- Я не хочу об этом думать. Я не хочу об этом думать. Просто возьму и не буду об этом думать, - поёжилась я. Паучья слизь отмывалась тяжело. Всё моё тело оказалось в синяках и ушибах. Над бровью я нащупала припухшую царапину. Спина жутко болела после падения с Эленарин. Я мочалилась и окуналась в воду несметное количество раз. Когда же наконец-то мне удалось промыть волосы от слизи, я устало навалилась на берег озерца и закрыла глаза. Перед внутренним взором мелькали волосатые паучьи лапки и острые жвала. Я резко открыла глаза. Так не пойдёт. Я встала из воды, повернулась, чтобы выйти и вскрикнув от неожиданности и возмущения, села обратно в воду. Около ширмы стоял Торин и не отрываясь смотрел на меня. Из воды торчал только мой нос и глаза, которые начали мигать с удвоенной скоростью. Нервы сдавали. Мой дневной запас адреналина был явно исчерпан до дна.

- Алдариель, - Торин сделал шаг по направлению ко мне.

- Прочь. Выйди вон! – взвилась я, зло посмотрев на короля Эребора и обнимая себя за плечи.

- Алдариель, - повторил он, - я не знал… я не думал, что орки так…, - он запнулся.

- Искромсали моё тело? - рыкнула я, - Да, я уродина! А теперь выйди и оставь меня! – прокричала я в лицо Торина.

- Прости, - Торин сделал шаг назад и быстро вышел.

Я тут же вылезла, замоталась простыней, которые тут, видимо, использовались как полотенца и вышла в комнату. Её пустота давила, а тишина оглушала. Я тяжело вздохнула и начала переодеваться. Перед тем, как натянуть рубашку, я мельком взглянула в зеркало. Даже в тусклом свете светильников, я отчётливо увидела уродливые шрамы, растекающиеся по рукам и плечам, скукоживая обуглившуюся кожу в жутких узорах. По спине расползались длинные розово-лиловые линии в изломанных пересечениях от поясницы до шеи. Они набухли и стали похожи на рельефную карту какой-нибудь вулканической местности. Картину дополняли свежие синяки. У меня вырвался из груди стон, но я тут же заглушила его краем рубашки. Потом мои мысли вернулись к Торину. Ко мне вдруг пришла мысль, что до того, как он увидел мои шрамы, можно было мечтать и ловить бабочек в животе, чувствовать себя интересной и желанной. А теперь… В последнем взгляде Торина я увидела только жалость и изумление. Он явно не ожидал того, что увидел. Он, конечно, знал, что меня жгли, но вероятно не представлял масштаб повреждений. Теперь мне будет очень сложно просеивать в его взгляде отражение своего тела.

За занавеской раздался голос:

- Можно войти?

- Симраил! – вздохнула я, - ну, входи.Настроение ты мне уже не испортишь. Оно и так на дне самого глубокого колодца.

Симраил вошёл. Он уже переоделся и от него пахло травами, как в саду лечебницы. В руках он держал резную шкатулку.

- Садись, Алдариель, - сказал эльф.

Он открыл шкатулку, там оказалась мазь. Он окунул в неё кончик пальца и протянул руку к моему лицу. Я отпрянула.

- Не дёргайся, а то в глаз попаду, - голос Симраила был уставшим. И он начал аккуратно втирать мазь в царапину у меня над бровью. Начало щипать и я зажмурилась, но тут же открыла глаза, так как почувствовала лёгкий ветерок на лбу. Симраил приблизившись дул на рану. Я посмотрела на его правильные, мягкие губы и сглотнула, потом перевела взгляд выше и встретилась с его пронзительным взглядом. Это заставило меня смутиться и отстраниться.

- Спасибо, - прошептала я.

- Закатай рукава и штанины, и подними рубашку. Я наложу мазь на синяки и они к завтрашнему дню уже побледнеют и не будут так сильно болеть.

- Я могу сама, - предложение Симраила не имело никакой задней мысли, но я смутилась.

- Алдариель, - спокойно сказал эльф, - я просто намажу тебя мазью и уйду.

- Симраил, я не хочу, чтобы…

- Я знаю. Но я уже всё видел, поэтому не стоит меня стесняться, - он сказал это очень просто, без какой-либо жалости в голосе, но с профессиональной серьёзностью, как доктор испуганному пациенту, поэтому мне просто захотелось расслабиться и довериться. Я закатала штанины и смотрела как эльф, опустившись на одно колено, нежными движениями накладывает мазь на синие пятна у меня на коже, потом он поочерёдно проделал то же самое с руками. Он посмотрел мне в глаза прежде, чем дотронуться до края рубашки и приподнять её сначала с левого бока, потом с правого. Потом развязал тесёмки у меня на груди и опустил ворот на одно плечо, затем на другое. Там синяков не оказалось. Симраил очень медленно повернул меня спиной к себе и поднял рубашку. Я сидела почти не дыша и выпрямившись стрункой, чувствуя как пальцы эльфа проходятся вдоль шрамов от поясницы, выше, вдоль позвоночника, уже около шеи. Мурашки побежали по коже, дыхание сбилось. Я стряхнула наваждение и резким движением опустила рубашку.

- Спасибо, - не оборачиваясь прохрипела я.

- Я думал, ты меня простила, Алдариель, - прошептал эльф слишком близко.

Я резко встала:

- Простить – ещё не означает забыть. Но я не держу на тебя зла, Симраил. Больше не держу. Ты поступил так, как считал нужным. Не мне судить о нуждах эльфов. И спасибо за мазь и… за помощь.

- Ты смущена, - эльф улыбнулся.

- Хватит воображать себе невесть что, - оскалилась я в ответ, - Когда ужин?

- Уже в разгаре. Гномы опустошили наши погреба и соревнуются в выпивке.

- Отлично. Я туда. Дорогу покажешь?

Симраил повёл меня по мостикам и коридорам. Уже на полпути мы услышали звон посуды, крики и смех. Настроение моё улучшалось с каждым шагом. Всё, что было мне необходимо на данный момент – это бурная вечеринка, которая сотрёт на время страшные воспоминания и глаза Торина. Я почти вбежала в зал, где на каменных возвышениях сидели и стояли эльфы с кувшинами и кубками, гномы окружили большую бочку, их бороды и усы намокли, а глаза горели безумным весельем!

- Алдариель! – крикнул Двалин и жестом пригласил меня присоединиться к их безумству. Я подошла ближе. Кругом толпились эльфы, они смеялись и обсуждали сегодняшнюю битву. Спорили о количестве убитых пауков и подсчитывали потерянные стрелы. Гимли стукнул большой кружкой об стол.

- Где этот остроухий? Я уже скоро лопну, а его всё ещё нет!

- Я здесь, дорогой друг. Начнём? – певучий голос прозвенел над головами и Леголас ловко спрыгнул с каменного уступа, приземлившись рядом с гномом.

- Наливай! – гаркнул Гимли, выставив две кружки. Пьянка началась.

Я поучаствовала в подбадривающих окриках, постучала по столу, посмеялась над шутками и, устав от шума и гама, отправилась на поиски еды.

Я взяла пустую миску и набрала в неё всякой всячины, какая в большом количестве оказалась на столах помимо бесчисленных кувшинов с вином. Присев на свободную скамью, я принялась с удовольствием поедать свой улов. Рядом примостился Балин.

- Я уже стар для таких попоек, - улыбнулся гном.

- Сколько вам лет, Балин? – поинтересовалась я.

- Мне уже скоро двести лет.

Я чуть не поперхнулась капустным листом.

- Гномы тоже бессмертны?

- Ну что ты! – засмеялся гном. - Совсем нет, но нам отведено больше времени, чем людям.

Мы помолчали, наблюдая за тем, как Гимли заваливается под стол, а Двалин и Бомбур поднимают его и прислоняют к камню. Даже во сне Гимли размахивал руками и выкрикивал что-то на гномьем языке, отчего все кругом покатывались со смеху.

- Что у вас произошло с Торином? – Балин повернул ко мне голову и пристально взглянул в глаза.

Только сейчас я заметила, что того нигде не было. Я пожала плечами, ковыряясь в миске.

- После того, как нас разместили по комнатам, он сказал, что пойдёт и проверит всё ли у тебя в порядке, - не унимался гном, - Вернулся он скоро и был мрачнее тучи, рявкнул, чтобы его не смели тревожить и ушёл в отведённые ему покои. Он до тебя хоть дошёл?

- Угу, - кивнула я.

- Поссорились?

- Вроде того, - опять кивнула я.

- Балбес!

- Как точно подмечено, - согласилась я.