– Я поняла, о чем ты… – тихо произнесла я, решив помочь.

– Прошу, как можно более внимательно вглядывайся в берега реки и воду, вдруг заметишь чего-нибудь… Ну и сама будь осторожна, пару часов назад обильный дождь прошел, земля раскисла, не сорвись там....

Я дружески похлопала Бориса по плечу, пообещав ему, что выполню его просьбу. В это момент к нам подошел Пашка, на ходу закидывающий грузный рюкзак на плечи.

– О чем шепчемся? – с улыбкой на лице произнес он, переводя заинтересованный взгляд с меня на Бориса.

– Да так, ни о чем, – непринужденно ответила я и двинулась в сторону выхода с поляны, Пашка поспешил следом. – А ты что в рюкзак такого нагрузил? Идти далеко ведь…

– Все, что нужно, в том числе и технику!

– Друзья, собираемся побыстрее, я буду задавать направление! Все за мной! – командирским тоном оповестил поисковиков Борис и, обогнав нас, поспешил широким шагом к узкоколейной лесной дороге.

Мы, как полагается, выстроились в шеренгу по одному человеку на расстоянии примерно метра друг от друга и приготовили в руках фонарики. Пашка встал первым, ну а я последней в цепочке добровольцев. Борис оценивающе прошелся перед нами и, довольно кивнув, громогласно объявил:

– Внимание! Задаю направление! Азимут сто восемьдесят градусов! – он повернулся к нам спиной и вытянул правую руку вперед, указывая ею в темную лесную чащу. – Пошли!!!

Практически одновременно наш отряд шагнул вперед и с десяток ярких желтых лучей прорезал сумрачное пространство густого ельника. Я стала углубляться в лес по высокой влажной траве, с каждым размеренным шагом разгоняя вокруг себя несметные полчища мошек и комаров. К счастью, репеллент хорошо защищал меня от их укусов, поэтому надоедливые насекомые лишь назойливо жужжали вокруг лица, противно щекотали руки и тело, забирались под узкий ворот моего костюма.

Время от времени я поглядывала на своего соседа, идущего слева, стараясь держать его в поле зрения. Крепко слаженный мужчина за сорок высоко переставлял свои ноги, обходя бурелом, и внимательно осматривал каждый миллиметр земли.

Спустя пару метров трава в лесу поредела, что значительно облегчило наше передвижение. Теперь главное – не запнуться о многочисленные коряги и валежник. Куда ни глянь, всюду низко плыл белесый утренний туман, как тонкая мантия, устилающая спящую сырую землю.

Я освещала свой путь маленьким карманным фонариком, тщательно исследуя поверхность под ногами. «Где-то в лесу ждет помощи маленькая девочка… Мы обязаны найти ее во что бы то ни стало!» – эта мысль сводила меня с ума и несказанно придавала силы. Перед глазами то и дело всплывал образ ее безутешной матери, которая уже отчаялась верить в чудо.

И вот, невзирая на появившуюся легкую усталость в теле и ноющую боль в мышцах, мы шли. Так правильно, так надо. Мы не прекратим поиски, пока не найдем ребенка, живого или…

– МА-РИ-НА!!! – звонко и протяжно крикнула какая-то женщина, шедшая в середине цепочки. – МА-РИ-НА!!!

Мы все на мгновение замерли, вслушиваясь в лесную тишину. Ответом ей послужило лишь глухое эхо, да негромкое уханье испуганной совы, резко сорвавшейся вверх с высокого дерева.

Постепенно сквозь запутанные ветви стало проглядывать холодное солнце. Его тонкие лучи осторожно проникали в лесную чащу и яркими бликами высвечивали крупные капли росы, повисшие на деревьях, травах и многочисленных паутинах. Фонарик теперь был мне без надобности, поэтому я выключила его и сунула в рюкзак.

Местность стала отлично просматриваться. Я тщательно вглядывалась в каждый кустик, канаву, рытвину, но никаких видимых следов присутствия Марины Крыловой не было видно. Возможно, девочка и не проходила по этому квадрату…

Примерно каждые пять-десять минут кто-нибудь из отряда останавливался и громко выкрикивал имя пропавшего ребенка. Ответ был всегда один – угрюмое безнадежное безмолвие.

Мы шли уже около двух часов, как вдруг рация в моем нагрудном кармане внезапно ожила, резко затрещав. Хриплый булькающий Пашкин голос возвестил поисковиков о скором привале. Я взглянула вперед и увидела, что мрачный лес пошел на убыль. Сквозь просветы между стволов древних деревьев стала проглядывать небольшая, залитая ярким солнцем полянка.

Едва выйдя из тени чащобы, я ощутила, как в нос тут же ударил душный аромат цветущих трав. Прилипчивые насекомые сразу отступили, предпочитая оставаться в прохладном сумраке. Лишь пара мошек неустанно кружила вокруг моего лица, то и дело слепо тыкаясь в меня.

Я с раздражением отмахнулась от них и, достав рацию из кармана, предложила ребятам собраться на отдых в середине этой поляны. Мою идею сразу поддержали и вот спустя пару минут мы, уставшие и голодные, сгруппировались в центре луга.

Изможденно опустившись на небольшой пенек, я извлекла из своего рюкзака термос с чаем и сухой паек. Нужно набраться сил, прежде чем идти дальше. Рядом на земле неизменно пристроился Павел и еще несколько ребят.

В полной тишине мы поглощали нехитрую пищу, думая каждый о своем. Говорить, как ни странно, не хотелось никому. Если в первые дни поиска во время привала молодые парни еще травили задорные байки и анекдоты, то сегодня весельчаки лишь понуро глядели в свои кружки. Я отлично понимала, что все добровольцы уже вымотались, предчувствуя печальный исход своей работы.

– Еще пять минут отдыхаем, затем расходимся по своим точкам! – железным тоном скомандовала я, собирая оставшуюся еду и термос в рюкзак.

– Все нормально, Вика? – робко обратился ко мне Пашка, в упор вглядываясь в мое лицо обеспокоенными карими глазами. Он не привык видеть меня такой.

– Ага, – не раздумывая ответила я. – Чем быстрее двинемся вперед, тем скорее найдем Марину. Она не могла далеко уйти!

– Да, не могла… – как-то грустно и даже обреченно отозвался он, опустив голову. – Лишь бы девочка была жива…

– Не болтай глупостей! – неожиданно я разозлилась на него. – Конечно, она жива!

С этими словами, ощущая гнетущую пустоту в душе и дикое раздражение на весь мир, я двинулась в дальний угол поляны, откуда еще недавно вышла из леса. Пашка проводил меня странным взглядом, но ничего не сказал. Остальные ребята, уловив возникшее напряжение, тоже засобирались.

Конечно, малышка жива! Разве может быть по-другому?! Ее мать просто не переживет, если мы сообщим ей о смерти дочери. Поэтому поиски не следует прекращать ни на минуту! Я чувствую, что она где-то рядом…

Следующие несколько часов я шла по своему маршруту, ощущая, как быстро накаляется воздух вокруг меня. Солнце уже поднялось довольно высоко, его лучи нещадно палили лицо и тело. Хоть мой костюм был пошит из тонкой легкой ткани, мне все равно было жарко.

Наконец где-то неподалеку я услышала тихий рокот воды. Река, о которой говорил мне Болдин, была совсем близко. Спустя пару метров я увидела ее изогнутое русло с тонкой песчаной линией, располагавшееся далеко внизу. Как можно быстрее я устремилась к ее высокому, обвислому и обваленному местами берегу.

Осторожно взглянув вниз, я поняла, что несмотря на небольшую ширину, река была довольно глубокой и бурной. Ее воды были какого-то грязного буро-синего оттенка, видимо, сказывался прошедший ночной ливень.

Несколько минут я тревожно осматривала клокочущий быстрый поток, но, к счастью, никаких следов Марины там не было. Теперь мне по просьбе Болдина предстояло одновременно обыскивать и сушу, и воду. Поэтому, двигаясь вперед, я то и дело вертела головой по сторонам, шагая по обрывистому берегу реки.

Неожиданно в моем нагрудном кармане заиграл знакомый рингтон – кто-то звонил мне по мобильному телефону! Испугавшись внезапному звонку, я на секунду растерялась и застыла, как каменная. Затем медленно извлекла гаджет: на экране светилась фотография Максима – моего мужа.

Удивившись еще больше, я поторопилась взять трубку. И как только он смог дозвониться до меня в этой глуши?!

– Алло! – счастливо воскликнула я и затаила дыхание.

Мы не виделись с ним уже примерно пять дней, после его отъезда в командировку по работе. Когда же я отправилась на поиски пропавшей девочки, то не смогла дозвониться до Максима и, дабы не беспокоить своего благоверного, оставила ему дома короткую записку о своем местонахождении.