— Не думаю, что вы когда-либо испытывали проблемы с мужским вниманием, — Эрван поставил на стол тарелочку с печеньем, достал из холодильника сыр, хлеб и все это аккуратно пододвинул к Татьяне. — Угощайтесь.
— Благодарю, — смущенно произнесла та и скромно взяла одно печенье и откусила от него маленький кусочек.
Эрван поставил турку для кофе на плиту, после чего сел рядом с девушкой и стал наблюдать за тем, как та боязливо откусывала от печенья кусочек за кусочком, при этом она постоянно оглядывалась, будто находилась в музее и пыталась запомнить за короткий промежуток времени как можно больше деталей.
— Чего вы боитесь? — тихо произнес Эрван и пристально посмотрел на нее.
— Все в порядке, — та отложила недоеденное печенье в сторону и как-то нервозно потеребила пальцы. — Просто… У меня странное предчувствие. Не знаю, почему…
— Расскажите.
— Знаете, я узнала вас, так как у меня находится ваша фотография, — медленно и членораздельно сказала она и снова улыбчиво посмотрела на парня. — Я нашла ее на пляже. Честно сказать, было странно увидеть вас в реальности только сейчас.
— Мою фотографию? — удивленно вскинул брови тот. — Как она там оказалась?
— Она лежала в портсигаре. Возможно, он выпал у вас из кармана.
— Вы нашли его?! — Эрван пересел на стул, который находился прямо вблили девушки, и с широко распахнутыми глазами уставился на нее, будто смотрит на кого-то, кто был ему невероятно приятен. — Он у вас?
— Да, — девушка полезла в свою маленькую сумочку, немного порылась в ней и вскоре вытащила оттуда серебристый предмет, который передала в дрожащие руки парня. Те тут же схватили портсигар и, как сокровище, сжали в пальцах, будто если ослабить хватку, то футляр для сигарет исчезнет уже навсегда.
— Вижу, что вы им очень дорожили.
— Знаете, — Эрван с восхищением оглядел портсигар. — Вы спасли меня. Я даже не знаю, как вас отблагодарить, — парень широко улыбнулся, после чего резко потянулся и крепко поцеловал девушку в щеку, отчего та так раскраснелась, что оба стали громко смеяться и с интересом поглядывать на серебристый футляр для сигар, будто тот и вправду был драгоценным. — Есть вещи, которые связывают нас с прошлым, какими-то приятными событиями из жизни, которые уже никогда не повторятся. Этот портсигар единственное, что у меня осталось от той жизни… Что была у меня до войны. Больше ничего нет.
— Неужели у вас не осталось никого из близких? — с сочувствием в голосе спросила та. — Ведь должен был остаться хоть кто-то, кто поможет вам вернуть те эмоции, что вы испытывали в прошлом.
— Нет. Никого не осталось… Я любил одну девушку. Она мне подарила этот портсигар. Хотя знала, что я не курил. Я был очень удивлен этому. Но та сказала, что эта вещь принадлежала ее покойному отцу. И таким образом я стал членом их большой семьи.
— Вы расстались?
— Она умерла, — с болью прошептал тот и с грустью посмотрел на портсигар. — Я даже не успел с ней попрощаться. Не успел похоронить ее. Навестить ее могилу. Я был на фронте…
— Мне очень жаль, — девушка сжала его руку и большим пальцем погладила тыльную сторону его ладони.
Эрван кивнул, после чего резко обернулся и понял, что совсем забыл про кофе, которое уже кипело на плите и пыталось хоть каким-то способом привлечь к себе внимание. Юноша снял турку с огня и стал разливать бодрящий напиток по чашкам.
— Я стараюсь забыть о прошлом. Начать новую жизнь… Но прошлое так просто не выкинешь. Как бы сильно ты этого не хотел.
— Наверное, Джордж стал именно тем человеком, кто помог вам пережить это горе. С ним вы по-настоящему счастливы. Хорошо, когда появляются такие друзья. Если бы у меня был кто-то подобный, мне бы никто не был нужен.
— Возможно, но в последнее время все изменилось. И думаю, вы знаете, о чем я говорю, — Эрван поставил чашки на стол, после чего сел напротив девушки. — Джорджа что-то изменило. И я по-настоящему переживаю за него.
— Я думаю, ему нужно время… Чтобы успокоиться.
— Он вполне доволен жизнью, — юноша отпил немного кофе и провел рукой по волосам. — Я вижу в его взгляде все эмоции. И они положительные. Вот только когда речь заходит о том ужасном происшествии, то он резко уходит. В прямом смысле.
— Может, он пытается таким образом забыть? Нам с вами нужно высказаться. А ему легче просто уйти в себя, побыть наедине с самим собой.
— Я бы это понял, мисс, если бы он не уезжал куда-то на несколько дней, не оставлял мастерскую без присмотра. Клиенты приходят, а мне приходится их выпроваживать, так как Джордж не выполнил их заказ, не пришел на рабочее место. Я боюсь, что скоро обувная фабрика, с которой мы сотрудничаем, разорвет с нами соглашение. Мы стали приносить им только лишние убытки. А я не смогу вечно заверять их, что Джордж скоро придет в себя и станет усердно работать.
— Это действительно странно, — задумчиво произнесла девушка и снова вернулась к своему недоеденному печенью. — И он даже не говорит, куда направляется?
— Нет… Я уверен, что он ездит куда-то не просто так. Он там с кем-то встречается. И эти встречи проходят слишком далеко от Лондона.
— Может, это любовь? — улыбнулась та. — Вдруг у него появилась девушка, и он просто ездит к ней.
— Почему же он не скажет?
— Да, вы правы… Знаете, я узнала о том, что вы нашлись, только спустя какое-то время. И не от Джорджа. А от детектива, который и возглавлял ваши поиски. Джордж попросту стал меня избегать после этого. Как я ни приду сюда, его нет на месте. Чудо, что я сегодня застала вас. Иначе бы так и ходила сюда каждый день… От скуки.
— У меня сегодня выходной. Обычно я работаю на фабрике, участвую в производстве и помогаю Джорджу подгонять клиентов. Директор фабрики дает хорошие заказы. Вот только в последнее время практически ни один заказ не был выполнен. Я уже боюсь, что эту мастерскую придется закрыть. Ведь один я ее не потяну.
— Все это так грустно… Джордж ведь безумно любил это место. Когда он был еще совсем юн, я часто заходила сюда. Это было еще до начала войны. Вы бы видели, какой у него был огонь в глазах. Он по-настоящему дорожил этой мастерской.
— Сейчас этого огня уже нет…
— Дайте ему время. Уверена, он найдет себя и вернется.
— УБИТЬ! УБИТЬ ТЕБЯ! ДАЙ МНЕ РАЗОРВАТЬ ТЕБЯ НА ЧАСТИ! ДАЙ МНЕ ТЕБЯ ПРИКОНЧИТЬ! ДАЙ МНЕ ПРЕРВАТЬ ТВОИ СТРАДАНИЯ! — он был повсюду, его голос проникал в каждую щель, в каждый угол, набирал силу с каждым пройденным метром, становясь все громче и громче.
— Что? — вздрогнул Эрван и нервно оглянулся, будто почуял что-то неладное. — Вы слышали это?
— Что слышала? — удивленно посмотрела на него девушка.
— Эм, ничего… Мне… Наверное, показалось, — тихо прошептал Эрван и снова посмотрел по сторонам, не понимая, почему на душе внезапно стало так неспокойно, будто в любой момент должно произойти нечто ужасное и непоправимое.
Неподъемные свинцовые облака начали постепенно подниматься все выше и выше над городом, постепенно приобретая привычный белый цвет. Небо медленно прояснялось, и через какое-то время стены мокрых кирпичных зданий коснулись теплые лучи сентябрьского солнца, отчего прилипшие к домам и дорогам капельки дождя засверкали, как драгоценные капни, ослепляя осмелившихся выйти на улицу прохожих. Где-то высоко над Лондоном порхали чайки, их крики стали столь пронзительными и громкими, что некоторые люди морщили свои лица и с трудом сдерживали себя, чтобы не закрыть ладонями уши. Но птицам было все равно на недовольство жителей города, они просто радовались улучшившейся погоде и показывали свои эмоции всему, до чего долетит их пение.
Татьяна с улыбкой наблюдала за этими белокурыми птицами и медленно шла по мокрой мостовой, внимательно слушая все, что ей рассказывал Эрван. Она не знала, сколько они уже брели по этой бесконечно длинной улице, что находилась на краю мутной Темзы, пахнувшей тиной и копотью. Но это потраченное время она не жалела, наоборот, желала, чтобы оно продолжало тратиться и дальше. Эрван оказался удивительно приятным собеседником. Этот юноша очень быстро стал ей симпатичен. У него был красивый голос, хорошо поставленная речь без намека на какой-либо акцент, хотя Татьяна считала, что этот молодой человек явно не британского происхождения, слишком он был хорош собой для британца. Его большие выразительные глаза ярко-голубого цвета внимательно разглядывали все что угодно, но только не Татьяну. Возможно, он хотел смотреть на нее, но счел подобное невежливым и старательно избегал их встречи глазами. Но девушка делала все, чтобы парень расслабился, тот явно нервничал по какой-то причине, Татьяна это почувствовала сразу же. Ее присутствие его напрягало, что он тщательно пытался замаскировать за своим веселым голосом, но настоящие эмоции Эрвана просачивались наружу. Ему было не очень комфортно. И нет, это было не из-за того, что Татьяна была ему неприятна. Он просто боялся ей не понравиться. Контролировал себя изо всех сил. Но явно уже устал это делать. Все чаще и чаще его голос дрожал, он делал продолжительные паузы, пытаясь подобрать нужные слова. А Татьяна слушала. Любовалась им. Не стеснялась смотреть на молодого человека. Он ей нравился. Она это не стала отрицать. Но Татьяна не могла понять, в какую сторону направлена эта симпатия. Была ли она дружеской или сексуальной? Девушка редко общалась с людьми противоположного пола, просто боялась это делать. Поэтому сейчас она и сама не понимала своих чувств и мыслей. В голове все перемешалось. Татьяна тоже нервничала. Гораздо сильнее Эрвана. И вряд ли она это скрывала, как он. Ее эмоции лезли наружу, как тесто из кастрюли, в которое насыпали слишком много дрожжей.
