После его слов я умолкла, потрясенно глядя на мужчину. А он, хмыкнув в бороду, наставительно начал:

– Коли беседы беседовать, так кабинеты отдельные есть. Видел уже, маладца, хорошо придумали, леди. Да только оплату в кабинетах не за чай, а за аренду помещения брать надобно.

Алех сел, достал блокнот, внес пометку.

А я… у меня слов не было.

– За комфорт платить клиент должен, леди, клиент и только клиент, – продолжал учить меня господин Мелоуин. – А вкус у вас есть, да, как-нибудь пригласил бы, в качестве декоратора. Умеете вы, чтоб элегантно да приятственно. Тут у вас, знаете ли, вампиру и то понравится.

Я вздрогнула.

– Комплимент это, леди, комплимент, не бледнейте.

Видимо я действительно вновь побледнела, едва увидела, как едва сколоченные столы покрывают темно-зеленой плотной гардиной. Которая предназначалась для отделения залы с кабинетами от общего зала.

– Вы, леди, неправильно акценты расставляете, – заметив мое возмущение, продолжил господин Мелоуин, – вот здесь место для стоячих, оно темное должно быть, неприметное, общая зала в ровных тонах, а вот кабинеты привлекать внимание должны, манить, чтобы каждый кто за столиком сидит о кабинете мечтал, думки о нем думал, деньги на него копил, за красивую жизнь, за нее, леди, народ завсегда платить готов. – Пауза, и вдруг несколько смущенное: – Я тамочки ценники у вас чуток поменял, леди. Стало быть обычный чай по одной цене, а вот авторский, тот который вы сами смешали, знатный купаж, кстати, вот он по иной цене быть должон.

– Да там же состав один! – не выдержала я.

– Состав один, – согласился господин Мелоуин, – а идея особая, авторская. Элитный чай, стало быть. От того и цена другая.

И снова все три брата Шилли радостно головой закивали. Они были с господином Мелоуином целиком и полностью согласны!

Но неожиданностью даже для них, стали следующие слова:

– А, господин уважаемый хлебных дел мастер Шилли-старший, по поводу чая я с деловым предложением к вам, что скажете?

– Уважаемый мастер-кондитер почтенный господин Мелоуин, всегда готов к диалогу, – мгновенно отозвался Алех.

Бородатый мужчина кивнул, заложил руки за спину и начал:

– Чай то посредственный, но так, в качестве эксперимента, я бы скупил… часть. Небольшую, процентов восемьдесят.

Чай посредственный?! Я молча опустилась на ближайший стул, уже совершенно ничего не понимая. А Алех видимо что-то понял, потому как важно ответил:

– Чай, уважаемый мастер-кондитер почтенный господин Мелоуин, авторский, элитный, и цена у него, сами понимаете…

– Ну так, господин уважаемый хлебных дел мастер Шилли-старший, автор то у вас свой, местный, стало быть еще намешает.

– Да, – согласился Алех, – но, уважаемый мастер-кондитер почтенный господин Мелоуин, вдохновение требуется, а высшие материи у них и стоимость особая.

Молча поднявшись, я покинула приступивших к торгам мужчин. Мне на этом празднике звонкой монеты делать было нечего. Разве что…

– Господин Мелоуин, можно вас на мгновение? – уже отойдя от них, попросила я.

– Запомните вашу мысль, господин уважаемый хлебных дел мастер Шилли-старший, – приказал мужчина, развернулся и поспешил ко мне.

Причем шел он до крайности неправильно – как-то не так. Диссонанс мне, целителю, был заметен.

– И я вас очень внимательно слушаю, уважаемая леди, – произнес господин Мелоуин, подойдя.

Я же в очередной раз обратила внимание на несоответствие строения его тела и собственно походки. Учитывая, как господин двигался, у него ноги должны быть значительно короче, но… Но не об этом сейчас речь.

– Господин Мелоуин…

Я кусала губы, не зная как спросить, а пытливые черные глаза пристально смотрели на меня из-под кустистых бровей, и я все же решилась:

– Господин Мелоуин, а что вы имели ввиду, когда сказали Алеху фразу «Сорвусь, наору, а мне потом ноги переломают»?

И пытливым взгляд мгновенно перестал быть. Более того, мужчина отвел глаза, несколько смущенно закашлялся и произнес:

– Так метафора, леди Сайрен.

Недоверчиво смотрю на мастера-кондитера, он прекратил смущаться и почему-то зло взглянул на меня. И вот тогда я решилась уточнить:

– То есть чисто метафорически, господин Эллохар переломает вам ноги?

Ответом мне стала широкая и даже счастливая улыбка, и мужчина переспросил:

– Ноги?! Лорд Эллохар? Ух, леди, вот насмешили! – и посмеиваясь, господин Мелоуин пояснил: – Вот кто-кто, а лорд Эллохар никогда не опустится до банального перелома ноги. – Улыбка пропала и уже хмуро, мастер-кондитер добавил: – С его-то способностями, воображением и исследовательским энтузиазмом – ноги это как-то мелочно. И хватит стоять, за работу, леди.

С этими словами господин Мелоуин ушел обратно к нетерпеливо ожидающим его братьям Шилли, которые взирали на мастера-кондитера как мы на леди Соер во время лекций – с обожанием и жаждой знаний в глазах.

Мне ничего иного не оставалось, кроме как вернуться к госпоже Арне, доделывать прическу. И глядя на ложащиеся волнами завитки, я с некоторой долей грусти вспомнила приоритет, который позволяли себе магини – распущенные волосы. В среднем сословии подобные вольности не допускались, и даже коса считалась чем-то неопрятным и неприличным. Впрочем, в торговом сословии запретов и ограничений было множество и в самых разных областях, возможно именно поэтому мне все чаще не хватало той свободы, что царила в среде магов.

Осторожный стук в двери и почти сразу заглянувший Герман.

– Тебе просили передать, какая-то девушка, – младший Шилли протянул мне конверт. – И да, как ты?

– Все хорошо, – улыбнулась я, разворачивая слой необычайно плотной бумаги.

В конверте оказался прямоугольный лист черной тисненной золотом бумаги, на которой было выведено:

«Я с радостью приму ваше лестное предложение».

Вероятно, я и самой себе не смогла бы объяснить, почему после прочтения этих слов на душе вдруг стало легко и радостно. И все сложности предстоящего открытия чайной показались преодолимыми, несущественными и приятными даже. Но еще более странным стало то, что я впервые взглянула на себя в зеркало, и взглянула на прическу с точки зрения не правильности и сообразности обстановке.

– Вам очень идет, – по-своему растолковала мой взгляд госпожа Арне.

И я с запозданием осознала, что женщина увидела написанное.

– Спасибо, – неловким торопливым движением вернула послание в конверт. – Еще долго?

– Пара незначительных штрихов, – заверила меня модистка.

С нетерпением дождавшись завершения работы над прической, я поблагодарила госпожу Арне, и поторопилась вниз – дел было невпроворот, необходимо было приготовить свечи для столов, проверить всю чайную, добавить фонарей для созданной стараниями господина Мелоуина зоны со стоячими местами.

И я более совершенно не была против предложений мастера-кондитера, невероятным образом мне абсолютно все начало нравится.

Третье королевство. Сарда

Даррэн Эллохар

Магистр Смерти сидел за столиком в углу, медленно делая очередной глоток восхитительного чая, который для него сделала адептка Варнаи. Сама вампирша угрюмо стояла рядом.

– Отвратительная иллюзия, – заметил директор школы Искусства Смерти следя за гномом, которого весьма коряво переделали в мужчину. – Не соотнести шаг почтенного гнома, с шагом наложенной иллюзии. Отвратительно, Варнаи.

Вампирша покраснела. В теории, вампиры относились к хладнокровным существам и краснеть были неспособны в принципе, но сейчас девушка отчетливо ощутила прилив крови к щекам. Было стыдно, весьма.

– Краснеешь – значит стыдно, – категорично заметил Эллохар. – А вот встретилось бы тебе пара целителей по циничнее, и за столь корявую иллюзию было бы не только стыдно, но и обидно до крайности.

Адептка Смерти опустила голову еще ниже. О том, что разнос только начинается, она не просто догадывалась – четко знала, будучи как и все выпускники в курсе, на счет зловредного характера магистра.