Больше всего на свете средний принц опасался реакции окружающих на свое «положение», но, заручившись поддержкой альфы, который стал для него кем-то вроде друга, Идрису стало легче свыкнуться с мыслью, что вскоре ему придется во всем сознаться родителям и брату. Только вот надежда на то, что они отреагируют так же с пониманием, была призрачной.

С возвращением Фарвара в Хейжар прислуга перестала открыто пренебрегать приказами среднего принца, некоторые даже стали кланяться при встрече. Но все это было напускное и недолговечное. Стоило Фарвару отлучиться из дворца, как прежнее возвращалось на круги своя. Идрис уже свыкся с мыслью, что многие здесь не особо рады его возвращению.

Виктор долго не мог оставить своей работы в Абу-Аби и выкроить несколько выходных, чтобы навестить Идриса. Поэтому его приезд пришелся на первый день весны, а не на посленовогодние праздники, как предполагалось. Радушного приема избежать не удалось: омега так сильно ожидал врачевателя, что устроил для него самый настоящий званый ужин. Виктор был приятно удивлен.

Он и сам давно хотел повидаться со средним принцем Хейжара.

— Лягте поудобнее, — посоветовал мужчина и надел медицинские перчатки.

Запланированный осмотр проходил в покоях Идриса, чтобы избежать посторонних глаз и ненужных сплетен. Поначалу Виктор очень долго разговаривал с омегой, задавал вопросы, измерял температуру и давление. Все это время рядом находился Хюрей, который с интересом за всем этим наблюдал. Виктор не удивился, что в Хейжаре у Идриса появился хороший друг, наоборот, мужчина был очень этому рад.

— Это в целях эстетики, — врачеватель усмехнулся на попятившегося к двери Хюрея и поднял руки, на которых были перчатки, вверх. — Всегда ношу их с собой. Ничего такого я делать не собираюсь.

Альфа лишь кивнул и смущенно отвел взгляд.

Идрис лежал на своей постели, приподняв подол хлопковой туники, тем самым оголяя часть живота. Прошло всего лишь два с половиной месяца с момента первого и последнего течного периода, и внешне Идрис никак не изменился. Разве что волосы стали быстрее расти и постоянно мучала нестерпимая тошнота.

Виктор достал из своего портфеля измерительную ленточку.

— Это всего лишь стандартные процедуры. Могу с уверенностью заявить, что, скорее всего, ты сможешь родить и сам, если немного прибавишь в весе.

— Что значит сам? — спросил Хюрей, стоявший поодаль. — Разве можно родить как-нибудь по-другому?!

Виктор и Идрис обернулись на альфу. Тот снова густо покраснел и, махнув рукой, поспешил удалиться из комнаты, пробурчав неразборчиво:

— От меня все равно никакого толку, я загляну позже.

Виктор хмыкнул, покачав головой.

— Знаешь, мой первичный осмотр не заменит планового осмотра у хорошего специалиста, который должен вести твою беременность.

— Я не доверяю здешнему врачевателю, а в столицу меня никто не отпустит.

— Разве в Хейжаре нет специальных учреждений?

Идрис лишь пожал плечами. Выходить за пределы дворца без сопровождения — это прямое нарушение протокола. А сопровождение в виде озлобленной прислуги… Которая к тому же всенепременно пустит нелицеприятные слухи о посещении средним принцем омежьей консультации, удовольствие то еще.

В любом случае Виктор дал много хороших советов и оставил несколько баночек со специальными витаминами. Некоторые микроэлементы начинают плохо усваиваться во время беременности, а из-за токсикоза в организм молодого омеги не поступает достаточное их количество.

Воспользовавшись моментом, что сейчас они были с Виктором наедине и никто не мог подслушать их, Идрис осторожно спросил:

— Как поживает господин Фарадж? Брат рассказывал мне, что Арай очень счастлив рядом с ним.

Виктор лишь пожал плечами.

— Молодой господин и правда почти всегда пребывает в хорошем настроении, но я больше чем уверен, что это не касается их взаимоотношений. Господин Фарадж довольно часто отсутствует во дворце по различным причинам.

— Ясно, — уголки губ дернулись, и Идрис опустил голову.

— Твоя метка практически сошла, — заметил мужчина и потрепал заботливо омегу за макушкой.

Руки Идриса инстинктивно дернулись к шее. Пальцами он прошелся по маленькому шраму и вдруг неожиданно даже для себя самого задал вопрос:

— Арай тоже носит на шее метку господина Фараджа?

— Не замечал, — ответил Виктор и начал собирать свои вещи.

Разум наперекор чувствам твердил, что теперь это не должно его касаться и беспокоиться не о чем. Но Идрис просто не мог не представлять Фараджа, обнимающего его младшего брата. Любимого мужчину, который сейчас так далеко от Идриса и телом, и душой.

— Почему бы тебе лично у него не спросить? — понимающе улыбнулся Виктор, вставая с кресла. — Ведь он есть в числе приглашенных гостей на празднование твоего дня рождения.

— Что? — удивился Идрис, впервые слыша об этом. В его глазах отобразилось любопытство.

Не успел врачеватель сказать что-нибудь еще, как из коридора послышался звук шагов, быстро приближавшихся к двери. В следующий миг в покои словно ворвался Хюрей. Идрис испуганно привстал с постели и уставился на альфу, на лице которого читалось явное недовольство.

— Попрошу не затрагивать данную тему, — настоятельно порекомендовал он, глядя на слишком много болтающего Виктора. Тот в свою очередь в недоумении перевел взгляд на омегу.

— Что это значит? — спросил Идрис. — Ты что… подслушивал?

Виктор откашлялся в кулак, когда Идрис пристыдил слугу за такой нелепый поступок. На лице врача появилась многозначительная улыбка.

— Я и не знал, что вы хотите устроить небольшой сюрприз для своего принца, — извинился врачеватель. — Что ж, скоро в путь, поспешу и соберу свои вещи.

Когда Идрис и Хюрей остались наедине, первый раздраженно сверкнул глазами.

— Постарайся мне объяснить все это, — проговорил омега и скрестил руки на груди: его любимая в последнее время поза.

Под пристальным взглядом голубых глаз альфа сопротивлялся недолго.

— Господин Фарвар хотел устроить большой праздник в честь Вашего совершеннолетия, но говорить об этом открыто никто не стал из соображения безопасности. Ваш брат очень беспокоится о Вас.

Через несколько недель Идрису должно было исполниться восемнадцать лет. Он никогда не отмечал свои дни рождения, когда жил в районе желтых песков. Этот день никогда не отличался ничем особенным. Однако Идрис начинал понимать, почему же все решили скрыть.

— Это из-за хейжар, так ведь? Они не рады моему возвращению.

Хюрей дернул плечами и нехотя кивнул.

— Совсем недавно Бахт обнаружил десятки игл под простыней, когда прибирался в Ваших покоях. Он незамедлительно сообщил об этом Вашему брату. Мы решили, что сохранить предстоящее торжество в секрете будет безопаснее.

— Вот как.

На душе стало муторно. Иглы под его простынями… Кто вообще мог решиться на такое? Почему прислуга во дворце так сильно ненавидит омегу?

Хюрей мялся у дверей, словно борясь с желанием сказать кое-что еще. По его виду было ясно, что эти новости могут очень сильно расстроить и без того взволнованного принца.

— Ваш брат просил меня молчать об этом, но я считаю, что Вы должны знать, — тихо произнес альфа, подходя чуть ближе к Идрису. — Я не хочу ничего скрывать.

От альфы повеяло теплом.

— Несколько дней назад в Абу-Аби были найдены два тела, изуродованые до неузнаваемости. Специалистам пришлось много поработать, прежде чем они выяснили, что… это два бедняка из района желтых песков. Люди господина Фарвара работали совместно с людьми Гердона, Вы ведь помните первого советника шейха Абу-Аби?

— Да, — еле слышно отозвался Идрис.

Как можно было забыть этого седовласого старика с неимоверно пристальным взглядом?

— Одним из убитых был Ваш давний друг. Кажется, его имя Марсель.

Глаза Идриса широко раскрылись, он не успел подумать о чем-то, не успел осмыслить услышанное. Перед глазами всплыл образ юного беззастенчивого амбициозного беты. Их дружба длилась долгие десять лет. Она способна была вытащить Идриса из пучины отчаяния и давала надежду на светлое будущее. Эта дружба была ценнее мимолетных благ. Известие о смерти верного товарища ошарашило Идриса.