Люди застыли, боясь пошевелиться. Такое ощущение, что они перестали дышать. Ожидали чего угодно, но только не этого. Максим почувствовал, как по спине стекает липкий пот. Но дышать становилось легче, расправлялись плечи.

– То есть нас освободят, товарищ майор? – Он не узнал собственного голоса.

– Да, – кивнул Платов. – В случае согласия все ваши уголовные дела откладываются в дальний ящик, производство по ним замораживается, и вы выходите на свободу. Обещаю, что в случае успешного выполнения задания вы в тюрьму больше не вернетесь. В случае неудачи… сами понимаете. Но работать придется постоянно и упорно, ваша намечающаяся командировка – не единичная. Только так вы сможете искупить свою вину и стать полноправными членами общества. Еще один нюанс – как бы неприятно мне было об этом говорить. У вас есть родственники, и они постоянно будут находиться под нашим контролем. Постарайтесь не допустить необдуманных действий. Есть желающие отказаться?

Желающих не было. Люди смотрели друг на друга большими глазами, с волнением переводили дыхание.

– Отлично, – кивнул Платов, – на это мы и рассчитывали. На восстановление сил можем дать вам не больше трех-четырех дней. Еще вопросы?

– Мы можем увидеться с родными? – спросил Коган.

– Вопрос неуместный, Борис Михайлович, – поморщился Платов. – Вспомните, что я говорил две минуты назад. Вас нет, вы сгинули во мраке сибирских лагерей. По крайней мере, в ближайшее время об этом даже не думайте. Предупреждение – единственное и последнее. В случае попытки с кем-то связаться вас расстреляют незамедлительно. Еще вопросы?

– Но мы не можем не встретить знакомых, товарищ майор, – заметил Буторин. – Мы же не в вакууме будем работать, верно? Подобные ситуации крайне вероятны. К тому же мы остаемся под своими именами. Какие инструкции на этот счет?

– Стараться избегать щекотливых ситуаций, – усмехнулся Платов. – Уверяйте товарищей, что они ошиблись. О каждом подобном случае докладывать мне. Специалисты проанализируют возможные последствия. Надеюсь, в предстоящей работе такого не случится. Вы направляетесь на западную границу. Никто из вас в тех местах не работал. Будем надеяться, что обойдется. Шелестов в вашей группе назначается старшим. Не возражаете, товарищ майор? – В серьезных глазах Платова заблестела ирония.

– Никак нет, товарищ майор.

– Хорошо. – Платов поднялся. Все остальные тоже. – Посидите несколько минут, с вами проведут инструктаж.

Майор госбезопасности поднялся из-за стола, широким шагом пересек комнату и вышел из кабинета. Люди продолжали стоять. Мысли кипели в головах, чувства зашкаливали.

– Вот черт… Ну и ну… – первым выдохнул Сосновский и рухнул на свой стул. – Это происходит на самом деле? Не могу поверить…

– Да уж, занятная история, – сдержанно пробормотал Коган и тоже сел – в отличие от товарища мягко и осторожно. – Расстрел иногда заменяют исправительно-трудовыми лагерями… а вот чем его нам заменили?

– Пока непонятно, – признал Максим, пристраиваясь на кончик своего стула. Было опасение, что сидеть придется недолго. – Добрый совет, товарищи офицеры: постарайтесь сдерживать эмоции и не говорить ничего лишнего – пусть даже вам оно и видится уместным. Что бы ни случилось – это лучше, чем к стенке.

«Хотя как сказать», – мелькнула странная мысль.

– Виктор Михайлович, вы коленвал проглотили? – спросил Сосновский.

– Ах да… – Буторин вышел из оцепенения и плюхнулся на стул.

Ожидание не затянулось. В комнату вошел мужчина среднего роста в легком кожаном плаще и фуражке. За ним следовал Платов.

Все резво поднялись и снова застыли по стойке «смирно». Мужчина подошел к канцелярскому столу, бросил на него фуражку. У него были кавказские черты лица и круглый лысоватый череп. Глаза смотрели внимательно, обезоруживающе.

– Кто Шелестов? – спросил он с небольшим акцентом.

– Я, товарищ Берия.

– Узнали? Хорошо… – Всемогущий нарком мягко подошел, посмотрел в глаза, протянул руку. – Здравствуйте, товарищ Шелестов. Вас зовут…

– Максим Андреевич, товарищ Берия.

Взгляд наркома испепелял. В нем чувствовался какой-то магнетизм. Мысли снова закружились вихрем, пришлось приложить усилия, чтобы лицо осталось невозмутимым.

В ноябре 1938-го Лаврентий Павлович был назначен наркомом внутренних дел. Двумя месяцами ранее получил звание комиссара государственной безопасности 1-го ранга. С марта 1939-го – кандидат в члены Политбюро. С января 1941-го – генеральный комиссар государственной безопасности. Через месяц – заместитель председателя Совета народных комиссаров, курировал работу НКВД, НКГБ, ряда других наркоматов, держал на контроле внешнюю разведку, армию, промышленность, все, чем жила и дышала огромная страна. Возможно, единственный человек, которому доверял Сталин, он сконцентрировал в своих руках огромную власть, мог влиять на все происходящие процессы…

– Выдержка хорошая, одобряю, – похвалил нарком, прошелся по комнате, поздоровался за руку с каждым членом группы. Никто не оплошал: в глаза заискивающе не смотрел и не мямлил.

– Поздравляю, товарищи, сегодня вас будет инструктировать сам нарком, – сдержанно пошутил Берия. – Оно того стоит, дело крайне важное. Петр Анатольевич, – он повернул голову, – рассказал мне о вас, и мы пришли к выводу, что стоит попробовать. Нельзя в этом деле использовать кадровый состав наших органов, со временем вы поймете почему. Будем откровенны: ситуация на западной границе тяжелая и неустойчивая. Руководство страны принимает отчаянные меры, чтобы избежать войны, но все идет именно к этому. Гитлеровская Германия выводит войска из Западной Европы и направляет их к советской границе. Над нами висит огромная армия – обученная, вооруженная, обладающая всеми современными средствами ведения боя. Не прекращаются провокации на границе. Разведка сообщает, что война может начаться уже в этом месяце. Мы стараемся не нервировать немцев – все-таки имеем с ними договор о дружбе и ненападении, войска отведены, в пограничных зонах – только заставы. Прошу внимания. – Карандаш ткнулся в точку на западной границе. – Вы направляетесь в Западную Белоруссию, в город Берестов. Он находится на самой границе, крупный районный центр. Территория города и области вошла в состав СССР осенью 1938 года, о чем вы, безусловно, знаете. Но я не считаю лишним это напомнить. В западной части города – крепость с гарнизоном. В ней несколько так называемых фортификаций, а в средней части – хорошо укрепленная цитадель. Граница проходит по реке Буг – он фактически омывает западный вал крепости. Город Берестов – важный объект: автодорожный узел, аэродром, железная дорога, речной порт. Сам город – немаленький. Войны не избежать, и данный район будет местом главного удара. Формально немцы – наши друзья, но это никого не должно обманывать. – Нарком сделал паузу, цепкий взгляд пробежал по лицам. – Вы это ясно понимаете, товарищи?

– Так точно, товарищ генеральный комиссар 1-го ранга… – нестройно отозвались присутствующие.

– Хорошо, – кивнул Берия. – Восточнее Берестова дислоцирована наша стрелковая дивизия, ее части растянуты на два десятка километров. Артиллерии немного, танков немного, авиации – нет. Есть приказ не усиливать войска, чтобы не давать немцам повода нас в чем-то обвинить. Войска пополняются, но явочным, так сказать, порядком. Хотя, конечно, немцы обо всем знают… – Тень досады пробежала по лицу наркома. – Местность наводнена агентурой противника. С ней борются местные органы контрразведки. Ваша задача в чем-то схожа и все же – другая.

Операция предстоит секретная, в город необходимо прибыть поодиночке, адрес я дам. Временные документы, чтобы добраться до места, вам выдадут. На месте получите новые. Никакой формы – только в штатском. Не доверять никому. Единственное лицо в городе, которому вы можете доверять, – это первый секретарь горкома Малютин Павел Егорович. Он мой человек, я хорошо его знаю. Работает в городе несколько месяцев, совмещая службу в органах с обязанностями по партийной линии. Только он будет в курсе, кто вы такие и в чем суть предстоящей операции. Жить будете у него, в загородном доме. Он предоставит вам документы, прикрытие, транспорт, людей для связи с силовыми структурами. У Павла Егоровича полная информация по всему, что происходит в районе, обширные связи. Запомните, он вам не начальник, а только лицо, обеспечивающее всем необходимым. Ваш непосредственный руководитель – товарищ Платов. – Майор госбезопасности кивнул. – Звоните в Москву из дома Малютина в любое время, на телефоне всегда будет наш человек.