Коллега – милейший человек и хороший профессионал – всего лишь воспроизвела, не задумываясь, некое скрытое суждение… Будь оно высказано прямо, она же первая с ним не согласилась бы. Это вросшее, как ноготь, ложное допущение: ищут возможности быть услышанными и занимаются своим внутренним миром «сирые и убогие», те, у кого «не сложилось», а как только «сложится» – зачем им психологические группы? Тем самым предполагается, что традиционный женский «функционал» (включая какую-никакую карьеру) – это и есть самое что ни на есть полное удовлетворение всех потребностей, а также решение всех проблем.
А на одном семинаре для продвинутых профессионалов участница как-то спросила другую о моей персоне – мол, это кто? Ответ был по-своему правдивым и даже лестным: «А, Михайлова? Милая такая тетушка, с женщинами все больше работает» – и легкий пренебрежительный жест-отмашка. Не спрашивайте, откуда я это знаю и точно ли мне показали жест. Ах как точно показали. Это я к тому же: следует хорошо понимать, каким воздухом дышишь и «чьи в лесу шишки».
Профессионалы – консультирующие психологи, психотерапевты – тоже не свободны от растворенных в окружающей среде «конструктов истины, власти и собственной личности». Это можно видеть и слышать постоянно, но мы не замечаем их так часто, что поневоле вспомнишь: «Что может знать рыба о воде, в которой плавает всю жизнь?» Это сказал Эйнштейн, хотя и по другому поводу. Кстати об ученых, о профессиональных авторитетах: как-то раз на лестнице почтенного вуза, где я подвизаюсь много лет, одна студентка «второго высшего» – то есть не девочка, а взрослая образованная женщина – говорила другой: «Ну что поделать, профессор N вчера на лекции уже не первый раз сказал, что женщина не может быть хорошим психологом».
Между нами говоря, я давно знаю и глубоко уважаю профессора N как академического психолога. Понимаю, что в свете «изложенного выше» он никогда не ответит мне взаимностью. Никогда, что бы я ни написала, каких бы профессиональных успехов ни добилась, кого бы ни выучила или ни вылечила. Возможно, это не радует, но и посыпать главу пеплом по этому поводу вряд ли разумно. Просто время от времени имеет смысл получать сведения о составе воздуха – среде, атмосфере – того места, где живешь и работаешь. И кто сказал, что те или иные «примеси» содержатся только в пробах из подземных переходов? В атмосфере кафедр и лабораторий, равно как и редакций, мы найдем те же самые «химические соединения». Более того, в истории этого – и множества аналогичных – высказываний важно разделять само суждение и его выражение, в особенности если оно публичное.
Почему человек думает так или иначе – один вопрос. Почему говорит это перед аудиторией, на 80–90 процентов состоящей из будущих психологов-женщин, – вопрос совершенно другой. Значит, в его системе «конструктов истины и власти» говорить так – можно. И это проливает слабый свет на неофициальную, но вполне крепкую норму: те, чье мнение действительно для него важно, не будут шокированы. Чувства верующих не оскорблял? Не оскорблял. Ненормативную лексику не использовал? Не использовал. Чего еще запретного не делал? А, не разжигал какую-нибудь опасную рознь. Более того, он не позволил бы себе даже пошутить на многие деликатные темы, вроде национальной – это было бы гадко и неинтеллигентно. Ну а женщины, они у нас еще и не то слышали, и вообще – «ты не в Чикаго, моя дорогая».
Между прочим, формализованная «политкорректность в действии» тоже приводит к достаточно мрачной норме; мне думается, что если бы после лекции толпа студенток побежала стучать в учебную часть насчет «сексистских высказываний» лектора, а в результате у него были бы неприятности с администрацией факультета, это было бы еще хуже. И означало бы, что право гнобить, привязавшись к адекватному кампании поводу, просто перешло в другие руки. При всех внешних различиях «той» и «этой» моделей, они родные сестры: обе основаны на праве сильного (контролирующего) и подчинении прочих. Мы все учились понемногу… и обращаемся с собой и другими так, как научились – как узнали то, что знаем о мире, истине, власти и себе самих.
Одна моя английская коллега говаривала, что главный male chauvinist pig, главный мужчина-угнетатель сидит у нас вот где – и выразительно постукивала корявым пальцем по лбу. Имелось в виду вовсе не то, что мы это все выдумали. Подразумевалось, что обесценивание и принижение женщины, сравнение «всегда не в ее пользу» так глубоко усвоено – из воздуха, из культуры, от папы с мамой, – что при встрече с настоящим, живым мужским шовинизмом у нас всегда в тылу «пятая колонна». Что делая удивительные вещи дома и на работе, мы отмахиваемся – сами на себя машем рукой? – ой, да это я так… Что оценки, которыми мы пользуемся по отношению к самим себе, часто предвзяты. Что где-то таится готовность не считать саму себя чем-то важным и достойным внимания и размышлений – это право словно бы должен предоставить какой-то «Он». И что об этих своих особенностях следует знать и помнить, ибо они могут действовать без нашего сознательного ведома и отнюдь не в наших интересах…
Итак, своим голосом – и о том, что важно для меня…
В отечественной практике группы вообще не очень-то распространенное явление; еще кое-что известно о бизнес-тренингах («Искусство продаж» или «Сплочение команды»), кое-что – о чисто терапевтических группах – допустим, в клинике неврозов (но об этом разумный человек вряд ли будет рассказывать направо и налево). Групп на «ничейной» территории, где живут просто люди – не в ролях сотрудников корпорации или пациентов клиники, а сами по себе, – довольно мало. Объяснить человеку, зачем ему тратить время, силы и деньги на «это» – не принятое в культуре, не имеющее отчетливой запоминающейся «упаковки», но и не обладающее таинственностью эзотерического бдения незнамо что, – трудно. Тем не менее, уже довольно много лет эта работа делается – и надеюсь, что со временем ее будет становиться все больше. Но вот какое простенькое наблюдение родилось по ходу дела…
В российских условиях любые группы, где речь идет об отношениях, чувствах и самопознании, – женские. De facto, по составу – если это не мужское отделение клиники, не класс в продвинутом экспериментальном лицее, не часть какой-нибудь учебной программы. Набирая группу «для всех желающих», можно знать наверняка: «этого» – толком не представляя, что и как будет происходить, не вполне даже отдавая себе отчет в своих мотивах – желают преимущественно женщины. Как правило, образованные. Как правило, довольно успешные в традиционном смысле слова: «при работе, при детях». Цветущего возраста – старше двадцати пяти и где-то до сорока с хвостиком. Общительные, симпатичные, разные. Приносящие с собой на психологический тренинг коробку сока и какие-нибудь орешки и предлагающие «сократить обед на полчаса», потому что «когда еще вырвемся».
И хотя каноны групповой работы требуют смешанного состава – ведь группа, по идее, должна моделировать жизненные ситуации и отношения – в реальности на объявления про «Дороги, которые мы выбираем» и «Семейные роли и семейные сценарии», про «Вкус к жизни» и «Тренинг уверенности в себе» откликаются все равно преимущественно женщины. Их в пять, семь, десять раз больше, чем нетипичных мужчин, заинтересовавшихся «всей этой психологией». И, честно говоря, «нетипичность» обычно этим не исчерпывается. Видимо, для того чтобы нарушить традицию в отношении «немужественной» тематики, нужно действительно быть в чем-то необычным человеком: либо одиноким и самопогруженным искателем истины, либо «отвязанным» эксцентричным собирателем всякого рода необычных занятий, либо сильно страдающим человеком, не решающимся непосредственно обратиться за психотерапевтической помощью (эти никогда не говорят о проблеме в группе, подходят в перерывах). Но согласитесь, если мужчин на двухдневном тренинге двое из четырнадцати участников… кто угодно покажется «необычным» и почувствует себя не на своем месте. Им и правда неуютно: неизвестно куда попали, ожидают от них не пойми чего, а когда они пытаются все же высказывать какую-то «свою правду», это встречается почтительным повышенным вниманием – и явно недостаточной поддержкой, уклончивыми высказываниями, отведенными взглядами. Невозможно же оправдать завышенные и противоречивые ожидания, служить мишенью для выражения всех претензий, обид, разочарований в мифической патриархальной фигуре – и при этом еще и нормально себя чувствовать!
