Она была одета в светло-голубые джинсы, плотно обтягивающие длинные стройные ноги, и свободный свитер с глубоким вырезом, открывавшим очень много ослепительно-белой, матовой кожи вокруг тонких, очень изящных ключиц. Почему-то при виде этих хрупких, славно птичьих, косточек Феодосия окатило волной нежности.

– Садитесь, – Лаврецкий повелительно кивнул в сторону табуретки у окна, как будто он, а не она был здесь хозяином. – Я сейчас налью вам чаю.

– Я не пью чай. – Соня послушно протиснулась в угол между столом и подоконником. – Я лучше сварю себе кофе.

– Кофе обязательно сварите, но позже. Сейчас вам нужен специальный, практически лечебный напиток. Поверьте, я знаю, о чем говорю.

– Вы – врач?

– Я вам уже говорил. Я – ресторатор. Но в своей жизни видел немало людей в шоковых состояниях. Сейчас вам нужен очень крепкий, очень горячий, очень сладкий чай с большой дозой коньяка. Вы выпьете его маленькими глоточками, а потом, если захотите, сварите нам обоим кофе.

Спорить она не стала, то ли признавая его право командовать, то ли просто смирившись с неизбежным. Обхватила поставленную перед ней большую кружку с надписью «Денис» на боку длинными, узкими пальцами, словно грелась. Послушно хлебнула.

– И как?

– Горячо. Сладко. Крепко. Но действительно вкусно.

Он удовлетворенно кивнул. Давно уже никакая похвала не заставляла его испытывать такой восторг.

– Такой чай – лучший способ отпустить внутреннее напряжение, – сказал он доверительно. – Именно такой рецепт очень уважает моя мама. Особенно долгими зимними вечерами, а также тогда, когда, по ее мнению, в жизни происходит слишком много несправедливости. А еще его очень любит моя дочь, правда, без коньяка, разумеется. Ей я заменяю его брусничным сиропом.

– А ваша жена какой чай любит? – спросила Соня и тут же незамедлительно покраснела.

Ну, надо же, какая любопытная.

– Из вашего вопроса я делаю вывод, что мой любимый сотрудник, ваш брат Денис Менделеев, не склонен к сплетням, – весело сказал Феодосий, наслаждаясь ее видимым замешательством, – иначе вы были бы совершенно точно в курсе, что два года назад жена от меня сбежала и теперь живет на Мальдивах.

– Странно…

– Что именно? То, что Денис ничего вам не рассказывал?

– Нет, то, что ваша жена живет на Мальдивах. Это как-то пошло, а вы категорически не ассоциируетесь с пошлостью.

– Ну, так и на Мальдивах живу не я. – Феодосий усмехнулся.

– А что касается Дениса, мой брат никогда не обсуждает людей и их приватную жизнь. В этом вы абсолютно правы. Несомненно, я про вас слышала, но он говорил исключительно о деловых моментах, не упоминая о личном. А мне не пришло в голову спрашивать.

– И что же он про меня вам рассказывал? – Вопрос вырвался раньше, чем Феодосий оценил всю его бестактность.

Не должен взрослый, самодостаточный человек расспрашивать еле знакомую женщину о том, что говорят за его спиной подчиненные. Несолидно это. Некрасиво.

Она чуть заметно улыбнулась, видимо, подумав о том же самом.

– Он говорит, что вы – лучший начальник в мире. Строгий, но справедливый. Он считает, что вы обладаете двумя качествами, которые Денис считает важными для профессионала: вам интересно то, чем вы занимаетесь, и для вас не перестали существовать окружающие люди. Должна согласиться, что в бизнесе это нечасто встречается.

– Вы так хорошо знакомы с миром бизнеса?

– Что вы! Совсем незнакома. Я – книжный червь, который обучает студентов премудростям английской грамматики и предпочитает жить в вымышленном мире английских романов. Но мой отец был бизнесменом, причем весьма успешным. Мне кажется, что он и еще его партнер Сергей Сергеевич Гордеев – были последними по-настоящему порядочными людьми. Папа гордился тем, что никогда в жизни никого не кинул. А Сергей Сергеевич, когда папы не стало, сначала очень помогал нам с мамой, а потом, когда она ушла к папе, потому что не могла без него жить, выкупил его долю, честно расплатившись со мной и с Денисом. Это позволило мне получить образование, и я до сих пор страшно ему благодарна. Но от своих знакомых я знаю, что такое поведение сейчас не в моде. Кинуть партнера, выжать соки из сотрудников, недоплатить, обмануть – это все сейчас норма, к сожалению.

– Бывает по-всякому. – Феодосий пожал плечами. – Там, где деньги, как правило, действительно не находится места морали. Хотя так живут не все. И в нашем городе я могу назвать вам десятка два крупных бизнесменов, умудрившихся остаться людьми. Надеюсь, я вхожу в их число.

Соня снова хлебнула из кружки, потом зачем-то посмотрела в нее, словно оценивая, и в два глотка допила остатки.

– Спасибо за напиток, но я все-таки сварю кофе. Вы будете?

От кофе у Феодосия делалась изжога, причем такая сильная, что он всерьез опасался, что черный, как смоль, напиток прожжет в желудке дырку. Но отказываться он отчего-то не стал. Наоборот, присел за стол напротив хозяйки, которая, впрочем, тут же вскочила и захлопотала у своей чудо-машины.

Спустя пять минут Соня поставила перед ним очень красивую кофейную чашечку. «Прага» было написано на ней по-английски. Снова села напротив, со своей чашкой в руках. На ней красовалось слово «Берлин».

– Вы коллекционируете кофейные чашки? – спросил Феодосий зачем-то. – Привозите из путешествий?

– Я почти нигде за границей не была, – призналась Соня. – То есть в Турции, конечно, была. В Египте. Но это же поездки на море, а не настоящие путешествия. А на них у меня денег не хватает. Точнее, хватало бы, но я так привыкла экономить, что мне трудно разбрасываться деньгами на удовольствия. В Англии я, конечно, была. Детей в языковой лагерь возила, но это по работе, то есть не считается. Да и не с кем мне путешествовать. У подруг семьи, дети, свои планы, зарплаты еще меньше, чем у меня, в общем, не получается. А чашки… Это Денис мне привозит. Он как раз очень любит путешествовать.

Совершенно неожиданно Феодосий пообещал самому себе, что обязательно свозит эту женщину в Прагу. И в Берлин тоже свозит. И в Англию, чтобы без чужих детей и не для работы. Они будут гулять по старинным улочкам, пить в кофейнях ее дурацкий кофе, заходить в музеи, кататься на корабликах и…

Дальнейшие его внезапные мечты были безжалостно прерваны Соней:

– Итак, о чем вы хотели со мной поговорить?

Теперь настала его очередь уставиться на нее непонимающе.

– Я сегодня должна была прийти к вам на встречу, чтобы договориться о курсах английского для ваших работников. Давайте обсудим это сейчас, если вы не против.

– Не против, – вздохнул Феодосий. Меньше всего на свете ему сейчас хотелось думать о работе.

Раздался звонок в дверь, и Соня пошла открывать. Приехал Денис, налил себе из заварочного чайника приготовленного шефом чаю, разбавил кипятком, понюхал, блаженно зажмурившись.

– Умеете вы чай заваривать, ничего не скажешь. Рассказать, как прошли переговоры? Какое меню в итоге составили?

– Завтра на работе расскажешь, – буркнул Феодосий. Денис покосился на него изумленно, не понимая, чем вызвано внезапное равнодушие начальника. Тот надулся еще сильнее, понимая, что приход Менделеева разрушил хрупкое очарование момента и что сам он выглядит полным идиотом. – Давай сейчас с Соней насчет курсов поговорим.

– Давайте, – кивнул Денис. – Я просто думал, что вы уже все обсудили. А потом Сонька расскажет нам, что тут приключилось. Расскажешь, Сонь?

Феодосию захотелось дать парню хорошую затрещину, потому что порозовевшее и расслабившееся было лицо Сони снова побледнело и закаменело при воспоминаниях о пережитом ею ужасе.

– Расскажу, – впрочем, тут же сказала она решительным тоном. – Здорово, что вы оба сможете меня выслушать. Нам надо понять, что теперь делать, потому что, судя по всему, наших, Денис, соседей убили.

В институте сегодня было всего две пары, причем одна из них физкультура. Поэтому, немного поразмыслив, Настя решила в институт не ездить. Сессии она сдавала на одни пятерки, да еще и работала по специальности, поэтому на ее прогулы в деканате смотрели сквозь пальцы. Некоторых однокурсников «особое» Настино положение бесило, но на дебилов, способных беситься от зависти, она внимания не обращала. Вот еще чего не хватало.