Литмир - Электронная Библиотека

Один из местных набрал в миску похлебки и протянул Серому. Другой подал деревянную ложку. Серый принюхался: пахло аппетитно. Он осторожно попробовал. Горячее варево оказалось вполне съедобным, и Серый принялся есть, исподлобья наблюдая за окружающими. Лишь один раз он оторвался от миски, чтобы спросить солдата:

- А что это за город, о котором ты упомянул?

- Тут, понимаешь, такое дело, - начал рассказывать Воронин. - Есть город, в котором орудует какая-то группировка. Если я правильно понял, там правит диктатор, в чьём подчинении и находится эта банда. А местные жители вынуждены прятаться по лесам, чтобы не стать жертвами периодических “зачисток”…

*

Проба пера в качестве кабацкого музыканта прошла терпимо. Вначале, было дело, уж подумал, что моя карьера закончилась, даже не начавшись. Я попробовал играть джазовые пьесы для гитары, но через некоторое время в зале повисла напряжённая тишина. Доиграв очередную импровизацию до логического завершения, я поднял голову и упёрся в стену тяжёлых взглядов.

Сквозь клубы табачного дыма ко мне протянулись незримые нити раздражённости, которые ощущались почти физически. Казалось, в зале назревает взрыв.

- Ох, побьют… - едва слышно произнёс я, почему-то вспомнив фразу из старого фильма.

В этот момент тёплое дыхание легко коснулось моей щеки, и тихий голос едва слышно шепнул:

- Не сегодня…

От неожиданности я резко повернул голову, едва не свернув собственную шею, и с изумлением уставился на стройную светловолосую девушку. Её фигурку плотно облегало чёрное трико, усеянное искрящейся, словно алмазной, пыльцой. Девушка грациозной походкой плавно, словно перетекая, подошла к отполированному шесту и томно прислонилась к нему.

По рядам зрителей прокатился приглушённый одобрительный ропот.

Девушка оглянулась и посмотрела мне прямо в глаза. И тут я с удивлением узнал в ней Ингу. Это было словно волшебное превращение гадкого утёнка в прекрасного лебедя. Откуда в этой хрупкой на вид и слегка отчуждённой девушке появилось столько женственности и грациозности. Я глядел на неё, разинув от восхищения рот, и она снисходительно усмехнулась.

Стремительно крутанувшись вокруг шеста, Инга чуть наклонилась в мою сторону и едва слышно промолвила:

- Сыграй какой-нибудь медленный блюз…

Я начал лихорадочно соображать, что бы такое воспроизвести, но пальцы сами собой уже начали перебирать струны. По притихшему залу поплыли первые чарующие звуки знаменитой композиции Телониуса Монка “Около полуночи”.

Стройная фигура у шеста начала плавно раскачиваться, постепенно добавляя движения. Она изгибалась, опускалась вниз, а затем неожиданно взмывала вверх, в то же время, умудряясь каким-то неестественным образом растворяться в слепящем вращении, и вновь материализоваться в искрящемся фантастическом пируэте.

Словно заворожённый, я, не отрываясь, следил за невероятным танцем Инги. Такого мне ещё никогда раньше не доводилось видеть. Это было что-то поистине неописуемое. Под впечатлением её танца, мои пальцы вытворяли такое, чего я прежде не мог добиться длительными тренировками. Казалось, гитара сама пела, словно была живым существом, и играла за целый оркестр.

Сколько прошло времени, наверное, никто из зачарованных зрителей не смог бы сказать точно, но танец закончился. Ещё висели в зале последние затихающие звуки, а девушка плавно и незаметно скользнула куда-то в сторону и растворилась в полумраке.

Придя в себя, я настороженно замер, вглядываясь в лица посетителей “Красной утки”. В абсолютной тишине неожиданно громко скрипнул стул, и тотчас зал взорвался, словно только и ждал этого сигнала. Со всех сторон засвистели, заулюлюкали… но это был свист и крики восторга.

- Молодец, музыкант!

- Давай ещё!

- Эй, парень, иди к нам - выпьем по стаканчику!

Об Инге никто и не вспомнил, словно её и не было вовсе на сцене ещё несколько мгновений назад. Ведь это именно она заставила всех сидеть, разинув рты. Я не понимал, почему так происходит, и растерянно озирался по сторонам. В какой-то момент я поймал напряжённый взгляд Перца. По его губам блуждала кривая гаденькая ухмылка, но из глубины зрачков выглядывали ледяные иголки. Перец встал из-за стола и, подойдя ко мне, хлопнул по плечу:

- Завтра с утра обязательно загляни в мэрию. Думаю, советник Гунар захочет с тобой пообщаться.

- На какую тему?

- Завтра узнаешь…

Перец хитро подмигнул и решительно направился к выходу. Я провёл его растерянным взглядом и обернулся на запыхавшийся голос:

- А ты молодец, музыкант! Не то, что тот мозгляк, который здесь до тебя был…

На меня смотрел улыбающийся Леон - первый человек, которого я здесь встретил. Он, собственно говоря, спас меня от гигантской сороконожки и привёл в город. На раскрасневшейся от выпитого алкоголя физиономии сияла широкая добродушная улыбка.

- Давай, за наш столик! - пригласил Леон. - Я тебя с приятелями познакомлю…

Сославшись на то, что мне ещё необходимо сегодня поработать и пообещав завтра присоединиться к компании Леона, я принялся за исполнение следующей композиции. Однако через некоторое время с удивлением обнаружил, что меня уже почти никто не слушает. Очевидно, я прошёл тест на “вживаемость в коллектив”, и ко мне потеряли интерес. Посетители “Красной утки” галдели, перекрикивая друг друга, и о чём-то громко спорили. До меня никому не было дела. Я уж было собрался тихонько ускользнуть под шумок, но в этот момент поймал взгляд хозяина. Он одобрительно кивнул мне и взмахнул рукой - давай, мол, продолжай!

Делать было нечего. В конце концов, это работа. Стараясь сохранять на лице дежурную улыбку, я почти автоматически играл одну пьесу за другой и вспоминал, как танцевала Инга. Кстати, она скоро появилась в своём обычном наряде, и принялась обслуживать посетителей, как ни в чём не бывало. Никто не смотрел на неё, словно девушки и не было вовсе.

Вечер тянулся медленно, но как бы там не было, а наступило время закрытия заведения. Последний посетитель, рассчитавшись с Бэри, отвалился от барной стойки и поплёлся к выходу. Почти весь персонал “Красной утки” уже отправился по домам - оставались только я, Инга и Бэримор.

Хозяин с довольным видом пересчитывал выручку. Инга отмывала столы, а я отирался поблизости, не зная, как завести с ней разговор.

- А ты чего не уходишь? - подозрительно прищурился на меня хозяин ресторана.

- С вашего позволения, господин Бэримор, я бы хотел остаться и помочь Инге прибраться…

Толстяк сперва изумлённо округлил глаза, затем в них промелькнула какая-то поганенькая мыслишка. Он глумливо ухмыльнулся и заговорщически подмигнул.

- Ясненько, дело-то молодое… только глядите тут у меня - чтоб всё было в порядке! И на работу не опаздывайте…

Бэри запер на ключ дверцу стенного шкафа, в котором хранилась выпивка, несколько раз дернул её для проверки и направился к выходу. Уже у самой двери он обернулся, ещё раз взглянул на меня и с ехидным смешком вышел на улицу.

Я заходился расставлять стулья возле тех столов, где уже был вымыт пол. Затем принёс таз чистой воды, а ведро с грязной вынес на улицу и вылил в дождевую канаву.

Когда с уборкой было закончено, Инга вымыла руки и устало присела на ступеньки, ведущие на подиум танцовщиц. Я устроился верхом на стуле напротив неё. Какое-то время в зале царила полная тишина, а затем я не выдержал и первым нарушил молчание:

- Послушай, я вот никак не пойму, почему ты работаешь у Бэримора уборщицей и официанткой?

- А что в этом странного?

- Но ведь ты так танцуешь, что могла бы этим зарабатывать гораздо больше! Да и работа танцовщицы не такая тяжёлая, как официантки… так мне кажется…

Инга медленно кивнула и устало вздохнула.

- Это тебе только кажется. Я уже работала танцовщицей и не только… в той, прошлой жизни. Поэтому и здесь оказалась…

Я открыл, было, рот, собираясь задать следующий вопрос, но Инга, словно прочтя его, быстро ответила:

16
{"b":"653867","o":1}