Ландшафт в переводе с немецкого означает «местность.»

Супрематизм. (лат. supremus – высший) – формалистическое течение в живописи начала 20 века; произведения супрематистов представляли собой комбинации цветных геометрических фигур или объёмных форм.

Сюрреализм. (фр. surrealisme буквально сверхреализм) – сменившее дадаизм направление в авангардистском искусстве 20 века, объявляющее своей задачей бесконтрольное, автоматическое воспроизведение сознания и особенно подсознания, что порождало причудливо – искажённые сочетания и сращения реальных и нереальных предметов.

Дадаизм – (смотри Словарь иностранных слов 1989 год, Москва)

Эта повесть написана совместно с чернобыльцем и моим сослуживцем по тюменской пожарной роте, 29 полка химической защиты Сибирского Военного округа, Владимиром Подберёзкиным ещё тогда, когда мы были молодыми… относительно нашего теперешнего возраста, конечно. То – есть, в те самые «лихие девяностые», ознаменовавшиеся взрывом космического корабля «Челленджер», гибелью теплохода «Нахимов» на траверзе Новороссийска, крушением теплохода «Булгария» на Волге, взрывом 4 реактора Чернобыльской АЭС имени В.И. Ленина… «наездами», «разборками», «стрелками» и перестрелками многочисленных бандитских группировок, терроризировавших даже крупные города…

А название повести дал мой сын Денис, спустя несколько лет по её написанию и попал в точку. Сколько бы времени ни прошло, мы – (чернобыльцы, «ликвидаторы», «зелёные роботы»), всегда останемся с тем временем – весной, летом и осенью 1986 года. Это было лихорадочное и бестолковое время, после взрыва 4 блока Чернобыльской атомной станции. И ландшафт, для многих «действующих лиц», призванных «на учебные сборы», действительно незнакомой земли, во всех его смыслах был странен…

Всякое было после возвращения с Украины: те, кто героически работал на АЭС, дома потеряли остатки нравственных ориентиров, подорванных окружавшей их действительностью, мало напоминавшей виденную в кино или на многочисленных плакатах – призывах. Не все, разумеется, но значительная часть моих и не только моих сослуживцев. Удивительно, как, несколько месяцев, проведённых, вдали от своей малой Родины, действуют на человека, превращая его в весьма странное и временами даже опасное существо. Мы (страна и мир), это видели позже, и на примере «афганцев», и на примере, «чеченцев». Впрочем, понятно что, данная повесть, не только о чернобыльцах как таковых, а о всех нас – гражданах великой по площади, но очень, очень своеобразной страны, перманентно пребывающей на ликвидации последствий, то одного, то другого «Чернобыля».

Но, как бы там ни было, повесть написана, и ждёт своего читателя. Будет ли она опубликована при моей жизни – не знаю… Как не знаю, будут ли опубликованы другие наши работы, рассказывающие о жизни чернобыльцев в последующие годы.

Владимир Григорьевич Подберёзкин не дожил до сегодняшнего дня. И это беда не только его семьи и его немногочисленных друзей – это беда большой литературы – Владимир был настоящим писателем, на творчество которого, как водится, не обращали должного внимания те, кому «по штату положено». Даже Омские чернобыльцы, к которым я не раз взывал с просьбой «напрячься» и издать хотя – бы одну его книгу… Но я надеюсь, что его дети – Лиза и Олег, или их дети, когда-либо, но прочтут эту повесть и другие наши совместные прооизведения. Во, всяком случае, я постараюсь, как сейчас говорят «выложить» эти работы в Интернет. А там – видно будет… Я говорю «видно» потому, что сегодня Литература стала коммерческой дисциплиной, что весьма печально. Творческие Союзы зачастую! печатают таких авторов, «непосильные труды» которых, приводят в недоумение и мазохистский восторг, буде ознакомишься с таковыми. Я полагаю, что во времена «Серебряного века» – те писатели (поэты), узрев многие сегодняшние творения, застрелились бы. От тоски и стыда за современную нам литературу…

Александр Иванович Аханов, один из ликвидаторов катастрофы на ЧАЭС 1986 года (22 мая – 18 августа)

Официальная («разрешённая») доза облучения 22 рентгена, 071 миллирентген.

Вечерело. Зимой это рано происходит. (Надеюсь, что я здесь, не сделал никакого открытия, иначе придётся оформлять заявку на изобретение, а это такая возня…) А унылый январь не спасают даже праздники – это один из самых треклятых месяцев года. Потому что зима, потому что холодно. Разумеется, февраль и март тоже скукоженные и унылые к безоблачному счастью, вряд ли призывают. Ощущаешь себя в Большом космосе, где холодные метеориты летают туда – сюда, и где одиноко, так одиноко, что хочется завыть и залить… что я, конечно, и делаю. Наливаю себе стаканчик водки, (маленький! маленький!) выпиваю его и снова смотрю в окно, на унылый городской пейзаж, суетливых людей и стараюсь понять, какое-такое, очарование некоторые сумасшедшие находят в зиме?

За что её любят? Если, разумеется, они её действительно любят, а не прикидываются перед честным народом. «Бразды пушистые взрывая, летит кибитка удалая» – легко писать такие строки, сидя в натопленной не тобой комнате, а чтобы её натопить, сколько всяческих действий, в том числе и на морозе произвести нужно? Понятно, что где-нибудь… там… во Франции или на Кавказе, где зима коротенькая, как воробьиный клюв, её можно пережить… да в той – же Псковской или в Новгородской области в конце – концов… ну вот… снег начал падать… Бр-рр! В душе что – то со скрипом переворачивается, переваливается с боку на бок. Пытаешься посмотреть на себя со стороны: вот стоит человек возле окна, смотрит на ранние сумерки, на то, как падает снег, на хаотичное перемещение сограждан, отчего-то напоминающее предсмертную суету отравленных тараканов. Это мне напоминает карикатуру, виденную в какой-то газете. Лежит на спине таракан, дёргает лапками, а второй таракан у него спрашивает: Брейк? – Дихлофос, – отвечает лежащий.

Вот стоит человек, у дорогого окна (спецзаказ, тройное стекло, с улицы – теоретически никакого шума!) в квартире заставленной или захламленной – всё едино! дорогой, почти изысканной мебелью. Кроме тиканья похожего на булыжник пролетариата будильника (от бабушки остался, память), да шуршащего холодильника ни единого звука, потому что раннее утро… соседи давно ускакали на работу, тихо и сумрачно, пахнет пылью, хотя пыли, на лакированно – полированной мебели и таких же полах не обнаружить. Также тихо и лакированно на той самой душе, где под слоем быта похоронены лучшие надежды юности и зрелой молодости. И во многом это благодаря научно-техническому прогрессу, который, как известно – не остановить. А, впрочем, об этом речь впереди…

Пистолетным выстрелом щёлкнул, оборвав мою личную жизнь, замок входной двери, а за секунду до этого (вот тебе и раннее утро!), ещё одни соседи, этажом выше, пара ограниченных, но вряд-ли подозревающих об этом зануд и дебилов и такие же дети – включили какую-то идиотскую музыку. Бум-бум и трах-трах – вся «мелодия». Дебилы упивались канонадой, как дикари сырым мясом. Мне, в самом деле, интересно, а, сколько у них извилин и вообще, помнят ли они о том, что у них есть мозг? И так, к случаю. Сейчас, временами, «наиболее продвинутые» кретины-автомобилисты устанавливают в свои колесницы мощнейшие усилители звука с такими же мощнейшими динамиками. И носятся по городу, «гордые и независимые», бухая дурацкой музыкой «изо всей дурацкой мочи», как заметил один поэт, правда, имея в виду, не этих кретинов. И нет на них никаких законов, как ни странно…