По благословению

архиепископа Пензенского и Кузнецкого

СЕРАФИМА

От С.-Петербургского Духовного Цензурного Комитета печатать дозволяется. С-Петербург, 3 февраля 1909 г.

Цензор, архимандрит Мефодий.

(23-е января[1])

Святой священномученик Климент, епископ Анкирский, жил два с половиной века спустя по Рождеству Христову. Мать его была христианкою, отец – язычником. Всю душу свою положила мать на воспитание своего сына и назвала его Климентом, что значит «виноградная ветвь», молясь, чтобы жизнь его распустилась и процвела, как ветвь на лозе Христа.

Отроку было только двенадцать лет, когда мать его почувствовала приближение смерти. Умирая, она заклинала сына хранить святую веру, не отступать от Христа, и если он будет к тому призван, дерзновенно исповедовать имя Христа. «Воздай мне, – говорила она ему, – за муки, в которых я тебя родила тебя, за труды в воспитании твоем, тем, что ты, рожденный мной, станешь исповедником Христовым, что я буду названа матерью мученика. Не щади крови, принятой тобой от меня, чтоб и я была почтена в ней. Отдай тело твое на раны, чтоб и я возвеселилась о них, как бы пострадавшая сама. Одна еврейская жена принесла некогда Богу в мученичество семь сыновей, и одной душой своей страдая в семи сыновьях своих, осталась непобедимой. Ты же и один дашь мне славу от Господа Бога моего, если будешь крепко подвизаться в благочестии». Обнимая сына пред самым исходом души своей, мать Климента, как бы пророчествуя, воскликнула: «О, блаженна ныне я, что припадаю к мощам мученическим!» После того, склонившись на грудь его, она предала душу свою в руки Господа и почила с миром.

По ее кончине, Господь дал отроку другую мать. В том же городе жила благородная, славная и богатая женщина, по имени София, связанная искренней приязнью с почившей. Она жила в великом благочестии, была бездетна и приняла Климента к себе в дом как родного сына. В то время в Галатии начался голод, и многие эллины безжалостно выбрасывали на дорогу своих детей, не имея, чем прокормить их. Климент стал собирать этих детей в дом Софии, кормил, одевал, учил их и приводил в веру Христову. Сам он с этого времени уже вел подвижническую жизнь, не вкушал ничего, кроме хлеба, зелени и воды. Вскоре он был поставлен чтецом в церкви, и, пройдя степень дьякона и пресвитера, возведен в сан епископа, имея от роду не более двадцати лет. Он, как второй Даниил, в юности превзошел в разуме и добродетели стариков, доказывая, что старость измеряется не числом лет, но добродетельной жизнью и премудростью.

Вскоре стало сбываться пророчество матери его Евфросинии и сплетаться ему венец мученический.

Когда, по вступлении на престол римский нечестивого императора Диоклетиана, наступило великое гонение на христиан, тогда началось и великое многолетнее страдание священномученика Климента.

Наместник императорский призвал к себе епископа и спросил его о его вере. Климент дерзновенно исповедывал Христа, на угрозы мук ответил презрением, на обещание же почестей за измену вере ответил так: «Дары твои считаю тщетой, честь – бесславием, великий сан – рабской работой: а ваши угрозы, бесчестие, муки – вменяю в сладость и утеху».

– Поистине безумен ты, – отвечал наместник. – Да как и иметь тебе мудрость, когда ты все находишься в обществе детей.

– Я потому бываю много с детьми, – отвечал святой Климент, – что стараюсь научиться от них той премудрости, которой не знают старшие и умнейшие из вас, ибо истинная Божия премудрость утаена от премудрых и разумных этого мира и открывается младенцам.

Жестокими муками велел наместник истязать Климента. Его повесили на дереве и стали строгать острым железом, так что плоть сходила с костей, как одежда; несколько раз, обессилев, сменялись палачи, а святитель терпел и хвалил Бога. Уже и человеческого подобия оставалось в нем мало, когда мучители стали ударять его палками по лицу. От этих ударов упал он с дерева, и тогда мучители его стали бить его камнями. Не сокрушив мученика, наместник велел нести его в темницу, но он пошел сам, воспевая: «Елей грешного да не умастит головы моей!»

Господь же чудной силой Своей исцелил Климента от всех ран его.

Пораженный крепостью Климента, наместник решил послать его в Рим. Он надеялся, что там изобретут такие истязания для него, от которых затрепещет столица мира. Выходя из города, Климент молился: «Боже, Царю неба и земли, все исполняющий, не покидающий никакого места, предаю в руки Твои город этот. Сохрани в нем неповрежденной Твою церковь и умножь в нем стадо овец Твоих. Не навсегда и меня изведи отсюда, но, пребывая со мною в пути и в подвигах, возврати меня сюда, как возвратил Иакова в дом отца его, как повелел вынести кости Иосифа из Египта».

В Риме император не мог понять, как Климент, претерпевший такие муки, предстал пред ним, сияющий благолепием и силой. Напрасно прельщал он его богатыми дарами. Мученик отвечал: «Если дары ваши привлекают тех, кто ищет земного, то для меня сколь драгоценнее награда, обещанная на небе, награда, которую уготовал Бог для любящих Его!» За бесстрашное обличение язычества царь приказал терзать мученика колесом, и снова стало отторгаться возвращенное Клименту тело. Невыразимо было его страдание. Но помолился Климент, вкусив довольно этой муки, и колесо остановилось. Многие из стоявшего кругом народа прославили тогда Бога христианского, а Климент воззвал: «Благодарю Тебя, Боже, что дал Ты мне пострадать в этом городе, где Христа проповедовал Павел, возвещал Петр, прославил единоименный мне Климент, исповедывал Онисим. О, скоро придет время, и будут почитаемы они здесь более царей земных, и цари поклонятся им».

Эти слова мученика привели в бешенство царя Диоклетиана. Он велел бить Климента по устам; но как медь, чем сильнее ударяют ее, тем громче издается звук, так и мученик Христов тем громче славил Христа.

Ночью в темницу множество народа пришло к Клименту и просило у него крещения, и он, поучив их вере, окрестил. В полночь великий свет осветил темницу, все подняли взоры вверх и увидели прекрасного юношу, сияющего молниеносной одеждой. Он спустился к мученику, дал ему в руки чистый хлеб и чашу вина и сделался невидим. В ужасе стоял народ; Климент же, поняв, что то Святые Тайны Христовы, прочел молитвы и приобщил новокрещенных. Как бы в церковь обратилась смрадная темница, и наутро весь просветившийся народ был казнен за Христа. А Климента царь после новых долгих мук послал в Никомидию к Максимилиану, как новое не виданное никогда явление, чтобы подивился он непобедимому в муках телу.

Чудесно было плавание его. Он не принимал от язычников их блюд, но ангел являлся ему по ночам и укреплял пищею с неба. Когда они плыли мимо острова Родоса, епископ того острова с народом умолил стражу отпустить Климента в их храм, и священномученик совершил там литургию, и во время литургии на дискосе явился разжженный великий уголь, осиявший Климента и предстоявших. Многих больных исцелил дивный гость благодатною силою, и со слезами проводили его жители Родоса.

В Никомидии мученика опять подвергли страшным мукам; в никомидийской темнице святой многих просветил крещением, и затем, молитвою отворив дверь темницы, отпустил крещенных узников на свободу.

Тогда Климента бросили на съедение зверям, но звери ласкались к нему; зашили в мешок и кинули с камнями в море, но в следующий полдень мученик стал на городской площади, прославил Бога и воздвиг неисцелимо больных.