У Галины Степановны сохранилась фотография героя, она прислала ее.
Кстати, Качарава расшифровал снимок, присланный Брагиным. Рядом с Гайдо был кочегар Николай Матвеев, тот самый, который метнул в гитлеровца топор во время пленения моряков и получил за это автоматную очередь.
Первый этап розысков сибиряковцев закончился. В июне краткий вариант документальной повести "Сказание о "Сибирякове" был опубликован в газете "Советская Россия".
Каждый день приносит новости
ПИСЬМА, открытки, телеграммы. Они начали поступать в редакцию газеты еще до того дня, когда были напечатаны последние главы повести. Москвичи, понятно, пользовались телефоном. Каждый день приносил новые известия. Писали и звонили разные люди: и те, которым было что-либо известно о "Сибирякове" и сибиряковцах, о Диксоне и его защитниках, и те, кто просто хотел выразить героям свое восхищение - пожелать им успехов в работе, долгих лет жизни. Откликались родные и близкие погибших моряков: матери, жены, дети. С ними завязалась переписка, мы просили рассказать биографии сибиряковцев, прислать их фотографии, последние письма. Вскоре начали приходить ответы. Все это дало возможность полнее представить себе образы людей, их внешность, характеры, интересы. Так начался второй этап работы над повестью.
С нетерпением ждали мы, когда подадут о себе знать шестеро, сибиряковцев, разыскать которых ранее не удалось. И вот примерно через месяц...
* * *
Это был ничем не примечательный голубой конверт, каких много приносит редакционная почта. Обратный адрес: Псковская область, Порховский район, деревня Щерепицы, И. А. Алексееву. На листочках из ученической тетрадки твердая рука крупным почерком вывела: "от Алексеева Ивана Алексеевича, бывшего старшины сигнальщиков на ледоколе "А. Сибиряков". Далее следует взволнованный рассказ:
"Знали бы вы, как сильно забилось сердце, когда мне в руки попала газета с повестью о нашем родном корабле! Случилось это на работе. Товарищи, видимо заметив мое волнение, спросили:
- Что, Иван, в газете вычитал?
Не сразу я им ответил. А когда сказал, что сам участвовал в бою с фашистским пиратом, окружили меня товарищи: "Расскажи!" И рассказал я им все, что помнил, от начала и до конца". В заключение Алексеев просил передать сердечный привет своим боевым друзьям, сказать им, что он "в добром здравии, работает в колхозе имени Мичурина, живет в достатке".
Итак, оставалось найти еще пятерых. А пока послали письмо Алексееву, просили вспомнить все, рассказать о мытарствах в фашистском плену, о польских друзьях, что помогали ему во время побегов из концлагерей. Кстати, до письма от Алексеева нам не было известно, что гитлеровцы оторвали его от товарищей, что ему пришлось прокладывать путь на Родину уже с другой группой пленных. Годы многое стерли в памяти его боевых друзей, забыли они сказать нам об этом. И, только получив второе письмо от Ивана Алексеевича, удалось восстановить истину. Так была написана глава "Василек". Появились еще два человека, которых очень хотелось бы разыскать. Это поляк Алекс, который помог советским военнопленным вырваться из лап гитлеровских карателей, и русская девушка Катя Крючкова. Как знать, может быть, и они найдутся?
Бывший старшина сигнальщиков сообщил имена своих подчиненных, погибших на "Сибирякове". Особенно хотелось нам узнать фамилию комсомольца, поднявшего на мачте горящего ледокола флаг Родины, сорванный разрывом вражеского снаряда. Александр Новиков - так звали бесстрашного русского парня. Подвиг человека на мачте видели все, но никто не знал точно, кто это был.
Как много важных фактов принесла нам переписка с одним только Иваном Алексеевичем! Но должны же откликнуться и остальные.
И вот, наконец, пришла весточка от тезки Алексеева - матроса Ивана Григорьевича Тарбаева. Работает он сейчас лесорубом в Устьянском районе Архангельской области. Иван Григорьевич благодарил, что ему помогли разыскать товарищей, "...о которых я очень часто вспоминал дома, но не знал, где они, что делают. Желаю им всем, - писал Тарбаев, - счастья в жизни и успехов в труде во имя нашего светлого будущего. И пусть господа империалисты не грозятся войной. Нас не запугаешь, кулак у нас увесистый". Тарбаев, прочитавший в газете повесть, тоже внес свои дополнения, уточнил детали многих событий.
Первые сведения о том, что жив и здоров Иван Копытов, пришли из Сибири. "Спешим сообщить, - писал нам заместитель начальника цеха завода "Сибтяжмаш" Р. Меркер, - что Иван Копытов работает у нас сталеваром. Скоро он уйдет на заслуженную пенсию. Наш цеховой фотолюбитель старший мастер Путенко сфотографировал на днях товарища Копытова. Снимок мы вам посылаем". Так наладилась связь еще с одним из сибиряковцев.
С нетерпением ждали новых сообщений. В конце июня раздался телефонный звонок. Старый полярник С. Л. Гезин рассказал, что, по дошедшим до него сведениям, Серафим Герега работает прорабом в "Игаркстрое". В тот же день в Игарку полетела телеграмма. Ответ не заставил себя ждать. Однако откликнулся не сам сибиряковец, а его товарищи: "Ваша телеграмма Серафиму Гереге не вручена, он в Красноярске". Но и эта весть очень обрадовала: еще один из героев жив и здоров. Теперь мы не сомневались, что вскоре найдем его самого. Так и получилось. Через два дня пришло письмо из Емельяновcкого района Красноярского края. Начальник эксплуатации автотранспортного хозяйства стекольного завода Ю. А. Костенко сообщал: "Разыскиваемый вами Серафим Герега работает у нас вахтером. Он живет в поселке "Памяти 13 борцов" на улице Гурского, 12".
Не успели поблагодарить товарища Костенко и отправить телеграмму Серафиму Зосимовичу, как получили новое письмо. Красноярский журналист Александр Задунов уже побывал у Гереги и прислал статью и фотографии сибиряковца.
Мы узнали, что в августе 1959 года по совету врачей Серафим Зосимович распрощался с Заполярьем и переехал на юг Красноярского края. В поселке "Памяти 13 борцов" он купил домик, но усидеть в нем не мог - пошел работать.
Наш красноярский коллега побеседовал с Герегой, узнал от него некоторые подробности, которые нам были не известны, рассказал, как вернулся сибиряковец домой и снова стал работать в Заполярье.
Уже после войны четырнадцать лет работал Серафим Зосимович на Крайнем Севере. Он строил дома на Таймыре, на шахтах и зимовках Хатангского района, на Земле Франца Иосифа. В Игарке ему довелось встретиться с капитаном Качаравой, боцманом Павловским. А однажды увидел гидролога Золотова. Не знал тогда Серафим Зосимович, что Анатолия Золотова обнимает в последний раз. Об остальных своих товарищах Герега узнал только из газеты.
А как же случилось, что в коллективе автохозяйства, где Серафим Зосимович работает с сентября 1959 года, никто не знал о его подвиге? Да просто об этом никогда не было разговора.
Весть о героизме сибиряковцев пришла в поселок "Памяти 13 борцов" так. Инженер автобазы Анатолий Андреевич Рудняк принес домой газету "Советская Россия". Повесть прочитала его супруга - Татьяна Александровна. Встретила фамилию Герега.
- Да это же наш сосед, - сказала она мужу.
Решили проверить. Только тогда Серафим Зосимович и признался, что действительно был участником беспримерного сражения. Начались расспросы. Так товарищи по работе впервые узнали о том, что в их коллективе трудится такой замечательный человек.
Подвиг не забывается. О нем все равно узнают люди. И если о многих подвигах становится известно не сразу, а лишь через долгие годы, то, очевидно, потому, что герои, как правило, не хвастливы. Они не бьют себя в грудь, не напоминают о том, что сделали. Но порой, посадив на колени детей или внучат, расскажут им вдруг такое, от чего гордостью наполнится сердце.
Дети Серафима Зосимовича стали взрослыми. Дочь Надежда инженер-проектировщик лесных дорог, Вера окончила медицинский институт. Хорошим производственником слывет сын Иван. У него двое ребят, Валерий и Надя. Они любят гостить у дедушки и бабушки. Нет для них ничего интересней, как, усевшись рядом с дедом, слушать рассказы о его странствиях по Заполярью, посмотреть фотографии из старого семейного альбома.
