Вера. Ты что?
Антон. Ничего! Идите в комнату с Наташкой. Я с ними поговорю... (Берёт в правую руку топорик)
Вера (вцепляясь в его руку). Да ты что? Их вон сколько! Поговорит он!.. Ничего они не сделают: постучат и уйдут. Сядь!
Антон. Эх, ружьё бы сейчас! (Скрипнув зубами, садится снова рядом с женой, кладёт топорик рядом. И вдруг визжит) Эй, вы там! А ну перестаньте! Прекратите сейчас же, сволочи!
За дверью становится тихо. Антон неуверенно глядит на Веру, она - на него. Наташка, приоткрыв рот, вытянув тонкую шею, вслушивается: неужели всё? Антон вскидывается: глянуть в глазок - забыл, что сам же перекрыл его доской. Проходит минута. Откуда-то издалека, из-за двух-трёх стен, доносится скорбная музыка - Бетховен. Наташка горячо быстро дышит. Вера, наоборот, затаилась, сдерживает дыхание, ждёт.
Тр-р-рах-х-х! Гулкий металлический удар. И ещё. Бьют чем-то тяжёлым, железным (секцией от батареи парового отопления). Сверху, с притолоки, срывается кусок штукатурки. Ещё один. И вдруг - половинка кирпича: шмац! В дыру проникает коридорный свет. Врываются голоса, гогот пьяных негодяев.
Антон напряжённо думает, лоб - складками. Мотает головой, принимая решение.
Антон. Вот что: надо с лоджии на помощь звать. Прохожих или соседей. Быстро!
Они, теснясь, спешат через кухню на лоджию. Над холодильником долдонит радио. Отчётливо слышно обрывок фразы:
Радио. ...крепнут мир и дружба между народами...
18
ЛОДЖИЯ. Она - одна на две квартиры. Разделена тонкой перегородкой в половину кирпича. В боковых секциях-выступах "коленчатого вала" светятся зашторенные окна. Там - люди. Во дворе - тихо, пустынно. Рябит дождь. На дорожке показываются две фигуры. Идут мимо дома. Входят в круг фонарного света: мужчина и женщина, под одним старым широким зонтом, с сумками. Антон щёлкает шпингалетами, дёргает створку окна. Безрезультатно. Вера с Наташкой стоят, ждут.
Антон. Что такое?
Дёргает ещё раз изо всех сил. Ручка, стеклянный рифлёный шар, отрывается. Антон ударяется локтем и плечом о стену. Взрывается.
Антон. На черта нам надо было стеклить лоджию? Пропадай теперь из-за этого!
Вера. Антон! Антон! Сделай что-нибудь!
Мужчина с женщиной удаляются, вот-вот, и скроются за выступом дома. Антон нагибается, подхватывает скамеечку, без размаха суёт её торцом в стекло. Оно лопается с оглушительным звоном. Прохожие приостанавливаются, вглядываясь из-под зонта. Антон высовывается в дыру, маячит секунд пять, оборачивается к своим.
Антон. Чёр-р-рт! Ну как я буду кричать? Вера, ты крикни.
Вера мнётся, отступает шаг, качает головой. Вдруг Наташка подскакивает к окну, хватается руками за стеклянные зубцы и страшным, ненатуральным каким-то голосам тоненько вопит.
Наташка. Помоги-и-ите! Помоги-и-ите! Нас убива-а-ают!
Мужчина с женщиной подхватываются, исчезают. Во многих окнах гаснет свет.
Наташка (захлёбываясь). По... мо... ги... те!
Отворачивается от пустого пространства двора, прикрывает заалевшими пальцами лицо, утыкается в грудь отцу.
Из прихожей доносятся глухие звуки ударов: трах! трах! трах!
Антон, часто дыша, прижимает к себе Наташку, смотрит на огненные жала свечей. Он чувствует горячий взгляд Веры на своём лице, но никак не может повернуться - странная вялость сковывает всё тело. Слышно, как снова падают куски кирпичей. Там, видно, пробивают дыру над притолокой.
Антон (ровно, бесстрастно). Если бы не застеклили лоджию, мы бы сейчас спокойно к соседу перебрались. (Оживляясь) Подождите! Подождите! Сейчас всю раму высадим...
Он бежит за топориком в прихожую. Наташка приникает к матери. Девчонка словно спит: не открывает глаз, еле держится на ногах. Лицо измазано в крови.
19
ПРИХОЖАЯ. Антон подхватывает топорик, глядит - наверху зияет уже приличная дыра. Левый верхний угол дверной коробки ходит ходуном. И тут Антона осеняет.
Антон. Чёрт, ванная же!.. Вера, Наташка, сюда!
Он открывает дверь в ванную, впускает Веру с Наташкой, бросает напоследок взгляд назад: дверной косяк трещит, выскакивает из плоскости стены.
20
ВАННАЯ. Антон задвигает защёлку, суёт фонарик Вере, Наташке - топорик. Обеими руками срывает зеркало вместе с полочкой. Летят вниз банки, тюбики, флаконы, расчёски, зубные щётки. Антон швыряет стеклянную полку в ванну она разлетается. Перехватывает поудобнее топорик, бьёт острием по стене.
Перегородка - тоненькая стеночка из битого кирпича и сыпучего раствора. Видно, что вся нижняя часть перегородки закрыта деревянным шитом, на котором и держится раковина. От первого же удара образовывается окошко с ведёрное дно. Гремит и рассыпается зеркало соседа. Антон с сумасшедшей силой рубит крест-накрест несколько раз. Над раковиной получается дыра-проход.
Антон. Наташка, полезай! (Подсаживает дочку, просовывает её ногами вперёд, проталкивает в пролом. Быстро подтаскивает стиральную машину) Вера!
Жена ступает на унитаз, с него - на машину. Пытается перешагнуть раковину, но узкая юбка мешает.
Антон (в бешенстве). Вера! Да задери ты её, чёрт возьми!
Сам хватается за подол, задирает юбку. Вера, сверкая исподним, корячится, протискивается в дыру.
Антон (за кадром). Боже, это же - кинокомедия! Это же - цирк!
На глазах его появляются слезы. Прежде чем скрыться самому, Антон, охнув от натуги, стаскивает со стены железный эмалированный шкаф с запасами мыла, зубной пасты, стирального порошка, шампуней - придавливает им дверь. Вплотную к двери придвигает и стиральную машину. Пристраивает под ручку швабру. Только потом лезет в дыру.
21
КВАРТИРА СОСЕДА. В квартире соседа они, судя по всему, впервые. Антон сразу, ещё в ванной, пробует - есть ли свет? Есть. Обстановка в квартире убогая: в комнате - стол деревянный, старый, стулья под стать столу, дерматиновый диван с валиками, по стенам развешаны картинки из журналов: портреты маршалов, Сталин, военные баталии. Антон устремляется к телефону: он, ярко-красный, стоит на тумбочке у окна. Антон хватает трубку, приникает к ней ухом - лицо его резко меняется. Поворачивается к Вере с Наташкой.
Антон. Сволочи! Они, конечно же, провода в коридоре обрезали! (Загнанно осматривается) Хоть бы ружьё где на стенке висело...
Наташка. Пап, а что если так: когда они все сюда полезут - в коридоре ведь никого не будет? Мы в двери выскочим и убежим, а?
Антон. Точно! Молодец, Наташка! Нам только б на улицу выскочить...
Антон устремляется в прихожую. У соседа тоже - два замка. Антон второпях крутит, открывает верхний замок и только тогда видит, что нижний замок изнутри не открывается. В отчаянии Антон зачем-то шарит по двери пальцами. Потом горбится, приникает к двери лбом, закрывает глаза.
Вера. Ну, что, Антон? Что?
Антон устало разворачивается, обнимает жену и дочь, крепко прижимает к себе. Вдыхает тревожный родной аромат из волос. И всхлипывает.
Из ванной раздаются крики, гогот, весёлые матерки. Дверь с треском распахивается. Первым влетает Мордоворот с чугунной секцией от батареи в руке. За ним - Сынок, Пацанчик и, наконец, Деваха. Она уже в джинсах и застёгнутой на одну пуговицу мужской рубашке.
Антон, Вера и Наташка оцепенело, с ужасом смотрят на них. Мордоворот подлетает к ним, бодро и весело крякает.
Мордоворот. Козёл!
Он с ходу всаживает торец батарейной секции Антону под дых. Антон глухо ойкает и ломается пополам. Вера и Наташка кричат в голос, бросаются к нему. Сынок оттаскивает Веру, Пацанчик с Девахой - Наташку. Та брыкается, визжит. Антон с муками распрямляется. По всему видно - он почти без сознания. Мордоворот с интересам вглядывается в него, шипит.
Мордоворот. Говорил, паскуда - открывай! Щас я тебе, падло, кайф словлю. Щас ты у меня закемаришь!
Он бросает секцию на пол, хватает Антона ручищей за волосы на затылке, резко нагибает его голову несколько раз, одновременно пиная коленом в лицо. Два-три страшных, чудовищных удара. Антон отключается.
