— Ты ведь знаешь. Наши отношения не были настоящими. Никогда. Мой отец вынуждал тебя следить за мной, ты должна была подавить во мне воспоминания из моего детства. И у тебя это прекрасно получалось. До тех пор, пока ты не поняла, что любишь меня.

— Тебя нельзя было не любить. И я переступала через себя, когда делала это. Подставляла свою жизнь под дуло пистолета. Ты понятия не имеешь, что я испытывала тогда. Как себя ненавидела. Я думала, что смогу все исправить. Верила, что нам удастся уехать, подальше от всех людей, что нас окружали. Особенно подальше от твоего отца. Но ты не захотел жить той жизнью, что я пыталась тебе подарить. Ты стал возвращаться в прошлое. И оставил меня. Запер здесь. В этом пустом безлюдном мире. Совершенно одну.

— Мне очень жаль, что я вынуждаю тебя вспоминать события, которые были тебе отнюдь не приятны. Но эти воспоминания могут спасти множество невинных жизней, и одна из них — я, — Джордж потянулся к Лизе и едва слышно прошептал ей эти слова на ухо, отчего на коже той высыпались твердые мурашки, будто присутствие мужчины напугало ее до смерти. — Но я также не позволю мне лгать, когда правда мне уже практически полностью известна.

— Ты уверен, что тебе необходимо узнать правду? — с грустью в глазах произнесла Лиза. — Иногда легче жить с ложью, только так можно сохранить собственную безопасность. Эта правда подобна яду, она убивает каждого, кто ей воспользуется.

— Я знаю, — подмигнул ей тот и с громким вздохом откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. — Но меня это ничуть не пугает. Потому что этот яд уже течет по моим венам. И у меня осталось не так уж много времени, чтобы это остановить.

— Ты хоть знаешь, сколько людей погибло за эту правду? И ни один не дошел до конца. Ни один человек. Почему ты уверен, что тебе это удастся?

— Потому что я знаю, что нужно делать. Знаю, кто за всем этим стоит. Мне осталось лишь разгадать последнюю загадку. И она касается этого мальчика и человека, который погиб из-за меня, прямо на моих глазах. Неужели я так многого прошу? Я ведь вижу, как тебе тяжело держать тайны моего отца в себе, будто ты сейф, ключ к которому давно потерян. И я хочу открыть этот сейф. Облегчить твой груз. Я тебе не враг, хотя в данный момент ты боишься меня.

— Эрван не хотел, чтобы ты когда-либо узнал об этом. Он был очень взволнован и будто знал, что его ждет впереди.

— С ним был только Доктор Ломан?

— Нет. Я также видела женщину. Кажется, она назвала себя Анной. Ричи тогда не мог ходить, он был полностью парализован. И Анна подвезла мальчика на инвалидной коляске к моему дому. Доктор Ломан сказал, что в его головном мозге прогрессировала злокачественная опухоль, которая блокирует часть сигналов в нервных окончаниях.

— Опухоль находилась в части мозга, которая отвечала за сознание, — едва слышно сказал Джордж и в задумчивости опустил голову. — И Ричи был не единственным, кто столкнулся с этой болезнью. Твои дочери тоже.

— Вижу, что ты знаешь гораздо больше, — удивленно вскинула брови та и наигранно посмеялась, будто пыталась таким образом скинуть с себя неподъемное напряжение. — Да. Мои дочери тоже были больны. И находились при смерти.

— Ты их тоже удочерила, как и Ричи. Ты была частью масштабного проекта моего отца, — Джордж сжал пальцы в кулаки и с холодом посмотрел на женщину, будто пытаясь убедиться, что та с ним полностью честна и не пытается утаить правду, которую он так желал услышать. — И была единственной, кому он мог доверить своих подопытных кроликов.

— Они были для него, как дети, Виктор. Он их любил, как родной отец. Они были при смерти, но он их спас. От них отказались все, кроме него. Твой отец был святым человеком, с большим сердцем. Жаль, что ты так и не смог этого понять.

— Я знал, кто он. И гордился им, — голос Джорджа предательски дрогнул, и он отвернулся, будто боялся, что Лиза заметит на его щеках возникшие слезы. — Но он никогда меня не любил. Лишь пользовался, чтобы добиться своей цели.

— Почему ты так думаешь? Он постоянно говорил о тебе. Возможно, вы редко с ним общались после всего произошедшего. Но Чарльз Ломан любил тебя больше жизни. И делал все, чтобы защитить тебя и твоего парня.

— Из-за него мой парень погиб, — тихо ответил тот, понурив голову. — Его застрелили. Прямо на моих глазах. А я… Я ничего не смог сделать. Лишь был способен прижимать Эрвана к себе, чувствовать, как из него выливается кровь прямо на меня, — Джордж еще сильнее сжал кулаки и резко встал со стула, будто тот стал невероятно горячим. — И я ненавижу отца за это. Он знал, что Эрвана хотели убить. И не сделал ничего, чтобы это предотвратить. Посчитал, что так и должно было произойти, что это неизбежно.

— Мне очень жаль, — с сочувствием взглянула на него та. — Я вряд ли смогу прочувствовать все то, через что тебе пришлось тогда пройти. Но я хочу помочь тебе.

— Тогда расскажи мне правду. И только правду, — ледяным тоном произнес тот.

— Доктор Ломан проводил у этих детей операции. Запрещенные. Но он делал это в благих намерениях. Пытался их спасти. И понять причину этой болезни. В обыкновенных больницах заболевшим диагностировали рак. Но Чарльз Ломан был твердо уверен, что эта опухоль имеет совершенно другую причину возникновения. И связана она с нашим сознанием.

— Ты хочешь сказать, что кто-то внушал этим детям, что они больны, и опухоль возникала из-за их мыслей?

— В это трудно поверить. Но твой отец верил это. И Ричи был его любимым пациентом, самым ценным. Состояние мальчика было ужасным. Он тогда потерял свою семью, и его душевное состояние оставляло желать лучшего. Ричи совершенно отказывался с кем-либо разговаривать. Только молчал. Ему оставалось жить считанные дни. Но Доктор Ломан нашел выход. Нашел лекарство.

— Что он сделал?

— Мне это неизвестно. Но в его выздоровлении прямым образом участвовал Эрван.

Джордж обреченно вздохнул и снова опустился на стул.

— Мне очень хочется рассказать тебе больше, — с мольбой взглянула на него Лиза, нервно теребя пальцы на руках. — Но мне больше ничего неизвестно.

— Я тебе верю, — Джордж впервые за время их разговора улыбнулся и тем самым слегка разрядил напряженную обстановку между ними. — Извини меня, что заставил об этом вспомнить.

— Я ценю то время, которое я провела с Доктором Ломаном. Он научил меня бороться, верить в то, чего произойти попросту не может. И он никогда не ошибался. Если Чарльз позволил Эрвану умереть, то на это должна была быть причина.

— Какая именно?

— Вдруг он хотел… его таким образом исцелить?

— Избавить от страданий смертью? Очень эффективное лекарство. Надо попробовать, — злобно съязвил тот и опять скрестил руки на груди, будто такая поза помогала ему чувствовать себя увереннее.

— Не знаю, каким образом связаны Эрван и Ричи, но Доктор Ломан вряд ли бы позволил, чтобы кто-либо разрушил все его планы. Мне кажется, что смерть твоего парня входила в его проект.

— Я не понимаю.

— Мне кажется, он нашел причину возникновения этой болезни. И Эрван мог быть также болен.

Джордж задумчиво взглянул на нее, будто вспомнил нечто весьма важное, и Лиза с облегчением поняла, что начала двигать их разговор в нужном направлении.

— Что если смерть и была лекарством. Временная смерть.

— Временная смерть? Ты хоть себя слышишь? — с усмешкой посмотрел на нее тот. — Эрвана застрелили, выстрелили прямо в грудь. Пуля пробила его легкое. Ты не представляешь, через какую боль ему пришлось пройти, чтобы потом, наконец, умереть! Я был там. И все видел. И это не было никакое исцеление. Эрван не Иисус, чтобы воскресать после смерти. Мой отец был сумасшедшим. И ты ничуть не лучше него. Говоришь такие же бессмысленные вещи.

— Тогда зачем Доктор Ломан привел твоего парня к Ричи? Вряд ли просто для разговора. И знаешь, что случилось с Ричи после этого? Он исцелился. И мог ходить, словно никогда болен и не был. Тоже самое случилось с моими дочками. Они выздоровели. И все это благодаря твоему отцу. Зря ты считаешь его поехавшим умом стариком. Он знал, что делает. И… Ты должен это ценить.