В период деиндустриализации экономики и глобального обвала сельского хозяйства целой страны, на смену нам приходят наши дети. Ладно, мы свое “отскакали”, но нашу молодежь власть старательно превращает в паталогических покупателей. Люди в русском государстве быстро становятся народом с психологией лавочников.
Открою Вам секрет. Страшная опасность случилось с нами – пришло зло Маммоны. У народа с психологией лавочников так устроено сознание, что на этой почве легко взращивается фашизм.
Я знаю. Инженерному поколению Next нужно понимание о необходимости технологического анализа, о понятии интуитивного анализа, о паталогической науке, о применении научных процедур. Хотя бы потому, чтобы ему не повторять ошибок в своей стране. Некоторые люди из этого поколения могут войти в управленческую элиту страны.
Не давать “угробить” радиотехническую и станкостроительную промышленности.
Не давать “разграбить” сырьевые запасы-концентраты легирующих металлов, накопленные предыдущими поколениями.
Не давать развалить национальную систему поисков и разведки месторождений полезных ископаемых.
Не раздроблять отрасли, имеющие стратегическое для народа и государства значение.
Не получать за нефть ширпотреб, вместо машиностроительной продукции.
Защищать геофизический сервис от захвата его иностранными компаниями (как в Америке и Китае).
Не давать компаниям и (или) Заказчикам покупать твои структурированные знания и компетенции за “бесценок”.
В конце концов, не держать свой диплом на полке после института. Что бы потом не было мучительно больно…. . Перефразирую кратко: или ты гражданин и мужчина во взрослой жизни, или мудак?
С другой стороны, если ты гражданин и мужчина, в обществе неизбежно наступает противостояние. Мы с Вами умные люди, до этого не дойдем, но гражданское неповиновение окажем (игнорирование и интеграция, так сказал Заратустра из нашей группы геофизиков – Е. Зверев). Описываю только те события, в которых я был участником или инициатором. Если и где преувеличил, то для придания повествованию художественного смысла.
1
Горы далекие, горы туманные, горы
И умирающий, и увядающий снег
Если Вы знаете, где-то есть город, город
Если Вы помните, он не для всех, не для всех…
Для меня все начиналось в далеком марте 1973 года, когда группа молодых людей прибыла по окончанию Новосибирского техникума (НГРТ) в Минск. Для распределения по Управлению Геологии (УГ) при Совете Министров БССР. Таких, “зеленых”, в смысле молодого десанта, нас было дюжина сибиряков.
Я не думал, что расстаюсь навсегда с Геной Чирковым, Толей Киселевым, Володей Якушевым, Славой Сенчуриным, Костей Волковым, Юрой Рябовым, Витей Выдриным, Саней Сафоновым. Эти ребята – послеармейские, были мне в “технаре” старшими братьями. Они опекали меня – юнца, на их плечи я опирался два с половиной года.
Восемь сокурсников, Управление Геологии СМ БССР, направило в Полесскую геофизическую экспедицию (ПГЭ) г. Мозырь Гомельской области. Три человека, а с нашей 432-й группы, Гена Чирков и Рая Рыболевская, были направлены в ЦГЭ под Минском (пос. Колодищи).
В ПГЭ все парни были назначены помощниками операторов. Меня распределили в сейсмопартию, под управлением Анатолия Слизевич.
Моим наставником стал оператор Толя Рыжик – выпускник Киевского геологоразведочного техникума, в тот год он был уже после армии. Наши девушки были назначены техниками – вычислителями в полевые партии. Таня Гусева и Галя Куликовская с нашей 432 группы – и я, оказались в одной партии. Аня Белова и Ирма Франк были назначены в другие подразделения.
Географически место назначения называлось Белорусским Полесьем.
Кратко поясню, что тогда представляла собой одноотрядная сейсмопартия (СП). Это человек 60-70 народу. Все бригады моторизованы. Партия автономна и круглогодична. ИТР-крепкий, опытный, молодой и всякий.
Каждое утро инженерным костяком ведется планерка, назначение дневных заданий. Топограф, старший буровой мастер, старший взрывник, зав. взрывскладом, оператор, начальник отряда, старший геофизик-на нем трехступенчатый контроль ОТ и ТБ и первичная обработка сейсмограмм, подготовка их к машинной обработке.
Замначальника, завхоз по старому – вся хозяйственная часть на нем. Начальник партии – процедуры получения разрешений: на взрывсклад, на производство работ, на рации, на оперативное управление. Части переменного состава – только “косари” и водители. Все остальные профессиональные экспедиционные кадры, как у Куваева О. в “Территории”.
На первых порах, пока никого не знали – сибиряки держались вместе. Толя Рыжик вечерами сдавал в камеральную группу объемы работ в виде магнитных лент сейсмограмм и их визуализаций вместе с рапортом. Я ему помогал. На пару месяцев “завис” в сейсмоотряде. Прошел курс молодого “бойца”. Стал профессиональным “косарем”, с умением руками вручную лихо 600 метров ГДРовского кабеля, в три-четыре приема, сматывать в бухты. Иногда был задействован в топоотряде у Константина Герасимович. Рабочих в отряд партия постепенно набрала и я, через два месяца, был по моему вежливому напоминанию возвращен к сейсмостанции.
Анатолий Рыжик учил меня с завязанными глазами восстанавливать управление сейсмостанцией – две спаренные СМП 24-МОВ-ОВ (порядка сотни различных тумблеров, переключателей, кнопок, положение коммутатора ОГТ надо было вернуть на прежнее рабочее место). C обязанностями освоился быстро, потому что им однажды было сказано: делай как я.
Спустя еще месяц постепенно он начал доверять управление станцией и, я получал сейсмограммы, вплоть до отстрела целой косы перед перемоткой. Под его присмотром конечно.
До сих пор помню команды, подаваемые по громкой связи и по радио: спокойно на профиле, работаем. Потом: приготовиться-внимание-огонь, с сопровождением звуковыми сигналами: один длинный, затем короткий и, отбой – два коротких.
Брак получал на первых порах регулярно. Сильно переживал.
Толя Рыжик говорит: не переживай и, давал команду станку возвратиться на перебуривание, а заряжающей бригаде на перезарядку. И на удивление быстро, брак у меня прошел. Так что, как почти “полугодовалый” помоператора я работал иногда по пол-дня, а то и день самостоятельно – если А. Рыжику нужно было по профилю походить, посетить места тайников на абрисах топографа.
На профиле всегда найдется, что поправить, приглядеть, помочь отряду потушить окурок или, организовать буксировку застрявших в болоте автомобилей. Особенность Полесской местности, на языке тектоники, Припятского авлакогена, торфяные болота. Если окурок попал в торф – беда, как ты его не заливай водой, кусок торфа плавает и дымит.
На месте чинили “косы” из-за оплавившейся изоляции.
Глядя на оператора, я старался делать как он. Такая в ходу была формула отношений.
Через годы, я проникся афоризмом Конфуция, о трех путях ведущих к знанию. Один из них – самый легкий путь: это путь подражания.
Повторю условие: для успеха воспитания профессионального инженера нужен Наставник и он у меня был.
Прошло почти полгода. Мне исполнилось 20 лет, и я освоился. Научился водить Газ-66: водители были местные – все молодые, дружелюбный веселый народ. Они же приняли в свою компанию: учили ловить раков, пить пиво со сметаной.
Читатель! Вы когда-нибудь пили пиво со сметаной. Что за бред, скажут некоторые. Но…. У каждой нации, свои галлюцинации. Так сказал Хаим Соколин в “Серой зоне”. Я его подтверждаю.
Ни одного инцидента с местными, как это обычно бывает с чужаками. Может потому что, чистая русская речь отводила. Но и я не “чванился”, не выпячивал верхнюю губу, не дистанцировался от народа.
Вспоминаю случай на Ельском автовокзале, в одиночку жду автобус, в экспедицию уехать: часа три или четыре прошло. Лето, тепло. Примелькался.
Подходят: по повадкам, местная “братва” – внутренне насторожился, знаю, чем такие беседы заканчиваются: дракой и отбиранием денег. Поговорили: откуда-куда? Где работаешь, что здесь делаешь? – обычное прощупывание с еще непонятым ощущением: пронесет или нет. Уяснили, что из Сибири, русский – пригласили пиво попить дружелюбно, так все и закончилось на позитиве.
