Так что мастер-кондитер был доволен, крайне доволен, и, оглаживая длинную бороду не раз задумывался о выражении искренней благодарности той, что уже носила имя леди Тьер и являлась гордостью всего Приграничья – как-никак, а брак с самими лордом Тьером дорогого стоит, значит оценили высшие власти крепость духа жителей самой опасной в империи территории. Но о благодарности расчетливый гном только задумывался, ибо одно дело сама Дэя Тьер, ей просто приятно будет, но офицер Найтес даром что не гном, этот своего не упустит и процент потребует.

От выбора между искренней благодарностью и гномьей бережливостью, мастера-кондитера отвлек странный шум за дверью. Шум был до крайности неприятный – с таким глухим стуком падать могут исключительно бездыханные тела служащих, клиенты обыкновенно молча падать не желают и оглашают окрестности громкими воплями, а вот служащие падают молча – исключительно чтобы клиентов не распугать, ибо прибыль священна.

Но едва распахнулась дверь, и в кабинет уважаемого мастера Мелоуина согнувшись, ввиду низких потолков, вошел самый одиозный из всех темных лордов империи – почтенный гном сам с трудом сдержал крик и из последних сил удержался, дабы не последовать примеру своих служащих.

– Ужасающих, мастер Мелоуин, – войдя, произнес лорд Эллохар.

«Принц Хаоса, сам принц Хаоса!» – с ужасом думал гном.

– Я, говорю – кошмарных, – напомнил о вежливости магистр Смерти.

Мастер Мелоуин с ужасом осознал, что сползает с кресла. Увидев отсутствующий взгляд и побледневшее лицо гнома, магистр Эллохар улыбнулся и произнес волшебную фразу:

– Я к вам с деловым предложением, уважаемый.

Почтенный мастер-кондитер мгновенно встал, поклонился, произнес традиционное «Жутчайших, лорд Эллохар», и вновь сев, вежливо произнес:

– Готов к диалогу. Присаживайтесь.

Магистр Смерти занял кресло напротив стола уважаемого гнома, задумчиво огляделся и задал отвлеченный вопрос:

– Как продвигаются ваши дела?

Странным образом мастер-кондитер вновь почувствовал себя дурно. С коллегами в мирах Хаоса мастер Мелоуин общался, приходилось, и потому о взрывном характере наследника Ада был осведомлен даже сверх меры.

– Вижу, у вас все замечательно, – с улыбкой, от которого почтенный гном мгновенно вспомнил, про последние контрабандные поставки, произнес магистр Эллохар.

«Знает!» – решил мастер Мелоуин. – «Убьет!» – решил он же, спустя мгновение. «Нет, не убьет, утащит в свою школу Смерти и отдаст адептам на опыты!» – эта мысль была последней, и мастер-кондитер решил, что пора принимать превентивные меры.

– Налоги выплачу незамедлительно, – пролепетал гном.

Темный лорд медленно, но крайне коварно растянул тонкие губы в улыбке и произнес:

– Натурой.

В следующее мгновение почтенный гном беззвучно свалился в обморок.

Третье королевство. Сарда

Найрина Сайрен

Дом госпожи Шилли в обеденное время по обыкновению пустовал, но не сегодня. Несмотря на то, что Сэм подгонял лошадей, на подъезде нас обогнала двуколка управляющего, в которой правил один из поваров пекарни, а старший повар не поднимая головы, вчитывался в какой-то список. Перед самыми воротами, обогнавшая нас двуколка затормозила, совершила крутой поворот и снова умчалась в город.

Удивленно смотрю на Сэма.

– Все хорошо, – заверил меня средний брат Шилли, – видимо просто не все составляющие по рецепту купили.

Нехорошее подозрение закралось в душу. Очень нехорошее.

– Сэм, – осторожно начала я, – господин Сайк не только ничего не сделал, но и забрал собранные нами продукты?

Он не ответил, подъехал к воротам, подождал, пока нам откроют, въехал во двор.

– Сэм, – вновь позвала я.

– Было бы о чем переживать, – весело ответил он. – Кстати, а рецепты у тебя сохранились? Черновики в смысле?

Яркий весенний день мгновенно стал сумрачнее. Подозрение теперь стало вполне обоснованным, и даже более чем.

– Найри, – Сэм обнял за плечи, – Найри, ну чего ты?

– Никогда не смогу понять человеческой подлости, – тихо ответила я.

Сэм спрыгнул с двуколки, протянул мне руку, помог спуститься. Почти сразу открылась дверь, выбежала госпожа Шилли, заторопилась к нам и едва подойдя, вся запыхавшаяся и раскрасневшаяся, торопливо зашептала:

– Сэмик, мы должны взять ее на работу. Уговорить, перекупить, как угодно, у женщины дар, Сэмик, просто дар.

А затем она повернулась ко мне, широко улыбнулась и как маленькую заверила:

– Все хорошо, Найришенька, все успеваем. Вы нам только сейчас миндаль найдите, и вот те хрустящие орешки, что в прошлый раз…

Я тихо застонала. Миндаль нам везли четыре дня, под заказ! Орешки шакассы – пять суток, с южных провинций.

– Заменим другими, – решительно сказал Сэм.

Не нашла в себе силы даже кивнуть. Все летело прахом. Все попросту летело прахом. Все, к чему я прикасаюсь… Пять случаев сломанных ног, полный провал с чайной, неприятности…

– Найрина! – жестко прикрикнула госпожа Шилли. – Опускать руки и плакать мы будем ночью, после того как открытие состоится и все клиенты счастливые и восхищенные по домам разойдутся. А сейчас соберись! Может оно и к лучшему, что сами печь будем, и ни от кого не зависеть! А Сайк этот еще покусает локти от досады, это я тебе обещаю!

Кивнула. Придерживая подол платья, побежала наверх, в кабинет госпожи Шилли, где должны были черновики остаться – для господина Сайка я все переписала на белые листы, аккуратно, четким каллиграфическим почерком… Кто же мог знать!

Все нашла где и оставила вчера – в нижнем ящике стола. Подхватила, ринулась вниз, в пекарню. Туда, из задней комнаты дома вел закрытый коридор, потому что все повара через дом проходили строго. Подойдя к проходной комнате, торопливо вымыла руки, затем надела белый платок, белый халат, переобулась, и по выскобленным доскам прошла в пекарню.

Шуму здесь было! Пекари выходили на работу по ночи – к двенадцати обычно. Муку просеивали, опару ставили, выпекали хлеба, булки, рулеты, пирожки, и успевали все к рассвету. На рассвете горячую выпечку по лавкам развозили, а повара как раз домой шли, спать. Сейчас же госпожа Шилли вызвала большинство поваров, фактически подняв с постелей. И не удивительно, что встретили меня хмурые, недовольные лица. Все, кроме повернувшейся невысокой женщины, которая сразу широко улыбнулась и сказала:

– Доброго дня, магианна Сайрен. Вот, стало быть, могу и я вам хоть частичку вашей доброты вернуть.

Глядя не ее худенькое, приветливое лицо я могла сказать лишь одно – совершенно не помню ее. Вот глаза эти большие карие помню, только на другом, детском лице, а женщину…

– Да что ж вы переживаете, – улыбнулась она, – не помните оно и ясно, вы на меня и не глядели вовсе, все за Захари моим доглядывали, глаз с него не спускали, зато и вырвали из лап безглазой.

– Здравствуйте, госпожа Иверли, – смущенно поздоровалась я.

Хотела спросить, как мальчик, но тут запыхавшись, вбежала госпожа Шилли и, схватив меня за руку, потянула обратно. Молча, но очень решительно. Быстро передав рецепты удивленной таким поворотом событий госпоже Иверли, я безропотно заторопилась вслед за вдовой булочника, и едва мы вышли из коридора в проходную комнату, я испуганно спросила:

– Что еще случилось?

– Ох, деточка, – госпожа Шилли стащила платок с моей головы, – мужчина там, странный очень. Тебя требует. И у него все с собой, и миндаль, и орешки южные, и специи странные, да весь запахом сдобы пропах. А тебя требует, пошли скорее.

И едва ли не волоком за собой повела. А едва мы вышли в гостиную, остановилась и меня вперед подтолкнула.

– Ага, – произнес низкий басовитый мужской голос, – стало быть, это и есть магианна.

И из кресла поднялся невысокий коренастый мужчина с бородой, большими карими глазами, проницательно выглядывающими из-под кустистых бровей и внушительным носом. И в этом мужчине все было неправильно! Вот все. Нет, с первого взгляда самый обычный, низкорослый просто, но в то же время… Для низкого человека у него был слишком длинный торс и большие руки. То есть с точки зрения целителя – он был неправильным. А так самый обычный торговец с севера, разве что одежда излишне новая… И сапоги слишком новые. И…