Открывшееся зрелище было отвратительным и могло сравниться лишь с кошмаром наяву. Темный, практически не освещенный подвал был заполнен полуобнаженными людьми. Они сверкали глазами и, потешаясь, переминались с ноги на ногу. Когда к Зафиру приблизились двое, слуга закричал и принялся отбиваться ногами. Но все его попытки защититься оказались тщетными, и уже через мгновение его потащили в центр, волоча коленями по неровному каменному полу.

Идрис начал с ужасом осознавать, что на уме у кочевников аффара, но ничего не мог предпринять. Запястья неприятно жгло; руки его были прикованы заржавевшими цепями к каменной стене. Кровь давно перестала поступать к пальцам, отчего те побледнели. Подол шифоновой кандуры был запачкан грязью и пропитан чем-то зловонным. Сколько же он провел в этом месте, прежде чем смог очнуться?

Вопль Зафира, полный отчаяния, заполнил небольшое темное помещение. Сердце среднего принца забилось, словно птичка в клетке, когда глаза привыкли к полумраку и он смог рассмотреть окруживших слугу мужчин. Кажется, их было семеро, и у каждого на лице зияла ухмылка.

«Аллах, что происходит?!» — Идрис зашелся в кашле, пытаясь произнести хоть слово, но язык словно не слушался.

Послышался треск ткани, сопровождающийся звуками борьбы. Все, что мог видеть Идрис, прикованный к самой дальней от входа стене, это силуэты крепких мужчин, пытающихся сотворить с Зафиром невообразимое.

— Не хочешь смотреть? — хриплый голос Муяссара отвлек, и средний принц поднял голову.

— Остановите это… — тихо произнес омега и дернул затекшими запястьями.

— Моей целью изначально был ты, а он, — мужчина кинул короткий взгляд на вопящего Зафира. — Всего лишь часть расплаты с кочевниками за их работу. Парнишке просто не посчастливилось оказаться у нас на пути.

Дальнейшие слова, произнесенные мужчиной, о своих мотивах и причинах злодеяний словно пролетали мимо ушей. Идрис был не в состоянии выцепить хоть что-то в потоке криков, нечеловеческого смеха и оглушительных шлепков. Кажется, Зафир вскрикнул последний раз и после очередной пощечины потерял сознание, обмякнув в руках одного из кочевников. Его тело покрылось испариной и синюшными ссадинами, некоторые из которых кровоточили. Кочевники потешались над хрупким телом с особой жестокостью.

Еще несколько часов назад Идрис рассуждал о том, что совсем не боится шейха Муяссара и что за дерзостью и излишней иронией не скрывается ничего плохого. Как же он ошибался.

Идрис перевел взгляд на толпу, издевающуюся над приближенным Фарвара, и вздрогнул. Двое мужчин совершали характерные движения, крепко сжимая в своих руках безжизненно обмякшее тело, то и дело порыкивая. Их противные стоны словно пропитали собой каждый сантиметр подвала.

— Зачем вы делаете все это? — всхлипнул Идрис и зажмурился, не в силах смотреть. — Отпустите его, он ни в чем не виноват. Вы животные!

Стоящий рядом с ним шейх Муяссар тяжело выдохнул и присел на корточки, внимательно изучая бледное личико.

— Посмотрим-ка… — замурлыкал альфа и принялся исследовать омежье тело грязными руками.

Сначала он прошелся по шее, задевая губы, затем дотронулся до плеч и провел ладонями по груди. Идрис дернулся, когда Муяссар стал разгребать слои кашемира, и замотал головой.

— Не смейте так просто прикасаться ко мне! Прочь!

Сумев оттолкнуть шейха ногами, средний принц забился ближе к углу и с испугом осекся. Тянущая боль внизу живота заставила его поморщиться; на щеках заблестели соленые дорожки. Альфа попытался разорвать кандуру, но Идрис не собирался так легко сдаваться. И даже боль не унимала резвости: он дергал руками, отпихивался ногами и изворачивался как мог, лишь бы не позволить вновь прикоснуться к своему телу. В один момент Муяссару все же удалось схватиться и потянуть на себя подол его одеяния, похотливо при этом рассматривая открывшуюся картину.

Недвусмысленно округлившийся живот, открывшийся его глазам, заставил Муяссара остановиться.

— Как такое возможно? — слетело с потрескавшихся губ. — Ты должен быть чист, как первый снег, невинен, как дитя… Это не входило в мои планы!

Казалось, он был ошеломлен, но его прервал оглушительный выстрел.

Все, что было дальше, Идрис не смог запомнить отчетливо. Происходящее слилось в поток непредвиденных последовательностей: удивление шейха Муяссара, к виску которого было приставлено дуло револьвера, мужские крики, звуки борьбы и выстрелов, чьи-то предсмертные хрипы. Под гнетом страха Идрис подогнул под себя ноги и забился в угол.

К нему подбежали лишь спустя несколько минут. Чьи-то теплые ладони заботливо прошлись по щеке, поправляя растрепавшиеся, слипшиеся от пыли волосы. На плечи накинули жакет.

— Теперь Вы в безопасности, мой господин, — голос Хюрея вывел Идриса из оцепенения, и тот со вздохом, полным облегчения, смог провалиться в бессознательность, вновь утопая в темноте.

Комментарий к Глава 15

Оставляйте отзывы.

========== Глава 16 ==========

Кто-то аккуратно, с толикой нежности дотронулся до мертвенно холодной щеки и погладил ту подушечкой большого пальца. Прикосновение было почти невесомым, словно ладонь принадлежала не человеку вовсе, а божеству.

На душе царил покой. Несмотря на окружающие тьму и холод, сознание наотрез отказывалось покидать чертоги небытия и возвращать бренное тело в мир людей. Пережитый стресс, совсем свежие воспоминания о тех страшных вещах, что творились в пропитанном зловониями подвале, наложили отпечаток чего-то ужасного и нечеловеческого.

Идрис дышал. Он определенно точно был жив, но не мог заставить себя очнуться из-за страха вновь увидеть перекошенные похотью лица кочевников аффара и безжизненно болтающееся в их руках тело слуги. Ощутить на шее влажное дыхание шейха Муяссара и почувствовать на запястьях тяжесть ржавых оков. Здесь, в водах забвения, царило умиротворение, и совсем не хотелось возвращаться обратно.

Но даже здесь, в мире, окутанном кромешной мглой, до него изредка доносились чьи-то голоса. Было сложно разобрать смысл, вычленить из сумбурного потока хоть слово, поэтому Идрис старался не обращать внимания на эту ненавязчивую мелодию непонятных изречений.

— Не впускать никого в покои среднего принца. Запретить слугам подниматься на второй этаж, — прозвучало где-то на краю сознания. — Все будет хорошо, мой господин… О, Аллах, молю! Принесите кувшин с водой и чистого тряпья, немедленно!

Волны накатывали приятной прохладой, смывая боль и усталость. Тело мерно покачивалось в океане темных вод.

— Суд над шейхом Муяссаром уже окончен? Господин Фарвар скоро навестит своего брата? Так иди же и узнай, черт бы тебя побрал, а я останусь здесь. Скоро должен прибыть врачеватель из Абу-Аби…

Кажется, слова становились все четче, и Идрис попытался отмахнуться от докучливых звуков.

«Что это? — сознание билось как птичка в клетке, не находившая выхода. — Как же громко! Хочу, чтобы это все прекратилось…»

— Он не приходит в сознание несколько дней. С ребенком все будет нормально?

Различив встревоженный голос Бахта, своего приближенного и единственного некогда друга среди прислуги, Идрис невольно прислушался, но слова вновь стали тягучим неразборчивым шлейфом звуков. Мощная волна накрыла омегу с головой, заставляя вновь погрузиться в воды океана забвения.

***

Во дворце никогда не было настолько тихо. Можно было расслышать свист сквозняка, свободного гуляющего по коридорам и заглядывающего во все комнаты первого и второго этажей. Он волновал легкие белоснежные занавески и даровал приятную прохладу. Слуги хоть и занимались своей привычной работой, но делали это беззвучно и старались не сновать по дворцу туда-сюда лишний раз.

Гости усталые, но весьма довольные уезжали из оазиса, щебеча на своем светском языке, что еще долгие месяцы будут вспоминать этот грандиозный прием. Вина были столь ароматными, а закуски вкусными, что никто и не заметил отсутствия виновников торжества. Сложно было заподозрить неладное: ничто не выдавало развернувшейся внутри дворца борьбы между четой Фаиль и шейхом Муяссаром.