ущербность не стала проклятием, а лишь придала злости. И он нашёл средства и инструменты, закрутились шестерёнки механизма, стали исчезать люди…

========== Спасение утопающих… ==========

Гермиона.

Это было странно - просыпаться утром и знать, что война закончилась. Внезапно стало важно, что она может жить дальше, не зажатая в рамки “Золотого трио”, а просто как девушка, которая… Которая - что? Что делать теперь? Гермиона часто спрашивала себя, что же теперь, когда прошла война, суды и на горизонте замаячил восьмой курс. Она спрашивала себя и после, просыпаясь среди ночи от кошмаров в отдельной спальне в Хогвартсе. И ещё, и ещё… Решение никак не приходило. Ей стало казаться, что она завязла в своих мыслях, как муха в патоке… И если бы не Гарри. Ах, черт! Ну опять он спасает всех, а в данном случае - её! Хотелось смеяться и плакать.

Поттер изменился после войны. Они встретились в начале осени, когда всё же решили пройти последний курс заново. За месяц с последней встречи он стал выше, мощнее. Сказалось отсутствие влияния крестража и внутренняя сила распирала его тело, подстраивая под свои нужды. Очки исчезли, ведь зрение резко восстановилось само, волосы, коротко стриженные, больше не торчали во все стороны. И взгляд. Внимательный, цепкий, ищущий. Напряжённые плечи, которые не расслаблялись даже в спокойной обстановке, пока он ждал. Чего ждал, Герм стала догадываться, когда МакГонагал объявила, что списки учащихся последнего курса уже вывешены и она просит не заострять внимание на прошлых разногласиях. Что это школа и бла-бла-бла. Гарри её не слушал. Он молча уставился в стол и она заметила скользнувшую по губам лёгкую, почти призрачную, улыбку. Но тогда ей было не до его странностей, со своими бы разобраться.

Вот, например, отношения с Роном. Что дальше? И она вновь погрузилась в вату переживаний, не замечая ни тревогу Рона, ни внимательные взгляды Гарри. Пока…

Он пришёл как-то вечером и попросил прогуляться с ним к озеру. Холодный предзимний ветер трепал остатки листьев. Вода была темна, как её мысли.

- Герми, иногда нужно просто жить.

Его слова, словно брошенный камень, всколыхнули тухлое зеркало воды в её сердце.

- Жить? Так я и…

- Нет, Герми, ты спишь. Спишь в страшном сне, где всё застыло и нет выхода. Нет смысла.

- Нет смысла… - эхом повторила она. - Ты… Правда думаешь, что он есть, этот смысл?

- Конечно!

- А в чем он для тебя?

- Для меня… В ком. В одном человеке.

- Джинни?

- Джинни? Нет. При чем здесь она?

- Ну, вы же были парой…

- Да глупости это, - Гарри слегка поморщился, будто отгоняя неприятные воспоминания. - Мы не пара и больше никогда не будем.

- Тогда кто?

- А ты узнай, - и он улыбнулся ей озорной открытой улыбкой. - Вот возьми проснись и начни жить. Тогда ты обязательно всё поймёшь. Ведь ты же умница!

- Ага, умница, красавица, героиня…

- Герми, ты и правда такая! А ещё, ты - моя дорогая подруга. Ты мне как сестра… Семья. Понимаешь?

И она видела в его глазах отражение себя, такой маленькой и слабой… Поттер приобнял её за плечи, мягко стёр дорожки непрошенных слез, пригладил растрепанную косу. Захотелось уткнуться ему в плечо и выплакаться. Не став себя останавливать, Гермиона ревела вголос, комкая его мантию и пачкая её слезами и соплями. А потом они просто сидели и бросали в воду камешки. Каждый думал о своём.

- Знаешь, а Рон всё ещё ждёт тебя, - сказал Гарри через какое-то время, когда следы слез остыли на холоде и её лицо приобрело почти приличный вид. - Я даже не думал, что он может быть таким терпеливым.

- Зачем ты мне его расхваливаешь? Я его прекрасно знаю…

- Только лишь знаешь?

- Н-нет. Не только.

- А что ещё?

- Я… Люблю… Наверное…

- Так что мешает тебе убедиться? Или разубедиться.

- Не знаю… Ничего, только…

- Он сегодня собрался полетать один. Вот уже и на поле, скорее всего…

- Тогда… Я схожу посмотреть?

- Конечно! Он будет тебе рад.

Отношения с Роном наладились быстро. Тот тоже изменился, но ей ведь было некогда это заметить в своей тоске. А теперь, будто внезапно прозрев от слепоты, она заметила, что тот - рядом. И просто есть. Ждёт. Поддерживает. Дорожит. И она тоже стала дорожить. Больше, чем ожидала.

А ещё она очень хотела понять, о ком говорил Гарри. И ей казалось, что ответ близко. Где-то в серых глазах на другом конце общего зала… Но она не спрашивала. Просто наблюдала.

После выпуска Гарри и Рон поступили в Школу Авроров, на третий курс. И учились со всем возможным старанием. Для Рона это было осуществлением мечты, а Гарри… Когда она спросила его, почему Аврорат, тот сказал, что его беспокоят сны. Странные, неясные. И он чувствует опасность. Не для себя, а для… того человека.

- А он знает? - Гермиона непроизвольно покосилась на слизеринский стол.