– Е-есть, товарищ капитан 1 ранга! – выпучил глаза Пузин и кивнул замполиту, – потопали!

Проводив взглядом рысящих в сторону КДП офицеров, командир рявкнул, – всем вниз! И сотня морских организмов загремела сапогами по трапу.

– Смир-рна!! – заголосил на надстройке перепуганный верхневахтенный в канадке и с заиндевевшим автоматом, когда командирская нога ступила на узкий обвод лодки.

– Вольно, мать вашу! – пробубнил тот, исчезая в темном зеве рубочной двери.

– Кар – кар! – радостно орали вверху бакланы и орошали своим гуано черный корпус.

– У-у-у! – хрипло вторил им ревун, вползающего в узкость подводного крейсера.

– Ну, падла, зашибу, – отворачивая от жгучей поземки лицо, – хрипел рысящий впереди «розыскников помощник. – В дисбат, в дисбат этого супчика, вприпрыжку несся за ним замполит. И только механик и «комдив раз» (непосредственные начальники Бугрова), молча месили ногами хрупкий снег.

В том, что они найдут нарушителя, сомнений не было. Во все стороны от базы, на сотни километров простирались перемежающиеся тундрой сопки, с продутыми ветрами замерзшими фьордами, и самоход был возможен только в поселок.

И так бы все и осталось, как говорят «в избе», если бы на беду, офицеры не столкнулись на выходе из КПП с самим командующим.

Тот катил на персональной «Волге» в штаб, был с утра не в духе и искал, кого бы разнести.

– А ну-ка стой, – качнул он золотым позументом фуражки, и пожилой водитель, плавно остановил машину.

– Товарищи офицеры! – прорычал вице – адмирал, и вся четверка бодро зарысила к нему.

– Никак Пузин? Куда это вы спозаранку? – подозрительно оглядел евших глазами начальство офицеров.

– Так что у нас «чп», товарищ адмирал! – сразу же самозаложился замполит и, сделав шаг вперед, – вскинул к виску руку. – Вот у него, – кивнул на механика, – исчез старшина. Мы направлены на розыски.

После этого началось «избиение младенцев» и самое ласковое что проорал, дрожа щеками адмирал, было «отдам под суд, сгною», и «вы не моряки, а танкисты!!»

Затем командующий несколько успокоился, потребовал срочно направить к нему для уестествления командира, и, пробурчав на прощание «мудаки», лихо укатил в штаб, решать стратегические задачи.

– Ну и сука ж ты, замполит, – вызверился на капитана 3 ранга механик. – Теперь шило будешь пить только с кипятком. И смачно харкнул в снег.

– Так, Петрович, – не обращая на него внимания, морозно выдохнул Пузин, обращаясь к бледному комдиву. Давай назад, обрадуй командира, а мы в поселок.

Потом снова хрип дыхания, перемежающиеся порывами ветра маты и секущая лицо поземка.

С помощью всезнающего гарнизонного коменданта, у которого было множество осведомителей среди офицерских жен, Бугрова нашли и повязали довольно быстро.

– Пшел! – выдал ему здоровенного пенделя помощник, Витька кубарем загремел по лестнице и через час предстал пред светлые очи командира.

Впрочем, были они далеко не светлые (после полового акта у адмирала) и командир принялся мордовать старшину по полной программе.

– В самоходы у меня ходить! – вскочил он в центральном со своего кресла и хряп – хряп, – содрал с Витьки старшинские лычки.

– Чужих баб, трахать?! – поднес к Витькиному носу кулак. – Сгною! Старпом, пиши записку об арестовании!

Спустя еще час, облаченный в робу и распоясанную шинель с сапогами, бывший старшина, утирая сопли, понуро брел на гарнизонную гауптвахту в сопровождении безмятежно насвистывающего Лузина.

– Топай, топай, лишенец, – время от времени подгонял каплей арестованного и лапал руками болтающуюся у колен кобуру

– Однако! – ознакомившись с предъявленным ему литературным перлом старпома и выслушав короткий Лузина, восхитился помощник коменданта. – Однако! – повторил он и посадил Витьку в одиночную камеру без выводки.

А после отсидки, где Бугров немеряно занимался строевой и зубрил уставы – все в воспитательных целях, начальство посовещалось (флотские командиры орут много, но вообще-то отходчивы), решило не губить молодую жизнь и вместо дисбата списало Бугрова на бербазу. Что б служба раем не казалась. А там его, как достаточно грамотного и поднаторевшего во флотских науках, определили в свинарник, к самому мичману Осипенко. Весьма колоритной и влиятельной личности.

– Тэ-экс, встретил вновьприбывшего, сам похожий на хряка, начальник подсобного хозяйства. – Теперь у тебя будут самоходы только к чушкам, усек? – и пристально на него воззрился.

– Ага, – сглотнул застрявший в горле ком Витька и с готовностью кивнул чубатой головой.

Вечером, когда мичман, загрузив в личные «жигули» очередного молочного поросенка, убыл на банкет к очередному начальнику, местные аборигены, все как на подбор «Тофики» и «Рафики», решили прописать бывшего старшину в кубрике и надавать ему банок.

Но не тут-то было. Здоровенный турбинист раскидал всех по углам, а самому старшему прилюдно набил морду, в воспитательных так сказать целях.

Наутро об этом узнал Осипенко и тут же пригласил новичка к себе в кондейку.

– Могешь, могешь, – ласково потрепал он Витьку по плечу. – А то распустились, понимаешь азияты. Будешь у них старшим. И чуть что, сразу в морду. Оне токо это и понимают.

– В морду так в морду, – пожал плечами Витька и вплотную занялся воспитанием вверенного ему личного состава. А поскольку еще с курсантских времен знал, что работа делает из обезьяны человека, заставил пахать свободолюбивых сынов гор и степей, с подъема и до отбоя.

– Вах, какой злой натшальнык, перешептывались те между собой. – Травка не курыт, по маме ругаится. Сапсем шайтан, падла.

Через месяц свинарник блестел как котовы яйца, а его питомцы усиленно набирали вес и плодились.

– Могешь, могешь, – сказал мудрый Осипенко и на широких плечах Витьки снова зазолотились старшинские лычки.

Впрочем, дослуживать в свиной компании он не собирался и сразу же накатал рапо́рт командованию. Мол, так и так – исправился, прошу вернуть на родную лодку.

Но не тут-то было. Бумага вернулась назад с резолюцией командира «хрен тебе!».

Вот тут-то Витька и решил отомстить страшной местью. А поскольку в душе был романтиком, заклеймил зады свиней именами любимых начальников.

Самый крупный хряк – производитель красовался наколкой «Капитан 1 ранга Охлобыстов, потом шли замполит со старпомом, и вот сегодня старшина сделал борова Ваську капитан-лейтенантом Лузиным.

– И обращаться к ним только по званию! – выстроив своих, теперь уже просвещенных азиатов напротив загородок, – ткнул старшина пальцем в хмурого Охлобыстова, которого накануне укусил приревновавший его к молодой свинке старпом.

– Понятно?!

– Точно так, насяльника! – дружно гаркнули те в ответ. – Панятна!

– То-то же, – неспешно прошелся перед коротким строем Витька. – Вольно, джигиты, разойдись.

И жизнь потекла по накатанной колее.

Днем Бугров жучил и гонял своих подчиненных, в обед вместе с ними наворачивал сочные шашлыки или отбивные, (неправда, что сыны пророка не кушают свинину. На флоте кушают и еще просят), а по вечерам валялся на койке и под гитару исполнял матерные песни про Садко заморского гостя.

А еще он любил слушать рассказываемые хачиками анекдоты. Особенно один, как их отцы делятся, где и кем служат их сыновья.

– Мой сын падыводник! – весело щуря узкие глаза, певуче тянет очередной рассказчик. – В сэкрэтной части на падводе ездит.

– А Мой летчик! – изменяет он голос. – Лет ломам дал бит на Сэвэре.

– Га – га- га! – весело смеются слушатели и Витька вместе с ними.

Но все хорошее, когда – нибудь, да кончается.

Кончилась и служба «бугра», так его звали матросы, на подхозе.

В славную своими делами базу, нагрянула высокая комиссия из Генштаба. Так сказать, для распространения опыта.

Сухопутных генералов покатали на подводном крейсере, показали им так любимый строевой смотр, тумбочки и кровати в казармах, ну, и как водится, один из лучших в Вооруженных силах подхоз, с теплицами и оранжереей.