–Идите за мной, тут не много осталось, километр с хвостиком. А по пути я вам могу экскурсию провести – Влад не только водителем мог быть, он еще и гидом подрабатывал летом.
–А давайте помолчим, завтра Влад ты нам все расскажешь и покажешь. – Макс за себя не переживал, но его друзья еле плелись по грязной ухабистой дороге. Профессор чавкал мокрыми кроссовками, а Моля то и дело спотыкалась о неровности. Макс знал, что значит километр с хвостиком у местных, хвост мог растянуться еще на несколько километров. Так и получилось. Уже в темноте еле живые они дошли до странного покосившегося строения, которое Влад гордо называл гостевым домом. Но сил спорить с ним уже не было. Зайдя в деревянный сруб все рухнули на скамейки. Хорошо протопленный дом оказался не таким уж и страшным внутри. Влад действительно навел порядок и как мог создал уют в большой комнате с низкими потолками. На стол он поставил медный самовар, который нашел на чердаке и отчистил до блеска, полки украсил глиняными чашками, плошками и кувшинами. -городские туристы любят прикоснуться к предметам народного промысла. На окна он повесил занавески в крупный горошек, а на пол раскатал старые бабушкины половики, которые он заранее вытряхнул и почистил. На печи грелась кастрюля с супом, который мама Влада сварила еще днем, а на столе стоял свежевыпеченный хлеб, который принесла недавно бабушка Влада. Вся семья принимала участие в его бизнесе. На самом деле это был первый самостоятельный бизнес-проект молодого парня и все шаги семьи, он как молодой менеджер, расписал заранее, дав подробные указания всем родственникам. Кто же знал, что бензина до дома не хватит? Как говорится первый блин обязан быть комом.
–А здесь ничего, жить можно. – Макс первый оценил уютный теплый домик, ничего лучшего он и не ожидал от профессора-скряги, который сидел и чистил свои кроссовки над тазиком с водой. Он уже выучил все повадки Фили и знал, что гостиница, даже самая убогая им не светила на острове.
–Конечно ничего, трехразовое питание, экологически чистый дом, машина с водителем под боком, баня-парная с вениками и выходом к озеру, что еще нужно? И заметьте комната у каждого отдельная. – После того как Филя смог опустошить свой мочевой пузырь, он уже был всем доволен.
–Ага, только у Макса в комнате окон нет, это как? И кроме кровати там ничего не помещается. -Моля обследовала весь дом и начала придираться.
–Ну и что, это спальня, она чтобы спать. – Филя тоже умел огрызаться.
–Вот бы себе и взял себе такую спальню, у тебя в комнате целых два окна.
–Не могу я– координатор, на мне все держится. Мне свежий воздух нужен и вообще, я должен следить за сменой дня и ночи. А ты, Моля маленькая, вот и иди в самую маленькую комнатку, все почестному.
–Слушайте, что вы завелись, да мне пофиг, где спать, это лучше, чем на земле в палатке с комарами. Что забыли уже курганы? –Макс был неприхотливый и не понимал спора из-за ерунды. Но в душе ему приятно было, что Моля за него переживает и заботиться о нем, а не о Фильке.
–Да правда, Моль, и что мы ругаемся, это все усталость. Отоспимся и сразу добрыми, и приветливыми станем.
–Ага, Филя, я надеюсь мне замок вешать не нужно на дверь в спальню?
–А что я, ты вон на Макса посмотри, он на твоем свитере в обтяжку уже дырку просверлил в области груди. Кажется, она еще больше у тебя стала. Моля, а ты тоже хороша, зачем такой тесный свитер напялила, не могла в поход на два размера больше взять одежду. А лифчик? Ну кто такой лифчик носит в экспедициях, у тебя же груди стоят как ненормальные и соски просвечиваются.
Макс прекратил резать хлеб и уставился на девушку, а потом на языкатого профессора. Он честно старался не пялиться на Молю, но после слов Фили его взгляд просто прирос к соблазнительной женской фигуре.
–Знаешь, Филя, я теперь понимаю, почему тебя на твоей кафедре прозвали мартовским котом, да потому что ты бабник, каких поискать. И язык у тебя без костей. Только и можешь, что чужие лифчики разглядывать. Не одна нормальная девушка за тебя замуж не пойдет, ты как пчела, только нектар учуешь и языком дорогу прокладывать начинаешь. Только я не цветок и на меня и Макса свои сексуальные проблемы не перекладывай. Не порть здоровую атмосферу в нашем слаженном коллективе. И так тошно, без твоих наблюдений. Или мне другой дом поискать?
–Во-первых у пчел хоботки, а не языки, а во-вторых– Макс рот закрой, все равно тебе нечего сказать в оправдание, лучше хлеб режь. Так вот, во– вторых, я просто наблюдательный и здоровая критика еще не кому не навредила. Это для твоей же пользы.
–Вот и я говорю, хоботок свой при себе держи, а то как наколдую, так и отвалится совсем.
–А я и не претендую на твое внимание, у меня иммунитет на твои прелести, спасибо доброй бабулечке твоей, светлая ей память. А вот про сидящих рядом и не знаю, что сказать. Уж больно тихо себя ведет Максик в последнее время, замышляет что-то. Но ты, Моля не переживай, я глаз не сомкну, в обиду тебя не дам.
– Ладно уж, не смыкающий глаза, одна к тебе просьба– только не храпи, я тебя умоляю.
–Супчик какой ароматный, а хлебушек– домашний, во рту тает. Поедим и спать. Завтра у нас банька, налаживание полезных контактов с местными, а потом знакомство с монахами из Свято-Вознесенского скита. Ух, как интересно.
–Филя, а ты очередность не перепутал? Сначала -дело, а потом -отдых.
–Завтра разберемся, что к чему. Сейчас спать. Целый день в дороге, все аж трясется внутри.
Макс усмехнулся. Слабаки, как он с ними соглашается каждый раз идти в походы? Он даже историю никогда не любил в школе, всегда прогуливал. Камни, они и есть камни, как не крути. Зачем он с ними который год ходит в экспедиции? Понятно, что одних их пускать нельзя. Такие путешественники –интеллектуалы пропадут без него в первом же самостоятельном походе. И Фильку жалко, кукарекает целый день, перья распускает, а ведь кроме знаний ничем больше не может похвастать, руки просто из одного места выросли, да и ноги тоже. Одна голова ценность имеет. А Молька? Ведьма-переросток, дожила до двадцати шести лет, а про жизнь ничего не знает. Разобьет ей мажор сердце так, что не склеить потом. А ведь могла бы всеми мужиками вокруг крутить, и выгоду получать. Так нет, бедная, но гордая, честь свою продавать не умеет, как и выгоду не видит ни в чем. Самому Максу деньги были уже не нужны. Припрятанная сумма у него имелась на то время, когда он захочет семью завести и остепениться. Денег он заработал не мало, хватит безбедно жить ему и его семье до конца жизни. Но вот друзья его просто поражали своим бескорыстием. Поэтому он тянулся к ним, как мотылек на заветный огонек. Моля и профессор были абсолютно честными и бескорыстными людьми, но за исключением случаев, когда на Фильку приступ жадности поглощал. Ни один артефакт они не оставили себе, даже на память. А могли бы уже миллионерами стать. Этого Макс не понимал, поэтому уважал своих друзей и гордился ими, но тихо, в душе, никогда не признаваясь им в своих чувствах. Он вообще был скуп на эмоции. Пройдя несколько военных кампаний, он очерствел и научился не реагировать на душевные переживания, как свои, так и чужие. Его слабым местом была Моля. Свои чувства к ней он до конца не понимал. С одной стороны, он хотел ее как женщину, но ему этого было мало. Он хотел, чтобы она смотрела на него влюбленными глазами, как на свой мажора, будь он неладен. И если бы не Филя, со своим длинным языком, Моля никогда бы не узнала и его любви к ней. А может это и к лучшему, после признания даже жить легче стало. Но ничего не изменилось и выхода не было из этого тупиковой для Макса ситуации. А сейчас стало вдвойне тяжелее, потому что приходилось каждую минуту контролировать свои чувства, не давая им выйти на поверхность.
–Встаем, все встаем, какое это счастье –выспаться хорошо. – Филя всегда делился и хорошим настроением с окружающими, впрочем, как и плохим.
–Молечка, ты как там, все в порядке? Моля, ты чего молчишь? А? – Взволнованный профессор залетел в комнату девушки и замер– кровать была пуста.