Парни предприняли еще одну попытку. На этот раз подошли к делу изобретательней. Пока Стружевич «строил рыбине глазки», маяча у нее впереди застрявшего носа, Кинг тихо подплывал к ее хвосту. Следившая за ними по мониторам Эн замерла – испугалась. Один удар хвоста чудовища и моряк отлетит обратно к пирсу! Хорошо, если долетит целым.

Судьба благоволила Кингу или это Стружевич очень уж понравился рыбине, только хвостом мельтешить она перестала. Рыбий глаз остановился на помощнике капитана, а Кинг в ту же секунду протянул к хвосту руку с мудьтишокером.

Разряд быстрой искрой пробил чешую черного марлина и волной пробежал по всему огромному телу. Глаз, гипнотизирующий Стружевича, покрылся бледной пеленой и потух. Меченосец содрогнулся в последний раз и затих. Мультишокер зашипел и выпустил в воду облако густого дыма. Когда оно рассеялось, все заметили, что короткие волосы на голове Кинга стали дыбом.

– Матрос! Медуза тебе в пузо! – прокричал порывисто капитан, обращаясь к ошарашенному отдачей Кингу. – С тобой все в порядке?!

Кинг вместо ответа едва помахал рукой.

– Вытаскивайте эту тварь, пока она не очухалась! Чтоб мурена обурела! – проревел капитан.

На помощь парням снарядили Ридли и Габа. На борту остались капитан, Флиман и Эн, которая ушла от мониторов, собираясь тоже оказать посильную помощь – она прихватила с собой аптечку. Если что-то случится, а оно обязательно случится, если марлин не вовремя очнется, то она сумеет быть нужной для моряков – своих товарищей. Уж точно ни за что не станет отсиживаться в рубке, когда каждый моряк на счету!

Вчетвером парни принялись вытягивать меченосца из обшивки судна. Их руки скользили по телу рыбины, царапались о плавники, саднили. Капитан Смол после бесплодных попыток скинул морякам рыболовную сеть. Ее накинули на рыбину и вновь принялись вытаскивать длинный нос марлина из сферы. Крепкие веревки впились в рыбину и от боли та очнулась. И, разумеется, решила, что справится сама! Так и случилось. Сильно дернувшись, черный марлин вырвался на свободу и быстро поплыл в открытое море, унося за собой моряков, державшихся за сеть.

Просторный кабинет адмиралтейства утопал в ярких лучах летнего солнца. Они упрямо освещали стройные ряды раритетных книг, скользили по темноте мониторов системы направленного слежения, падали на вычищенный до блеска старинный паркет. Привычная обстановка не таила угрозы, она шла извне. Генерал Летавр сидел за рабочим столом в напряженной позе ожидания. Только что адъютант доложил ему о прибытии на пропускной пункт депутата республиканского парламента Марии Орович. В силу обстоятельств они не виделись несколько лет, хотя знали друг друга еще со студенческих времен. Она никогда не делала первый шаг, эта женщина, созданная из стали и жести. Значит, сегодня ей что-то от него понадобилось. Что может понадобится депутату перед выступлением на парламентских слушаниях оппонента – главы оппозиции?

Она вошла в его кабинет стремительной походкой, кивнув на ходу, и села в кресло для посетителей. «Нисколько не изменилась, – подумал Летавр, отвечая кивком на кивок. – Все та же дерзость и красота».

– Вчера я беседовала с президентом адмиралтейства, – уголками губ улыбнулась Мария. – президент говорил о вас, генерал Летавр, как о специалисте по невозможному. – Она сделала паузу, давая генералу время осмыслить ее высокопоставленную поддержку.

«Ну и обращалась бы к нему», – хмыкнул про себя генерал. Но вслух сказал другое:

– Президент несколько преувеличил. Я далеко не бог.

– Тем не менее, – Мария снова улыбнулась, – только вы вправе принять решение, о котором я вас сейчас попрошу. – Генерал тяжело вздохнул, от Орович можно было ждать, чего угодно. – Вы знаете, что сепаратисты снова готовят провокации. – Генерал нахмурился, сепаратистами Орович назвала оппозицию. – У меня есть сведения, что на этот раз все пройдет слишком серьезно, – она подалась к нему ближе. – Поэтому я прошу вас призвать мою дочь к вам на флот! На корабль, который сегодня же уйдет из страны на несколько месяцев.

– Уф-ф-ф-ф, – выдохнул генерал. – Только и всего? Мария, – он замялся. Прошлое позади, сейчас перед ним другой человек. – Депутат Орович, вы хоть представляете, что значит призвать человека на службу? Минимум неделя – сбор документов, врачебные комиссии, федеральные проверки. К тому же мы редко призываем женщин.

– В виде исключения из правил, Летавр, – Мария усмехнулась, глядя ему в глаза. – Вы же всегда предпочитали исключения из правил, неужели генеральские погоны стали давить на плечи непосильным грузом? – Она намекала на его бурную молодость.

– Еще скажи, – поморщился генерал, – что она – моя дочь.

– Нет, врать не стану, не ты. Ее отец – настоящий бунтарь, – Мария встала и подошла к мониторам слежения. Кивнула на один из кораблей, – увези ее сегодня, Летавр! Поверь, это вопрос жизни и смерти.

– Где она? – Летавр сжал ладонями седые виски. Отличительной чертой депутата Орович было то, что она всегда говорила правду. Из-за чего и страдала, так и не научившись обходным маневрам.

– Ждет меня внизу, – Мария подошла к окну и посмотрела на генерала.

Он встал и присоединился к ней.

Внизу, перед зданием адмиралтейства, на скамейке восседала прекрасная белокурая барышня в ослепительно белом платье, скорее всего, известного дизайнера. Она беспечно качала ногой, показывая прохожим несусветную по высоте шпильку, и читала, наверняка, сплетни о звездах в своем электронном гаджете.

– Матрос Орович, – изменился в лице генерал, – немыслимо!

– Летавр, – попросила Мария, – а если бы это была твоя дочь?

– Слава небесам у меня нет детей! – проревел генерал, возвращаясь за стол. – Тем более таких, – заметил он с пренебрежением.

– Ты ее не знаешь, – вспыхнула Мария, возвращаясь к столу за ним. – Она смелая и сильная девочка!

– Девочкам не место на флоте, – скривился генерал. – Девочки пусть сидят дома с мамой!

– Дома она погибнет, какая я мама, – тихо возразила Мария. – Ты же меня знаешь…

Ее взгляд был пронзительным и мог многое рассказать генералу, но он быстро отвел глаза. Зачем ему знать, в какую очередную ссору ввязалась эта неугомонная депутатша? Что было – быльем поросло. Да, какая она мать! Действительно…

– Пойдет вольнонаемной юнгой на частную охранную робосферу, – мрачно выдавил из себя генерал. Решение давалось ему с трудом. – Это все, что я могу для тебя сделать.

– Частная робосфера? Они уйдут из республики сегодня? – забеспокоилась Мария.

– Робосфера по контракту охраняет пограничные рубежи нашего государства, – отчеканил генерал. – Сегодня после отдыха моряки возвращаются к месту несения вахты. Я сказал, – добавил он твердо, – это все. Сдайте документы дочери в отдел кадров, адъютант вас проводит. Ей следует отправиться в порт прямо сейчас.

– Спасибо, Джон! – Мария подошла к генералу и смело поцеловала его в бритую щеку. Тот отмахнулся.

Море в порту ревело как раненое чудовище и билось о берег с остервенением, достойным самых кровопролитных войн. Оно всегда представлялось Анхелике таким – грозным, могучим и жутко неприятным. К тому же она не умела плавать. Всякий раз оказываясь поблизости от воды, она страшилась того, что может утонуть. И вот, пожалуйста! Только этого ей не хватало.

– Ты мне станешь мешать, – без обиняков заявила Мария дочери, после того, как отчитала ее за не пройденную профориентацию перед поступлением в школу высшей художественной грамотности.

Анхелика не стала спорить – себе дороже. Мать никогда не понимала, чего она хочет на самом деле. Дочь всего лишь хотела времени, чтобы определиться. Нельзя же сразу чего-то захотеть! Вернее, конечно, можно. Только это будет несерьезно и ненадолго. Желание должно обрасти большущим слоем хотения, чтобы стать целью для стремления к мечте. Если бы Анхелика жаждала встать рядом с матерью у вершины власти, то Мария не сказала бы таких жестоких слов.