Люди заходили в кабинет, выходили красные и взъерошенные, вдогонку им вылетали из кабинета грозные ругательные слова главной, и дверь снова захлопывалась. Секретарь тоже сидела как на гвозде – в приемной царила нервная обстановка, но Катьку это абсолютно не трогало. Она без интереса наблюдала за входившими и выходившими работниками с ощущением какой-то жалости к ним. Что творилось в кабинете, и какие разговоры велись у Ольги Ивановны, не позволяли прослушивать толстые двойные деревянные двери. И сама постройка административного корпуса, где, видимо, располагались все кабинеты руководящего состава больницы, была старинным двухэтажным особняком, но с плохим внутренним ремонтом и с какой-то ветхостью, что ли. «Больница-то старая. Что с нее взять? Да еще и страна разрушилась, помощи ждать не от кого. Все разворовано за последние несколько лет, пока Екатерина рожала, воспитывала и растила сына. Все эти годы, заполненные кошмарными криками малыша, тремя его грыжами, двумя оперированными, тремя пневмониями, бесконечными отитами и простудами, ударили так по сознанию, что когда пришлось восстанавливать и перестраивать мозг на рабочий лад, определив своего крикливого любимца в детский сад, Катька уже столкнулась с совершенно другой реальностью. На дворе царил 1997 год. Мир вокруг изменился ровно, как говорят, на 180 градусов. Другие ценности, непонятно откуда взялось платное обучение в вузах, и люди какие-то другие – взбалмошные, с потухшими глазами и уставшими лицами. Как это все так быстро могло произойти?
Она, находясь в панцире своей огромной любви и получения плода этой любви, через три года увидела совсем другую, незнакомую ей страну, в которой первое, что почувствовалось – отсутствие упорядоченности и рациональности. На нее как-то сразу свалилась рваная, хаотичная, турбулентная рутина жизни вне ее семьи, к которой нужно было или привыкнуть, или подстроить под себя, чтобы хотя бы не сойти с ума в этом всеобщем хаосе. Надо искать выходы, вливаться в эту жизнь постепенно, не навредив сознанию. И первая ступенька «вливания» – это, конечно же, устройство на работу, – размышляла Екатерина в подаренное ей время просиживания около кабинета главного врача первой городской больницы.
Мысли прервала секретарь.
– Заходите. Вас зовут, – она уже с жалостью смотрела на Екатерину. Время на часах было 11часов 15 минут.
– Спасибо, – коротко ответила она. «Хорошо же я здесь задержалась, – промелькнуло в голове, – и что же дальше?».
Екатерина решительно открыла одну за другой двери и смело вошла в кабинет. Вид главной уже ничем не отличался от лиц выходивших из ее кабинета сотрудников. Средних лет, одутловатое лицо, темные, средней длины взъерошенные волосы, выпученные глаза с уставшим и злым взглядом. Она что-то порывисто кричала в телефонную трубку, одновременно жестикулируя в Катькину сторону, чтобы та садилась. Кабинет показался ей огромным. Хороший ремонт (в голове промелькнуло недавно появившееся слово «евро»), не заметить было нельзя, новые столы, выстроенные буквой «Т», красивые стулья. Большие окна с длинными занавесками пропускали много света, полированные стеллажи с красивой посудой, ковровая дорожка – все выглядело не дурно. Только растрепанная женщина никак не вписывалась в этот антураж. Громкий голос с кучей выплескивающихся из уст ругательств, представлял атмосферу вокруг завядшей и унывной.
Екатерина присела ближе к центру «Т» и внимательно смотрела на лицо Ольги Ивановны.
– Не хотят работать, хоть разорви их, – кинула она в сторону Катьки и швырнула трубку.
Теперь сама главная очень внимательно посмотрела в глаза вошедшей, «желающей» у нее работать.
– Так, вы терапевт, на участок не хотите, для вас нужно что-то из узкой специализации, – порылась она в памяти, не отводя взгляда от глаз Екатерины.
– Да, точно так, – кивнула она в ответ.
– Я могу предложить вам специализации окулиста, кардиолога или подросткового терапевта, – сделав паузу, Ольга Ивановна ждала ответ.
Катя задохнулась: не может быть! Она не ослышалась? Конечно, кардиолог! Это не просто счастье, это мечта. Слезы навернулись на глаза, но тут же она взяла себя в руки. Эта женщина слезы не простит.
– Кардиолог, – выпалила она, уже с восхищением глядя на главную и еще не веря, что это получится. – Я вам буду очень благодарна, – продолжила она.
Ольга Ивановна криво усмехнулась и взяла в руки телефонную трубку:
– Галина Ивановна, подойдите ко мне и Светлану Алексеевну захватите с собой.
Ждать пришлось недолго. Как по волшебству в кабинете почти мгновенно появились две женщины в белых халатах. Ольга Ивановна быстро представила им Екатерину. Они были, как показалось Кате, одного возраста. Одна, полноватая, с серьезным выражением лица была заведующей поликлиники. Вторая, очень ухоженная женщина – начмедом больницы. Они, даже не осмотрев Катю, тут же стали внимательно слушать начальника. Разговор шел о том, что нужно освободить какие-то по полставки под кардиолога, что это сделать не просто, но НАДО, как резко сказала главный врач. И еще о том, что нужно организовать учебу по специальности, а платить за нее будет сама Екатерина, так как таких возможностей больница не имеет. Тут все посмотрели в ее сторону. Катька переводила взгляд с одной на другую и только кивала в ответ.
– А когда я смогу начать работать? – выдавила она из себя.
– Когда проучитесь, дорогая моя, – расплывчато ответила Ольга Ивановна, – когда проучитесь. Учеба стоит дорого по нашим временам. Осилите? Мы за вас платить не собираемся. А вдруг, вы выучитесь и куда-нибудь захотите в другое учреждение? А мы с но-о-о-сом, – зло улыбнулась она. – Вы свободны, – обратилась она к заместителям.
Когда за ними закрылась дверь, главврач строго посмотрела на Екатерину и, тщательно выбирая слова, стала рассказывать план действий:
– Вы оплачиваете учебу сама на базе областной клинической больницы, но оформляем мы вас по направлению от больницы. Для этого вам до начала учебы, то есть до 1 сентября, надо устроиться к нам хотя бы на должность участкового терапевта недели на две-три, то есть где-то в августе. – Она внимательно следила за Катькиной реакцией.
Обалдевшие от привалившего счастья глаза Екатерины были готовы на все. Сумма денег, которую ей надо где-то взять, занять или попросить, беспокоила мало. Перед ней на протяжении всей ее жизни ровным щитом всегда стояли оба брата, которые ради нее на ВСЕ, и теперь муж, который так же, как и она заинтересован в реализации ее как врача.
– Но посмотрите, как получается, – продолжала Ольга Ивановна, – вы поработаете участковым всего небольшой отрезок времени. Мы, конечно же, заплатим вам за это, но учиться нужно три с половиной месяца. Вы будете отсутствовать на рабочем месте в связи с учебой, конечно, но мы должны будем выплачивать вам зарплату все месяцы обучения, так как направляет вас наша больница. Вы понимаете меня? – Она строго посмотрела на Екатерину.
– Да, понимаю, – не понимая, что она еще должна понять, в тон ей ответила Катя, глядя на нее горящими глазами.
Ольга Ивановна вздохнула и покривилась:
– Больница должна будет платить вам за то, что вы у нас числитесь участковым терапевтом, пока вы учитесь, – раздраженно сказала она. – Вы во время обучения не будете работать у нас. Почему и кому мы должны платить зарплату? – Она откинулась на спинку кресла и посмотрела на часы.
Екатерина с недоумением глядела на главную и, как ей показалось, в голову пришло единственное рациональное и правильное решение, которое она с тем же недоумением решила озвучить:
– Так не платите, пока я не буду работать в больнице, – Катя не знала, что еще ответить.
Главврач оживилась:
– Мы не можем вам не платить. Вы же будете числиться у нас, – уже с улыбкой смотрела она на одурманенную Екатерину.
Катька глядела на нее и понимала, что из этой запутанной ситуации никогда не выберется сама.
– Разве нет никакого выхода? – Печально произнесла она.
