— Милорд… — рукава невесомо коснулись тонкие бледные пальцы.

Лорд Русе молча перевел взгляд на жену, оторвавшись от страниц толстой старинной книги в растрескавшемся по углам кожаном переплете, и слегка изогнул бровь.

— Не знаю, стоит ли беспокоить вас, милорд, подобными пустяками, но у меня пропали духи. Сапфировый флакон с благовониями из Асшая, что вы подарили мне на прошлый день рождения.

Лицо Болтона было спокойным и безмятежным.

— Ваш флакон, миледи, дорогая вещь. Не дело, если среди прислуги завелся вор.

— Пришлите мне Утора, — он обратился к служанке, которая сопровождала леди Бетани.

***

— Мейстер, у моей жены пропал флакон с духами. Найдите вора. Я не потерплю краж в своем доме.

— Милорд, мне кажется, я знаю, кто мог это сделать.

На гладком лице Русе не дрогнул ни один мускул. Углы его рта были опущены, на лице застыло выражение скуки и холодного безразличия.

— Я думаю, это Хеке — подросток, которого слуги кличут «Вонючкой». У него редкая болезнь, при которой тело имеет дурной запах.

— Приведите его сюда, Утор.

***

Мальчишка дрожал от страха, но старался этого не показывать. Пахло от него и правда далеко не лучшим образом. К смраду примешивался легкий цветочный запах. В руке его был зажат темно-васильковый флакон, грани блестели, словно полированный металл.

Вопросы были излишни.

Лорд Русе взмахнул рукой, словно отгонял назойливую муху. Мейстер кивнул ему и поклонился — седые волосы, которые он зачесывал поперек головы, длинно качнулись и снова улеглись на лысину. Старик подошел к Вонючке и подставил ладонь. Флакон упал на руку мейстера, и тот сжал его в кулаке, узловатые пальцы в коричневых старческих пятнах скрыли синее стекло.

Мальчишка задрожал так сильно, что мелкие цветы из его волос попадали на холодные серые камни пола, рассыпались узорчатым ковром.

— Простите меня, простите… М`лорд, я моюсь… моюсь по три раза в день, но все равно… мой запах… от него шарахаются даже лошади. Меня… они выгнали меня жить в свинарник. Я хочу жениться, но девушки… они смеются надо мной и называют Вонючкой. Я думал, что капля духов поможет мне… поможет поправить несправедливость природы…

— Ты украл духи моей жены. Ворам отрубают руки. Выбирай какую.

Мальчишка упал на колени.

— Прости-и-и-те меня, м`лорд! — зарыдал он и пополз к ногам лорда Русе.

Тот оттолкнул его носком сапога.

Вонючка поднял заплаканное лицо и увидел подол платья леди Болтон, которая сидела в кресле неподалеку от мужа. Вонючка пополз к ней, сбивая колени об неровные холодные камни.

— Мил-е-еди, пожа-алуйста! — слезы градом катились по его лицу. — Вы до-обрая женщина, прост-и-ите меня! Я вернул ваши духи-и, я потратил на себя лишь ка-аплю… я только хотел нравиться де-евушкам! Не на-адо рубить руку, пожа-а-алуйста, миледи!

Леди Бетани болезненно поморщилась, глядя на распластанное у ее ног, трясущееся от ужаса и рыданий тело.

— Милорд, — она подняла растерянные глаза на мужа. — Можно ли оставить ему руку и заменить наказание?

Болтон посмотрел на жену задумчиво. В комнате стояла тишина, прерываемая лишь треском дров в камине и всхлипами мальчишки.

— Мне жалко мальчика, лорд Русе. Боги прокляли его, наказав таким запахом, — Бетани сморщила нос. — Но рубить ему руку за пару капель духов… мне кажется, это слишком.

— Хорошо, леди Бетани.

Болтон встал из-за стола, остановился перед лежащим на полу мальчишкой.

— Поднимайся, — Русе несильно пнул Вонючку сапогом в бок. — И пошел в темницу.

Леди Бетани была бледна. Болтон подошел к ней, протянул руку.

— Идемте, миледи.

Она хотела спросить, куда ее ведет муж, но не решилась. Рука, придерживающая ее локоть, была тверда, а пальцы холодны.

***

Вонючка шел впереди, дрожа и поскуливая, не смея ослушаться. Они спустились по лестнице в подземный зал с узким окном под самым потолком. Первым, на что падал взгляд вошедшего, был огромный косой крест. Дерево, из которого он был сделан, растрескалось и потемнело от времени, и казалось, что крест этот сам собой сотни лет назад вырос из каменного пола, и только металлические распорки, уходящие в своды арки, к которой он был надежно прикреплен, выдавали в нем создание рук людских. Пряжки свисающих с балок ремней маслянисто поблескивали в свете жаровен.

При виде креста Вонючка стал совсем белым, губы его прыгали, а зубы стучали.

— Снимай одежду.

Голос лорда Русе был тих и бесцветен. И от этого Вонючку затрясло еще сильнее.

Дрожащими пальцами он распустил шнуровку рубахи, стянул ее через голову и нерешительно принялся теребить завязки коротких штанов, из которых торчали мосластые лодыжки.

— Все снимай.

Вонючка, кусая губы, снял штаны и прикрылся руками.

— Иди к кресту. Видишь подставки для ног? Вставай на них, и вытяни руки. Нет, лицом к стене.

Лорд Русе подошел к мальчишке и притянул ремнями его запястья к широким деревянным перекладинам.

— Миледи, идите сюда.

Леди Бетани подошла к мужу на негнущихся ногах.

— Вы просили заменить для него наказание? Вам его и выполнять. Вот это, — Русе показал жене обтянутую темной кожей массивную рукоять плети, из которой выходило несколько тонких плетеных кожаных косиц, — девятихвостая плеть. Щадящая — видите, на концах нет узелков или металлических шариков. Вы ударите его дюжину раз. Если удар будет слишком слабым — отсчет начнется заново.

В глазах у леди Бетани набухали слезы.

— Русе, пожалуйста…

— Бетани, — ей показалось, что у мужа дернулся угол рта, но на деле лицо его оставалось ровным и гладким, — вы Болтон. Проявите твердость. И в следующий раз думайте о последствиях своих поступков.

Дрожащими пальцами она приняла плеть из его руки.

— Вы неправильно держите ее, миледи. Не нужно сжимать всеми пальцами сразу. Вытяните большой палец вдоль рукояти, а остальными обхватите. Вот так. Это положение кисти не слишком напрягает руку и дает свободу движениям плети. А теперь надо размахнуться, — Русе накрыл ее ладонь своей и отвел в сторону, — и нанести вот такой удар.

Плеть свистнула в воздухе и обрушилась на спину мальчишки. Тот вскрикнул.

— Считай, Вонючка. Вслух.

— Одиинн… — хрипло просипел мальчишка.

— Бить надо по спине, ягодицам и верхней части бедер. — Болтон отошел в сторону, наблюдая за женой.

Рука леди Бетани ходила ходуном, когда она сама ударила Вонючку в первый раз.

— Сильнее. Иначе следующий удар не будет засчитан.

— Трииии…

Красные узкие полосы расцветали на спине, ложась рядом и перекрещиваясь.

— Шесссть…

С каждым ударом мальчишка кричал все громче, и все сильнее сотрясали его рыдания.

А рука, наносящая удары, становилась все тверже.

— Дееевяяяять…

Тут Бетани почувствовала, что его крики, мольбы и слезы будоражат ее кровь. При виде располосованной спины ее охватило невиданное до этого острое болезненное возбуждение.

— Оддиннадцааать…

Щеки ее залил лихорадочный румянец, волосы растрепались, пряди выбились из строгой прически и прилипли ко лбу, дыхание стало глубоким и шумным. Ей доставляло удовольствие выбивать из мальчишки крики, видеть, как он, извиваясь словно гусеница, пытается увернуться от ударов, подставляя тем самым под плеть не только спину и ягодицы, но и живот.