— Неохота!? — я едва не задыхаюсь от возмущения — мало того, что колдун затащил меня в собственное сознание, натравил монстра, так он ещё и подбил к бунту моё второе «Я». — Да как ты смеешь… Ты с ума сошёл! Если тварь меня сожрёт — тебе тоже крышка. Тело-то у нас общее.

Снова хриплый смех.

— Не парься, приятель. Я шучу.

— Так давай обратимся!

— Не могу — это сознание Кранца, а значит и его правила. Он блокировал обращение.

— И что теперь.

— Отпусти меня на время. Позволь действовать самостоятельно.

— А потом? — идея дать свободу собственной звериной сущности меня настораживает.

— Если победим, станем сильнее…

— Я тебя отпущу, а ты…

— Идиот! За пределами этого катка — мы единое целое. Куда я от тебя денусь, хотя ты и полный придурок. Решайся скорее — этот выродок снова готов напасть.

— Ух! Чёрт с тобой — выходи!

Что-то происходит внутри меня и ко мне возвращаются подзабытые уже «прелести» существования в облике смертных. Я вскрикиваю от боли в сломанном ребре и тут же едва не захлёбываюсь хлынувшей из горла кровью. Способность к регенерации и выносливость покидают меня вместе с носителем сущности Зверя. Я снова человек, коему взбрело когда-то использовать шприц после любовницы-оборотня, а потом выклянчить у неё же укус для гарантии полного обращения.

Жалкие человеческие силёнки вытекают вместе с кровью, залившей грудь и подбородок. После первого своего полнолуния и сумасшедшей ночи среди лесов в облике росомахи и обществе самки альфа, я предпочёл забыть, как это больно и уязвимо — быть человеком. Сейчас, я получаю сполна.

Мне ещё хватает сил, чтобы не рухнуть, а опуститься на лёд. Химера почему-то не нападает. А, впрочем, стоит ли чудовищу тратить силы и время на полудохлый кусок мяса, жизни в котором осталось ещё на несколько вздохов. Жуткий холод в руках и ногах. Нет, уже не холод. Я просто не чувствую конечностей.

— Как тебе это удалось?! — визжит колдун. — Это невозможно!

Я открываю глаза. С трудом отрываю голову от залитого кровью снега. Странно, почему он не тает? Кровь ведь тёплая… Потом вспоминаю, что здесь всё ненастоящее, кроме, наверное, моей подступающей всё ближе кончины. Как глупо — умереть ни от серебряной пули, ни в схватке с другим альфа, а от удара хвоста созданной колдуном Химеры.

Вокруг всё плывёт, как на некачественной видеозаписи. Однако, я ещё могу различить два, сошедшихся в схватке, туманных силуэта и услышать их рычание.

— Кто тебя научил этому? — обессиленный колдун сидит неподалёку, судя по голосу и виду, состояние его тоже далеко от идеального. — Немедленно призови Другого, иначе формальный ритуал испытания превратится в убийство…

Я силюсь что-то сказать, но лишь выплёвываю на лёд ещё один сгусток крови. Несколько кровавых пузырей на губах и слабый хрип — вот всё, что у меня получается. Колдуна это по-видимому мало заботит.

— Это же всего лишь проверка, — бормочет он. — Зачем ты стал сопротивляться? Зачем отпустил Другого? Как у тебя это получилось?

Если бы я знал. Иногда у меня действительно получается нечто, о чём я и не подозреваю. Правда, потом, совершенно не ведаю как повторить удавшийся фокус. Оно и не мудрено моя альфа — Алиса — погибла, передав мне лишь основы оборотничества, опыта я набирался у самки волколаков, во-первых, совсем не альфа, а во-вторых, волки и росомахи, далеко не одно и то же. Вот и приходится до сих пор все свои умения постигать «методом научного тыка».

— Почему ты умолчал о посвящении? — продолжает бубнить Кранц. — Но ты не можешь… Ты чересчур молод…

Вот привязался. Я тут концы отдаю, а у него любопытство разыгралось. Лучше бы помог, если, конечно у самого силёнки остались.

— Постой! Кто твой альфа? Кто обратил тебя?

Я силюсь ответить, но лишь кашляю и плююсь кровью. Скорее бы уж конец — боль невыносимая.

— Не отвечай, юнец, тебе нельзя напрягаться. Я сам всё выясню.

Хоть крошечные, но силёнки у старика сохранились. Медленно, но верно, он проникает в моё сознание и начинает копаться в памяти. Я ничего не могу поделать — едва удаётся поддерживать хотя бы искру жизни в собственном беспомощном теле, какое же к чёрту сопротивление…

— Кто это?! — умудряется вскрикнуть колдун. — Кто эта курносая блондинка с карими глазами?! Отвечай!

— Алиса…, — мне удаётся выдавить имя единственного существа, к которому я был привязан и испытывал если не любовь, то, что-то похожее.

— Проклятие! Не может быть! Ты получил вирус не от укуса, а прямым попаданием в кровь! В первый раз ты обратился только через четыре месяца?

Я киваю.

— И ты не впадал в кому перед обращением, — Кранц уже не спрашивает, он утверждает. — И прекрасно всё запоминаешь. Мерзкая девчонка! Где она сейчас?!

— Заткнись! — конечно же я бессилен перед колдуном, но говорить в таком тоне об Алисе я ему не позволю. — Она погибла.

— Проклятие! Ты думаешь твоя альфа просто смазливая нимфоманка, да ещё и в придачу неглупая девушка, подхватившая где-то вирус оборотничества? Алиса!!!! Ха-ха!!! Её имя Аделаида — верховная жрица германских варваров, наложница византийских императоров, любовница Жиля де Рица и моя ученица! Она бежала из Мидина, а теперь вот передала тебе свою силу! Проклятие! Какой же я дурак! Почему не проверил всё раньше!

Тираду Повелителя Зверей обрывает жуткий вой. Вой боли и страха. Вы не поверите но я совершенно позабыл о схватке Химеры и, той части меня, что колдун назвал Другой. А посмотреть есть на что! Коренастое, коротконогое существо с головой росомахи, торсом Валуева и лапами младшего брата Кинг-Конга, сдавило Химеру в смертельных объятиях. Чудовище воет, змеиный хвост хлещет по спине и ногам Другого, но тот словно сделан из камня, и ударов просто не замечает. Создание Кранца колотит острыми копытами по мощной груди, щёлкает клыками, но Другой лишь сильнее прижимает чудовище к себе.

— Останови его, альфа! — визжит Кранц. — Немедленно останови!

Очень своевременное обращение к тому, кто уже на пороге могилы. Именно я, и именно сейчас способен прекратить схватку двух монстров. По-моему, у Кранца старческое слабоумие.

Он поглощает её! — стонет старик — Поглощает часть меня! Это не должно случиться!

Действительно, дерущиеся уже представляют из себя единое целое. Торс боксёра сливается с телом козы, львиная пасть с головой росомахи, а погремушка издав ещё несколько угрожающих звуков исчезает вместе с хвостом. Да и сама Химера исчезает, став частью Другого.

— Ты живой ещё, засранец? — по-видимому, это хамское обращение, оскаленные клыки и лающий голос — выражение приязни и даже заботы Другого обо мне, а может и о теле, в котором мы сосуществуем в реальном Мире. — Держись, я возвращаюсь.

Я ничего не успеваю ответить, как он буквально растворяется в воздухе, а через мгновение, я чувствую такой прилив силы и адреналина, что теряю сознание…

Снова резиденция колдуна в метрополитене. Анна взволнована. Экзорцист, если и испытывает какие-то чувства, то замечательно это скрывает.

— А ты уже привыкаешь уходить не прощаясь, напарник, — улыбается он, намекая на недавнее путешествие в дремучие века с Амандой.

— И заметь — не по собственной воле.

— Ну этого я не знаю… А что со сморчком?

Я смотрю на колдуна и понимаю, что и моё сломанное ребро, и пробитое лёгкое остались где-то там, в ледяной пустыне. Чувствую я себя превосходно. Лучше, чем когда-либо. Чего, не скажешь о Кранце. Конечно же, он не тот, потрёпанный старец, визжащий от страха, каким я видел его в тот момент, когда Другой (мне это определение нравится больше, чем Зверь) одолел и поглотил Химеру. Но и не тот, самоуверенный, хладнокровный и тщеславный тип, коим он предстал в начале. Похоже моя атака и пленение Химеры стоили ему дорого.

Подрагивающей рукой Повелитель Зверей берёт бокал с вином и медленно глоток за глотком поглощает тягучую рубиновую жидкость.

— Вы глупец, юноша, — произносит он наконец. — Как и та, кто сделала вас частью Племени Тьмы. Своим поступком вы только всё усложнили.