— По барабану, — Джон поймал себя на том, что терпение его покидает. Осознав, что видящий морочит ему голову, с ошейником или без, он сбросил это с себя, посмотрев ему в глаза. — Разве ты не хочешь поговорить со мной, чувак? Даже немного? Или ты предпочтёшь сидеть здесь целый день в одиночестве, мечтая о пожирании внутренностей Балидора или ещё что?

Его губы поджались в линию, а затем он добавил, показав на пах видящего:

— …Или будешь вытворять жалкие акты мести в адрес Элли, например, притворяясь, будто соблазняешь меня?

Ревик поднял на него взгляд, и на мгновение Джон увидел в его глазах своего друга.

— Что они со мной сделают, Джон?

Джон вздохнул.

— Она пытается помочь тебе, дружище.

— Серьёзно? Так вот в чём дело?

— Всё всегда сводилось только к этому. Ты должен это понимать. Даже в своём замороченном мозгу параноика.

— Серьёзно? — переспросил Ревик. — Так моя жена пытается мне помочь? Радость-то какая.

Калейдоскоп повернулся.

Джон настороженно всматривался в лицо видящего, замечая, как бессвязная злость всё сильнее полыхает в этом холодном взгляде, затмевая печаль и более тяжёлую эмоцию, которая почти походила на тщетность. Ревик покачал головой, и свет в его глазах вновь переключился. Его губы изогнулись в невесёлой улыбке.

— Теперь, когда ты сказал об этом, я думаю, что ты прав, Джон, — сказал он. — Уверен, именно в этом всё дело. Попрыгала на члене этого Адипана. Сделала так, что мои люди погибли. Надела на меня ошейник, приковала меня в клетке. Всё это — такая колоссальная помощь мне, Джон.

— Она ненавидит тот факт, что ты заточен здесь.

— Ага, так сильно, что, наверное, прямо сейчас отсасывает тому мудаку, — огрызнулся Ревик.

— Ты знаешь, что это не так, — увидев ровный взгляд элерианца, Джон поправился: — Ну, ты должен знать, что это не так. Ты знал бы, если бы не слетел с катушек.

— Иди в жопу.

— Мы уже обсудили это. И, кажется, я ответил отказом.

Вместо того чтобы улыбнуться, Ревик прищурился, и его глаза сделались жёсткими.

— Она переспала с ним. Она призналась мне в этом, Джон. Черт… я чувствовал это на ней. Я чувствовал его в ней. Ей это понравилось.

Джон вздрогнул, вновь ощутив в нём печаль.

— Мне жаль, дружище. Правда, жаль.

— Сожаление ни хера не даёт, Джон. Она предала меня. Врала мне…

— Ага, — Джон кивнул, стиснув челюсти. — Она много чего сделала, чтобы вытащить тебя оттуда. Наверное, она переспала бы с ещё большим количеством людей, если бы потребовалось. Со всем твоим отрядом, если бы понадобилось.

Увидев, как в глазах другого что-то промелькнуло, он нахмурился.

— Иисусе, Ревик. Хочешь сказать, ты не понимаешь, что она рисковала своей жизнью практически каждый день… на протяжении нескольких месяцев… чтобы вытащить тебя оттуда? Ах, и да, разве ты не сделал кое-что подобное как-то раз? Например, ты ведь переспал с целой комнатой людей, чтобы вытащить её от Териана в Вашингтоне?

Ревик зло покачал головой, его глаза оставались холодными.

— Не говори себе, что это другое, Ревик. Это то же самое.

— Она солгала мне.

— Ага, — сказал Джон, сочувственно кивая. — Да, чувак. Она соврала тебе. Потому что именно так и приходится поступать, когда пытаешься вытащить безумца из земли безумия. Ты врёшь им, притворяешься, что ты тоже безумен. А иначе ты один из НИХ, ну ты понимаешь?

Ревик бросил на него раздражённый взгляд, сделав ещё одну затяжку hiri.

— Это не смешно, Джон.

— И вот что странно, я ведь не смеюсь.

Глаза Ревика сделались похожими на кремень. Его голос зазвучал резче.

— Что они собираются сделать со мной, Джон?

Джон поколебался, глядя в бледные глаза видящего. Мужчина, прикованный перед ним, похоже, все ещё переключался между настроениями, его злость то вспыхивала, то угасала, но Джон впервые увидел настоящий страх среди шёпота эмоций, затмевавших тот взгляд.

— Она собирается опять разделить меня? — прямо спросил Ревик. — Она опять собирается похоронить меня в бл*дской дыре, Джон?

Морщины на лбу Джона разгладились.

— Нет, приятель, — мягко сказал он. — Нет, она этого не сделает. Некоторые другие говорили о том, чтобы попробовать что-то схожее, но она сказала «нет». Она категорически против этого, Ревик.

— Ты в этом уверен? Ты бы не стал врать мне, Джон?

— Я бы не стал врать тебе, чувак. Только не про это.

Воцарилось молчание.

Джон смотрел, как мужчина-видящий уставился в пол, пока hiri прогорала между его пальцами. Он заметил, что другой мужчина задышал тяжелее, переживая какую-то реакцию, которая не совсем отображалась на его лице или в глазах. Джон наблюдал, как его плечи постепенно расслабляются. Непроницаемая насторожённость не ушла с его лица, но она как будто перекликалась с тяжёлым, почти невидимым выдохом.

Как будто груз… чего-то… только что сняли с его плеч.

Прошло ещё несколько секунд.

Затем Джон увидел, как Ревик кивнул словно самому себе.

Подняв взгляд, он щёлкнул Джону пальцами, показывая, что хочет ещё одну.

Джон бросил ему одну сигарету из полной пачки в своём кармане. Он наблюдал, как Ревик, подобрав её с пола, тут же прикуривает её от первой.

— Тогда что? — деловым тоном спросил Ревик. Он закончил прикуривать hiri, затушил первую и выдохнул дым. — Что они сделают?

— Я не знаю деталей, мужик.

— Ты знаешь что-то. Иначе тебя здесь не было бы.

Джон покачал головой, но поднял ладони в жесте капитуляции.

— Я знаю, что она попытается обратить это вспять. Это всё, что я знаю. Честно.

— Обратить это вспять? — Ревик уставился на него. — Что обратить вспять?

Когда он посмотрел на Джона, тот на мгновение затерялся в этом взгляде. Прозрачные глаза Ревика выражали почти открытость вопреки смятению, странному изобилию эмоций и мыслей. Джон с изумлением увидел там почти детскую уязвимость. Поначалу он гадал, не было ли это какой-то личиной, но всмотревшись в его глаза, он решил, что это не так.

Он вновь поразился тому, как сильно некая часть Ревика боялась той пещеры.

— Что обратить вспять, Джон?

— То, что они сделали с тобой, дружище.

Голос Джона зазвучал мягко.

— Они не хотят делать тебе больно, Ревик. Она не хочет делать тебе больно.

Ревик уставился на него, но не ответил.

Глядя на это юное, открытое выражение на лице элерианца, Джон ощутил непреодолимое желание прикоснуться к нему — такое сильное, что он поёрзал на своём месте, сжав ладони. В то же мгновение им завладело чувство, резкая волна столь сильного сострадания, что оно просочилось в его голос.

— Я не позволю никому навредить тебе, Ревик. Пока у меня есть право голоса.

Он прочистил горло, показав в его сторону неопределённым жестом.

— …Я знаю лишь то, что она хочет помочь тебе обратить вспять то, что они сделали с твоим разумом. Она и Вэш работают над каким-то планом, чтобы помочь тебе освободиться от них. Навсегда.

Воцарилось очередное молчание.

На мгновение Джон вновь увидел в его глазах своего друга.

Затем фрагменты сместились. Джон видел, как открытость исчезает за коллекцией более тёмных масок, похороненная за ними до такой степени, что уже сложно вспомнить, как она выглядела.

Новый Ревик покачал головой и щёлкнул языком с весельем, которое на самом деле весельем не являлось. Джон заметил, как этот жёсткий металлический свет в его глазах заглушил мягкое свечение, которое виднелось там всего секунду назад.

— Дерьмо это собачье, Джон. Пропаганда.

— Пропаганда? — Джон всё ещё с неверием уставился на лицо другого, пытаясь проследить за внезапной переменой. — Пропаганда чего?

— Ты веришь в ложь Семёрки. Совсем как она, — его глаза ожесточились. — Хрень собачья. Конформистское дерьмо. Они хотят, чтобы ты верил, будто их способ — это единственный способ, Джон.

— Кто?

— Совет Семёрки. И их псы, Адипан.

Несколько секунд Джон лишь таращился на него, нахмурив лоб.