«Ты справился». – добродушно произнес тогда Кифа, склонившись позади Марка и прошептав эти слова прямо в ухо юноше. – «Ты справился, мой милый ученик…».

Сказав это, Кифа ласково поцеловал мальчика в щеку.

Этот поцелуй был последним событием того достопамятного вечера, которое Марк сумел запомнить.

Теперь он сидел совершенно один, на углу тихой улицы, в тени небольшой каменной арки. Начавшийся день не предвещал мальчику ничего хорошего. Кифу он не видел уже несколько дней, а возвращаться в свой дом, где его ждали голодные и озлобленные родственники, юноше совсем не хотелось.

Внезапно Марк почувствовал, что кто-то приблизился к нему сзади. Он не успел обернуться, так как знакомая добрая рука коснулась его худощавого плеча.

– Ты ждал меня, ученик? – произнес Кифа, стоя позади юноши и мягко обхватив его нежное плечо своей крепкой рукой.

Марк крайне обрадовался появлению своего любимого наставника. Он быстро поднялся на ноги и утвердительно кивнул своей красивой головой.

Кифа внимательно и с нескрываемым интересом оглядел одеяние своего наставника. Оно возбудило в нем большой интерес. Мальчик был одет в некое подобие греческого паллия. Легкий и теплый ветер обдувал его ноги, слегка приподнимая края его одежды.

– Пойдем, мой друг, – сказал Кифа, по-прежнему держа мальчика за плечо и уводя его за собой, – я пришел, чтобы дать тебе очередной важный урок.

Марк безропотно последовал за ним.

Оба юноши направились вниз по улице, туда, где на городских окраинах располагались очень темные и невзрачные места.

– Нам нужно уединиться, Марк, – слегка взволнованным голосом проговорил Кифа своему наставнику, – этот урок будет очень важен, нам не нужны свидетели.

Мальчик полностью доверился своему старшему наставнику. Он доверчиво и с большими надеждами в своей юной душе следовал за ним.

Кифа и его маленький спутник остановились возле небольшого, землистого цвета, двухэтажного здания, которое располагалось в самом невзрачном и потаенном углу глухой улицы. Кифа поднял свою руку и с большой силой постучал в толстую и дряблую деревянную дверь, прикрывавшую вход в это неприятное место. Спустя минуту дверь со страшным скрипом, сопровождавшимся скрежетом старого дерева, распахнулась. На пороге Кифу и Марка встретила уже немолодая и наполовину седая женщина, напоминавшая старую иудейку. Она была одета в некое поношенное серое платье, которое, тем не менее, сохраняло свой первозданный приличный вид. В первую очередь невысокая женщина оглядела Кифу. Некое подобие улыбки выступило на ее престарелом загоревшем лице.

– Кифа, дитя мое! Как я рада твоему приходу! – с сильно наигранной радостью сказала хозяйка дома.

– Оставь свою радость для других гостей, Космина. – недовольно произнес Кифа. – Мне нужна комната.

– Тебе повезло, мой милый, – сказала хозяйка, совершенно перестав улыбаться, – вчера у меня остановилось много путников из разных стран, но для тебя я найду место. А кого ты привел с собой?

С этими словами женщина обратила свой взор на красивого юнца, который стоял чуть позади Кифы.

– Не твое дело, старуха! – злобно прошипел Кифа. – Дашь ты нам войти или нет?

Женщина послушно отошла в сторону, пропуская обоих юношей в полутемное и сырое помещение.

– Там, наверху, ты знаешь ту комнату. – сказала Космина, когда Кифа и Марк оказались внутри ее жилища. – Можете пойти туда.

Говоря это, она указала рукой куда-то вверх. Должно быть, для Кифы этот жест был вполне понятен.

– Идем. – повелительно сказал он, ведя Марка к узкой каменной лестнице, уходящей высоко вверх.

Поднявшись наверх, Кифа быстро обнаружил небольшую пустую комнату. Здесь же располагалось еще три комнаты, двери в которые были наглухо закрыты. Слабый шум, доносившийся из-за закрытых дверей, говорил о том, что там есть какие-то постояльцы. Кифе это не очень понравилось. Пока он и Марк поднимались наверх, Кифа полагал, что хитрая Космина обманула его, сказав, что кто-то еще остановился в ее неуютной ночлежке. Он хотел, чтобы это свидание с Марком осталось для всех тайной. Лишние люди, присутствовавшие, пускай и за закрытыми дверями, в этом доме сильно смущали Кифу.

Однако тело и душу его мучила сильная страсть, и он решил довести начатое до конца.

Пропустив в пустую комнату своего милого Марка, Кифа быстро прикрыл дверь. Он постоял возле нее, а затем повернулся к своему ученику. Мальчик выжидающе, с большой любовью и надеждой в своих темных глазах смотрел на своего наставника.

Кифа вновь и очень внимательно оглядел Марка. Вид его стройной фигуры и красивых юношеских ног, выглядывавших из-под чистого одеяния, сильно взбудоражил воображения яростного последователя новой религии. Он подошел к Марку и ласкового положил ему на плечо свою руку.

– Скажи мне, друг. Искренне ли ты веришь в нашего бога? – спросила Кифа, быстро переводя дыхание.

– О, да, наставник. Всей своею душой. – ответил Марк.

– Готов ли ты отдать ему всю свою любовь и всего себя самого? – продолжал Кифа, сильнее сжимая плечо Марка.

В глазах мальчика выступили слезы умиления.

– Я готов отдать ему себя целиком, лишь бы он был милостив ко мне.

Рука Кифы соскользнула с плеча Марка вниз и коснулась его оголенной руки.

– Он может потребовать от тебя жертвы в любой момент, понимаешь. Даже прямо сейчас. – голос Кифы становился все слабее, ему тяжело было дышать.

– Да… да… – все также ревностно ответил мальчик.

Кифа решительным рывком прижал его к стене, а затем обхватил обеими руками его хрупкие мальчишеские плечи.

– Я привел тебя сюда, мой ученик, чтобы ты познал его любовь, – сказал Кифа, почти задыхаясь от волнения, – Ты должен познать любовь, чтобы затем отдать ее нашему богу. Ты готов к этому?

Марк своей юной интуицией начал понимать, что хочет сделать его любимый учитель. Но он был искренне влюблен в него, даже сильнее чем в самого бога, которому ему предстояло научиться поклоняться и которого требовалось любить.

Тем временем учительские руки Кифы опустились еще ниже. Осторожно, не отпуская юношу от стены, он повернул его спиной к себе. Марк почувствовал дыхание Кифы и взволнованно ощутил, как снизу поднимается край его одежды.

– Ты должен… ты должен познать… – быстро повторял учитель, все теснее прижимаясь к его спине.

Через несколько мгновений Марк почувствовал нестерпимую боль, которая нарастала все сильней. Однако он со всей силы сжал свои губы, чтобы не закричать. Он доверял своему наставнику-властителю и хотел быть преданным ему.

– Познать… ты должен познать… – говорил Кифа, сладострастным и отвлеченным голосом.

В отличие от своего преданного ученика, он ощущал небесное блаженство. Ему хотелось, чтобы это сладостное наваждение не отпускало его. Его разум совершенно затуманился в это мгновение. Он видел перед собой Марка и Айелет попеременно. Воображение его как будто сошло с ума. Череда красивых образов в виде обнаженных женских и юношеских тел, мелькавших в его сознании, наконец привела его к вершине блаженства. Слегка приоткрыв рот и запрокинув голову назад, он медленно отстранился от своего подопечного. Кифа поддался искушению, но вознаграждением для него стала его насытившаяся плоть.

На глазах Марка выступили слезы. Они были вызваны не только болью, которую ему причинил наставник, но и другим, непонятным и тревожным чувством. Он оправил свою одежду и взглянул на Кифу. Тот стоял, прислонившись к деревянной двери, его дыхание становилось все более ровным. На лице наставника выступил обильный пот. Молчание между двумя молодыми людьми продолжалось довольно долго. Окончательно отдышавшись, Кифа взглянул на мальчика.

– Любить и отдавать свою любовь тяжело, особенно нам, свидетелям божьим… – начал говорить Кифа. – Ты должен научиться любить, это самое главное, что требует от нас наш бог.

Марк ничего не ответил, он стоял перед учителем молча, потупив свои глаза.

– Скоро, совсем скоро, ты и я получим вознаграждение за нашу преданность богу. – продолжил Кифа. – Епископ сказал мне, что мы начнем восстание, когда в город вернется император.