— Ты с ума сошёл?! — возмутилась девушка.

— Я заговор знаю, — успокоил её Ратибор. — Мигом кровь останов…

В это мгновение раздался хлопок, что-то вспыхнуло, и на месте собранных по карманам всадника артефактов осталась горстка пепла.

— Прекращай немедленно! — Света решительно направилась в сторону мага-самоучки. — Властелин Колец доморощенный! Взорвёшь ещё…

Девушка застыла на месте — со всех сторон их окружали выплывающие из ниоткуда лиловые шары.

— Получилось! — радостно закричал Ратибор и, ухватив растерянную Свету за руку, ринулся в недра плодов собственной ворожбы.

— Послушай, дорогой мой! — голос девушки дрожал от гнева, как только под ногами почувствовалась почва или что-то ещё — более надежное, чем лиловый туман, она освободилась от пальцев всадника. — Ещё один такой фокус…

— Получилось ведь! — улыбка Ратибора вряд ли подошла бы мудрецу, скорее всего совсем наоборот. — И без всяких мудрёных комбинаций!

— Зато со взрывами! И где мы сейчас?

— Где-то… Туман рассеется — увидим.

— Я тебе удивляюсь, Ратибор! То надуешься, как мышь на крупу, то, как мальчишка пальцы в розетку сунешь, то…  — разглядев проявившиеся за лиловыми клубами очертания, Света замолчала.

— Человек, вообще, существо капризное и переменчивое, — философски заметил всадник. — Куда это мы и правда попали? Горы, по-моему?

То, что сквозь лиловую дымку виделось горами, оказалось угловатыми, некрасивыми (на взгляд Ратибора) дворцами. Они обступили путешественников со всех сторон. В трёх из них всадник насчитал по пять поверхов и бесчисленное количество окон. Четвёртый подпирал верхушкой небо, потому Ратибор не стал ничего подсчитывать, сочтя сие занятием бесполезным и долгим. Дворцы, как говорилось ранее, всаднику не понравились. Огромные серые кубы. Ни тебе украшений, ни затейливой резьбы, ни родовых гербов, ни оберегов. Либо мастер не умел ничего другого как укладывать камень на камень, либо заказавшие их вельможи отличались редкой аскетичностью и полным отсутствием вкуса.

— Крепость, что ли, недостроенная? — пробормотал Ратибор вполголоса. — Вроде всё в порядке! — добавил он вслух.

— В порядке? — девушка смотрела на него склонив голову на бок.

— А то! Живы-здоровы, на твёрдом стоим, — всадник указал на клочок земли, покрытый чахлой травой и рассечённый наискось вытоптанной тропкой. — Хорошо, что между дворцами попали, а то могли и на краю крыши оказаться или вообще посреди моря.

— Ты это специально задумал?

— Ну, не совсем, конечно, — всадник попытался убедить себя, что переход отнюдь не последствия блужданий наугад, а закономерный итого цепочки продуманных и рассчитанных шагов. — Кое-что и наперекосяк пошло… Но в основном…

— Так ты заранее всё знал? — допытывалась Света.

— Ничего я не знал! — не выдержал Ратибор, обманывать других — дело неприглядное, врать себе — бесполезное и даже вредное. — Ткнул пальцем в небо и сюда попал!

— С ума сойти!

— А что собственно особенного? — всадник не видел причин для восторга, как, впрочем, и для огорчений. — Мир как Мир, не лучше других я думаю.

— Если не считать, что в двух кварталах мой дом, — заметила девушка.

— Чего?!

— Чего слышал. И прекрати орать. На нас и так уже смотрят.

Всадник оглянулся — из-за забитых мусором баков выглядывала округлая женщина, чья молодость давным-давно стала достоянием истории. Заметив, что её схорон раскрыт, престарелая разведчица решила больше не скрываться. Она двинулась в сторону Ратибора и Светы, сверля их подозрительным взглядом и неся пустое ведро с достоинством, коему позавидовали бы и родовитые бояре.

— Стоят здесь со своими шалавами, — злобное шипение буквально молодых людей зарядом слепой ненависти ко всему и вся. — Пройти нельзя, — заявление совершенно не соответствовало действительности, даже если учесть скромность дворика и дородность пенсионерки. — Что стоять? Шли бы в свой двор и стояли.

— Послушай, почтенная женщина, — своей учтивостью и уважительным тоном Ратибор попытался вызвать расположение пожилой особы.

Презрительный взгляд выцветших глаз скользнул по кожаным одеждам всадника, дёрнул за рассыпавшиеся по плечам волосы, уцепился за кобуру и ножны.

— Бандит! — взвизгнула старуха, семеня к подъезду с утиной грациозностью. — Террорист!

— Теперь это уже точно мой Мир, — Света проводила неприветливую аборигенку грустной улыбкой.

— Наверное, она властительница здешнего замка, — предположил Ратибор, — и раздражена вторжением чужаков.

— Властительница, — усмехнулась девушка, — окрестных скамеек, городского транспорта и пунктов сдачи стеклотары.

— Ты с ней знакома?

— Только мне этого не хватало!

— Так почему же…

— Ратибор, теперь я твой проводник. Потому, давай-ка ноги уносить, у неё хватит ума между двумя сериалами ментов вызвать. Сейчас очень модно ловить террористов… Давай хотя бы отойдём, чтобы глаза не мозолить. Наверняка из окна подглядывает…

Всадник нехотя повиновался. Не привык он к роли ведомого. Следуя за девушкой, Ратибор тешил себя надеждой, что Света ошиблась как в том подземном дворце, и он, Ратибор, когда всё выясниться, конечно же, посочувствует возлюбленной, а потом займёт привычное место проводника, разведчика и защитника. Нужно немного подождать. Уступить кое в чём. Потом наверстается.

Одолеваемый подобными, не совсем, надо сказать, благородными мыслями и чаяниями, всадник свернул за угол пятиэтажки, повинуясь воле проводницы. Надо отдать должное Ратибору, он не забывал осматриваться по сторонам, и в случае опасности был готов занять место в авангарде или остаться в арьергарде, смотря откуда она нагрянет.

Ничего угрожающего пока не появлялось. Однообразные серые прямоугольные дома (как только терпения хватает одно и тоже строить?) бесцеремонно укладывались тенью на чахлые истоптанные лужайки; безжалостно обкромсанные чьей-то варварской рукой деревья и кусты гнули искалеченные ветки под слоями пыли, бродячие кошки рылись в баках с отходами.

Поначалу, всадника насторожило обилие повозок Лады. Жестяные коробки на колёсах, вопреки всеобщему унынию празднично сверкали начищенными боками и стёклами, оставляя на земле масляные пятна и наполняя воздух резким запахом огненной жидкости. Признаков агрессии Ратибор с их стороны не заметил и сразу же успокоился. Повозки даже как-то украшали утопающие в пыли и однообразии пейзажи разнообразием расцветок.

Возле некоторых повозок путешественникам встретились люди. Ратибор усомнился в словах книжников, что сии механизмы служили человеку. Скорее наоборот, человек подходил к железным созданиям, подобно тому, как вассал является в покои сюзерена, как жрец приносит дары верховному идолу в храме. Трепет и почтение сквозили в движениях людей, дерзнувших приблизиться к, оборвавшей когда-то жизнь княжича Андрея, машине. Каждый из них делал одинаковый жест, выкидывая вперёд одну руку (всадник решил, что это ритуальное приветствие). Повозка отзывалась разрывающим уши и режущим нервы писком. Только после подобного ритуала счастливец отваживался подойти к зловонной громадине.

Многие враждебно озирались на Ратибора, видя в непрестанно вертящем головой и не закрывающем рот всаднике какую-то угрозу для своих жестяных повелителей.

— Прекрати тормозить! — рассердилась Света. — Я и так не знаю, что делать, ещё ты себя ведёшь, как знатный колхозник на ВДНХ.

— Всё-таки твой Мир? — Ратибор позабыл недавние чаяния, оглушённый обилием легендарных повозок, не ржавых и сгоревших, как в Подлунном, а новеньких и сотрясающих воздух утробным рыком.

— Ты ещё сомневаешься? — девушка остановилась. — Только…  — она посмотрела на Ратибора. — То ли со мной что-то случилось, то ли здесь не всё в порядке.

— Что-нибудь заметила? — насторожился всадник.

— Не знаю… Ещё вчера я мечтала вернуться сюда, а сейчас… Ратибор, зачем ты это всё устроил?!