– Сколько сейчас времени, коллега? – невозмутимо осведомился вольный, взобравшись на щит, но, увидев отвернувшееся лицо зеленого, посмотрел на собственные, тоже трофейные часы. – Скоро три часа. Не пора ли нам отобедать?

– Шоколадку возьми, – холодно предложил Сахарок, внутренне посмеиваясь.

– Да кабы делу помогло, я бы шоколадкой поправился, но только сдается мне, что шоколадка банковская. Берешь одну, а отдаешь полторы. Нет у меня столько шоколада!

Сахарок не удержался и хмыкнул. Что поделать, такой уж этот Карбид, ничего не попишешь. Вольный демонстративно достал влажные салфетки и тщательно вытер руки и лицо. Причем лицо он вытер во вторую очередь, будучи свято уверенным, что салфетки творят чудеса. После чего он спрятал их в один из карманов, чтобы не мусорить. Это было нормально, дело было не в сохранении чистоты окружающей среды, а в сохранении маскировки. В случае чего белые квадратики материала, зацепившиеся за веточки или за пшеницу, окружающую опору, вполне могут указать неприятелю на наличие людей.

– Ну, так что, командир, обедать будем? – спросил вольный у Сахарка.

– Нет, – ответил Сахарок.

Обедать они будут, когда он захочет, а он пока не хочет, и плевать ему, что аппетит только усилится. Сидеть и обедать на досках на высоте, видимым для кого угодно, не вариант, лежать и обедать – тоже, а спускаться вниз, чтобы принять пищу там, где уже раз шесть был неунывающий Карбид… сами понимаете, тоже вариант не из лучших, хотя для вольного это было бы вообще без вопросов.

Вдруг Карбид подобрался и замер, глядя в сторону Стреличево. С той стороны пару раз появлялся гнус, но сталкеры оперативно устраняли его, как только определялись, что он в единственном числе. То же самое делали и другие группы слева и справа от них на расстоянии нескольких километров. Именно поэтому в рыжеющем пшеничном поле регулярно встречались огромные, словно выжженные огнем круглые черные поляны. Здесь уничтожать гнус было можно. До стратегического состава было километров семьдесят-восемьдесят, но до Зоны, где производились сборки из артефактов, километров тридцать, а это расстояние было уже досягаемым. Если до этого сталкер сидел, то вдруг стремительно лег, прижавшись к доскам. Сахарок не стал играть в его игру и вскидывать бинокль в том направлении, он продолжал, лежа полубоком лицом к вольному, разглядывать РПГ. Мало ли, вдруг это дурацкая шутка вольного, повестись на которую означало приблизиться к невысокому уровню Карбида. Карбид лег и, повернув голову к Сахарку, одними губами произнес:

– Валдарниец!

Внутри похолодело, но не от воздействия гнуса, а от того кошмара, что несет в себе это создание. Сахарок не видел его до этого вживую, впрочем, как и Карбид, но на ПДА у них были снимки живого валдарнийца, а также видео его уничтожения. Сахарок, превратившись в изваяние, не поворачивая головы, спросил также почти одними губами:

– Где?

– Со стороны деревни идет, – расширив глаза, ответил Карбид, но затем, поняв что-то в глазах Сахарка, добавил: – Метров шестьсот дистанция, к комбайнам двигался.

Сахарок плавно развернулся в нужном направлении, аккуратно приложил бинокль к глазам и успел в самый последний момент заметить, как нечто огромное закатилось за один из трех стоящих комбайнов и, слегка качнув бункер своей тушей, затихло. Комбайны, начавшие убирать пшеницу, но так и не закончившие свое дело, стояли в полукилометре и были прекрасным ориентиром на местности. Другими ориентирами были соседние опоры ЛЭП, правая и левая в двухстах метрах от их дислокации.

– Точно он? – спросил Сахарок.

– Мамой клянусь, – жарко подтвердил Карбид, уставившись в бинокль на прикрывающие чудовище комбайны.

Если бы там стояли легковые машины, то валдарниец торчал бы над ними на половину корпуса, если бы стояли грузовики, то урода вполне можно было бы увидеть через щели и просветы, через окна, но комбайны с их бункерами надежно закрывали собой безобразную тушу. Валдарниец не шевелился и не подавал признаков жизни. Даже дорожка вжатой в землю пшеницы не была черной от его воздействия. Казалось, он знал, что за ним наблюдают, и спрятался от людей, пытаясь создать вид, что его здесь нет. Тени облаков передвигались по полю, солнце то пропадало, то выглядывало вновь, а чудовище уже несколько минут не проявляло признаков своего присутствия. Насколько это было им свойственно, неизвестно. Дорожка от его туши явственно виднелась со стороны деревни, прямая и широкая. Такую ни с чем не спутаешь.

Сахарок достал рацию, у него была прямая связь с лидером объединенных группировок Якорем, и нажал на кнопку связи. В современных рациях, которыми дальновидный лидер оснастил большую часть своих людей, не было необходимости называть позывной и накликивать прием. Достаточно было нажать кнопку вызова базы и еще нескольких, занесенных в разноску точек, и рация вызываемого подавала звуковой сигнал, а на экране отображалось, кто вызывает.

– Слушаю, – незамедлительно раздался голос Якоря.

– Якорь, мы на точке. Тут валдарниец, – негромко сказал сталкер, не отрывая бинокля от трех комбайнов.

– Черт… – послышался встревоженный голос. – Один?

– Других движений не наблюдаем.

Якорь, находящийся на базе, глубоко в тылу, встал и пометил крестиком на карте. Он отмечал все проявления гнуса. Как, где, в каком количестве, в каком состоянии они приближались к их территории. Он справедливо опасался массированного наступления гнуса, к которому они готовились изо всех сил, но подготовиться действительно к которому было невозможно.

– Понял. Он вас засек? – спросил он.

– Не знаю. Спрятался метрах в пятистах, за комбайнами. Признаков не подает, – ответил Сахарок.

Некоторое время Якорь молчал. Он с его названым братом Молью и номинально лидером «Долга» Тереком исползал всю бумажную карту местности носами по нарисованным старым руслам, по заброшенным и зараженным деревенькам, по зеленым пятнам лесов и насаждений. Ему, исходя из масштаба зафиксированных происшествий, было виднее, и теперь он напряженно соображал, может ли это быть началом окружения, не пора ли снять посты с незащищенных точек и передвинуть их в укрепленные позиции, где пару живых человек не будет так просто снять. Если за валдарнийцем пойдет альфа-гнус или сработают снайперы противника, то они могут даже не узнать об этом. Посты расставлены слишком далеко друг от друга, и сплошного наблюдения нет. Пока что это было похоже на случайность. Гнус практически весь ушел волной на восток, но ведь не весь, вот и слоняются опоздавшие и случайные по пустым площадям.

– Сидите, не высовывайтесь. Наблюдайте. Я пока из резерва отправлю к вам квад и двойку с белым, постоят за спинами, если что, прикроют. В бой не ввязывайтесь.

– Принято, – ответил Сахарок и дождался, пока Якорь нажмет отбой.

Группировка «Долг», возглавляемая Тереком, добровольно слилась со «Свободой». Все прошлые распри были закопаны глубоко в землю и запаханы плугом по имени гнус, захватившим пространство на тысячи километров от Зоны. Финансирование и поддержка с Большой Земли, за счет которой существовал «Долг», прекратились после их разгрома гнусом на Ростке, да и само понимание Большой Земли изменилось после появления гнуса на ее территории. Налаженная добыча и производство настолько необходимых артефактных сборок, экранирующих человека от гнуса, под названием «муха» дали такой финансовый прилив «Свободе», что в итоге превратились в так и не доехавший состав, полный всего, что было заказано, без торга и вопросов. В итоге у «Долга» складывались следующие перспективы: либо продолжать воевать со «Свободой», стреляя в тех, кто клал жизни и за них тоже, либо распасться на вольных сталкеров, коих среди «Долга» было немного, либо все осознать и войти боевым подразделением под «Свободу». Выбор был очевиден. К «Свободе» примкнули все, даже бандиты и наемники, которые имели хоть что-то в голове. Вольным сталкерам тоже было не с руки оставаться на своих хлебах, потому что Большая Земля перестала существовать в начальном виде. Оттуда больше не шло заказов, оружия, амуниции и продовольствия. Вся сила и вся мощь были теперь у группировки зеленых, а товарный состав и был Большой Землей.