Смести врага окончательно оказалось не так просто, и беглецам пришлось разделиться. Небольшая группа отправилась на разведку в дальние туннели в надежде найти выход, оставшиеся на свой риск озлобленно понеслись добивать уцелевших солдат. В коридорах становилось слишком тесно. Колонна стремилась вперёд. Выстрелы звучали реже, и на какую-то минуту головорезам показалось, что они перебили всех ненавистных сторожевых дворняг. Некоторые зэки начали ликовать.

Те, кто были в середине группы, не могли видеть, что происходит в начале строя. Все просто двигались вперёд. Вдруг с первой линии начали доноситься тревожные голоса и крики, но под общий гам разобрать их могли немногие. Часть толпы остановилась и попятилась назад, остальные продолжали двигаться прямо. Люди начали сталкиваться, нескольких случайно затоптали насмерть. Начались волнения. Те, кто шли в центре отряда, наконец-то приблизились и разобрали, что же им пытались сказать.

– Пулемет! У них там пулемет! – кричали в голове колонны.

Но было слишком поздно. Отступать стало некуда. Слыша эти слова, замирали на месте, но плотная человеческая стена давила и толкала прямо в ловушку.

Прозвучал удар колокола, и падающие на пол гильзы заиграли свою трель.

Ким и Чауд без особых проблем добрались до складских помещений, где их уже поджидали Хорёк, Жаба и ещё двое незнакомых Киму заключённых. Комнаты вокруг пустовали, и мятеж отдаленным эхом напоминал о себе. Конюшни находились за следующим поворотом.

– Кто эти двое? – англичанин прошёл мимо, коротко взглянув на остальных.

– Братья Голл. Они помогли нам прорваться сюда. – Жаба пошёл следом.

– И обещали быть паиньками. Правда ведь? – Хорёк смешливо подмигнул братьям, в ответ получив синхронный кивок двух картофельных голов.

Возле входа в конюшни Чауд остановился. Ким встрепенулся.

– Там кто-то есть, – коротко сказал Чауд.

Ким повернулся к братьям. Перепачканные в крови и земле, они накинули на себя куртки поверх тюремной робы, снятые, скорее всего, с убитых охранников. Придурковатый взгляд выражал готовность вернуться к сражению. Ким протянул им оружие.

– Разберитесь.

Переглянувшись, братья расцвели в кровожадной эйфории.

Грэг Лауд ждал. Он слышал выстрелы, крики и взрывы, но не двигался с места. Как только начался бунт, он передал план по обороне старшинам отрядов, предельно ясно указав, как поступать, если мятежникам удастся выйти за пределы тюремной зоны. Но интуиция гнала его с поля сражения. Ситуация казалась просто неуправляемой. У Грэга не осталось сомнений, что тот, кто придумал весь этот хитроумный и жестокий план, непременно решит незаметно ускользнуть, пока все заняты обстрелом и выживанием. Из тюрьмы существовало только два выхода, и оба находились в северном крыле. Первый представлял собой длинный путь, отгороженный смотровыми вышками со снайперами. Он использовался исключительно для заключённых. Второй, находясь поодаль, наоборот, впускал и выпускал гостей и рабочий персонал. Опережая события, Лауд представил, что когда преступный сброд, несмотря на перекрёстный снайперский огонь, будет прорываться, хватаясь за призрачный шанс, то настоящий стратег предпочтёт воспользоваться главной дверью, не привлекая к себе шума.

Каждая минута прибавляла по седому волосу на голове Лауда. Он не участвовал в обороне, не командовал отрядами напрямую. Вместо этого он взял двух охранников и, притаившись в конюшне, решил устроить засаду. Он рисковал своей должностью и репутацией, не имея даже представления, кого ждать. Но что-то внутри подсказывало ему остаться. Ожидание продлилось больше часа, прежде чем послышались шаги. Грэг подал сигнал солдатам и сам занял удобную позицию для выстрела. Дверь не спешила открываться. От напряжения Лауду свело челюсть. Он не мог ждать более и решил подобраться чуть поближе, но стоило ему сделать шаг, как сбоку от него затрещала стена, и через неё кубарем проломились братья Голл, навалившись всем телом на Лауда.

– А вот и мы! – крикнули беглецы, прижимая начальника к полу.

Охранники попытались подобраться ближе, но выстрелы снесли сначала одного, а секундой позже прикончили и второго. Лауд проклинал себя, что попался. Тяжело дыша, ему было не пошевелиться под весом мясистых братьев.

Ким с недоумением отошел в сторонку с Чаудом и Хорьком. Жаба побежал отвязывать лошадей.

– Проклятье, это Лауд! Вот же чутье у человека! Даже не верится, что он понял, где нас поджидать. – Ким раздумывал над дальнейшей судьбой начальника тюрьмы, поглядывая то на Хорька, то на Чауда.

– Только скажи, и я разберусь, – с типичной прохладой в голосе сказал Чауд.

– А он точно не понадобится нам живым в будущем? – взволнованно спросил Хорёк.

– Может быть, – Ким был не в восторге он выходки Грэга, – а может, и нет. Чёрт его пойми! Мы рассчитывали, что он заполнит пробелы в деле, и на него ляжет вся ответственность, но теперь, кажется, придётся слегка пересмотреть план.

Понимая, что он окружен со всех сторон, Грэг совершенно потерял терпение.

– Эй, девочки, хватить шептаться! – он не видел, к кому обращается, крича наобум.

Ким злобно посмотрел на беспомощно лежащее тело. Не желая более задерживаться в тюрьме, он подошел к Лауду и потянул его за волосы, чтобы взглянуть тому в лицо.

– Ну, теперь хоть что-то становится ясно. Твоих мозгов вполне хватило бы, чтобы осуществить подобный план. – Грэг усмехнулся, сплевывая кровь.

– Ты настоящая ищейка, Лауд. Обо всем догадался. Только вот не подумал, что нас будет столько. Взял с собой всего пару человек, как опрометчиво и глупо с твоей стороны.

Братья Голл начали связывать его. Показались Чауд и Хорёк. Жаба привёл коней.

– Ну вот, кажется вся шайка в сборе. Не хватает только Джонсона! – Грэг вёл себя дерзко, поглядывая в сторону Кима. Тот ухмыльнулся.

– Зачем оставляете меня в живых?

– Ты уже знаешь. К тебе будет больше всего вопросов после всего случившегося бардака. И как бы тебе ни хотелось нас поймать, тебе будет абсолютно не до этого, как и остальным. Подумаешь, исчезновение пары заключённых не идут в сравнение с горой трупов. В том числе и твоих подчинённых. Тебя обвинят в халатности и припишут ещё много чего сверху. Пока ты будешь разгребать дела и страдать, мы успеем скрыться. А вот если тебя убить, то всё может пойти наперекосяк, а нам такого не нужно. – Ким нагло врал, сочиняя на ходу с мерзкой улыбочкой на лице.

Грэг не ответил. Он сжал челюсти. Гнев раздирал его, но он ничего не мог сделать.

Беглецы забрались на лошадей. Хорёк открыл оставшиеся стойла, после поджёг помещение. Кони в панике бросились к дверям. Огонь начал быстро распространяться. Едкий дым душил Лауда. Братья Голл, Хорёк, Жаба и Ким рассмеялись и, пришпорив лошадей, поскакали к выходу. Остался только Чауд. Он последний забрался на лошадь и собирался ехать, но вопрос Лауда остановил его на мгновение.

– Так что с Джонсоном?! – Грэг кашлял, ему не хватало кислорода.

– Мёртв. – Чауд ударил пятками по лошадиным бокам, и животное рвануло с места в простор ночных прерий.

Грэг начал терять сознание. Ползком пробираясь к безопасному от огня месту, он продолжал бороться. Силы оставляли его, и смертельный сон прижимал опиумным забвением. Последнее, что он запомнил, как усмехнулся собственной мысли: ведь, по крайней мере, удастся избежать всей бумажной волокиты, которая последует на следующий день. После он потерял сознание.

Следующее, что услышал начальник Лауд, были разговоры на незнакомом ему языке. Кто-то нес его, перекинув через плечо, словно он был весом с ребенка. Очутившись на улице, некто осторожно опустил Грэга, продолжая диалог.

– Керук, сможешь найти нам пару лошадей, а я пока освобожу его. А то он совсем плох.

Два силуэта возвышались над Грэгом. Один ушёл, второй наклонился и принялся развязывать веревки.

– Карл… не ожидал.

– Расслабься, малыш Грэг. До тюрьмы я был довольно приятным человеком. – Карл улыбнулся.