Все трое уселись в лодку, перенесенную накануне с яхты, и оттолкнулись от берега.

Отряд застыл в оцепенении — и чем ближе они подходили к видениям, тем сильнее стучала кровь в висках у оставшихся. Холодели ноги, пересыхало во рту. Когда лодка подъехала, Макс привстал и… поднял весло. Лодка покачнулась. Отряд вскрикнул, как один — и в следующую секунду никто больше не видел ни лодки, ни людей. Только слышен было мерный всплеск, точно кто-то руками мерил воду. Оцепенение не проходило. Никто ничего не делал — и, когда лодка спокойно подъехала слева, вдоль берега, — ее почти никто не заметил — все смотрели вдаль, на то собрание пиратов, которое, как и три дня тому назад, постепенно таяло.

Приехавших приветствовали… все, как-то сразу, точно сорвались с цепи. Их щупали, жали им руки.

Когда на следующий вечер видение не повторилось, все решили про себя, что пираты струсили и ушли, но… они еще придут.

Этот страх сильно сократил число желающих работать в алмазном отряде; пришлось воспользоваться тремя сыновьями Человека, а две его дочери были обучены приготовлению пищи. Больше Человек не мог предоставить — у него ведь было свое большое хозяйство. Сам он посещал на 2–3 часа золотой отряд и выполнял обязанности врача. Тут же, в алмазном, работал врач с яхты — работа под водой требовала постоянного присутствия врача на случай скорой помощи.

Через день были распакованы таинственные ящики.

Орел не отходил от Генриха и так усердно ему помогал, что невольно вошел в доверие. Он все время держал слесаря под усиленным надзором и то же отношение внушал Генриху.

Подготовительные работы, которыми руководил сам Аконт, подвигались очень быстро, и через несколько дней все было готово к спуску первого аппарата.

Макс и капитан лично принимали участие в этой работе. Ничего подобного в жизни своей они еще не видали. Аконт в деталях объяснил им действие аппарата с тем, чтобы они могли сознательно отнестись к нему в случае аварии.

На следующее утро Аконт с помощью Генриха и Орла надел на себя костюм. Это был обычный водолазный костюм, только стенки его были плотные, а в сгибах соединения были из сплава алюминия с чем-то, составлявшем секрет Аконта. Сплав этот был прочен и в то же время гибок, как материя. Стенки этого костюма были двойные и выдерживали большое давление. В толщу стенок были вделаны полоски, которые позволяли придавать костюму любую форму. Очень простые и изящные приспособления позволяли раздвигать полоски и, по желанию, увеличивать или уменьшать пространство между стенками костюма.

На голове был обычный шлем с той разницей, что стекла в очках были тройные, т. е. с двумя стеклянными камерами. Камеры наполнялись какой-то жидкостью. Сзади, на поясе, висел ящичек. Снизу от него отходили две трубочки, огибавшие пояс и оканчивавшиеся спереди двумя кранами. Сверху тоже отходили две трубки; из них одна входила в шлем справа от рта, а другая в простенок костюма.

К ящичку шли два электропровода, плотно обхватывавшие пояс. Провода соединялись с электрической машиной на берегу.

Вокруг пояса, над ящичком, шел широкий, полый внутри круг, напоминавший спасательный. В него входил провод и отходила трубка в шлем слева от рта. Все трубки снабжены кранами особой конструкции. Аконт влез в этот костюм и оставил открытым ротовое отверстие, которое можно было самостоятельно завинчивать.

Он вошел в воду, неся в руке тяжелые, пристегивающиеся подошвы.

Спустившись до пояса — так, что коробка погрузилась в воду, Аконт открыл соответствующие краны и включил ток. Легкое шипение в коробке говорило о том, что аппарат работает.

Он завинтил рот, постоял так минут пять и, послав рукой приветствие, начал спускаться по дну. Когда вода достигла шеи, он положил правую руку на пояс и, нажав бывшие там кнопки, услышал у самого уха, под шлемом, ответный гудок. Связь с сушей, следовательно, работала.

Аконт начал медленно погружаться; через десять минут с берега его уже не видно было.

Капитан поднялся на соседнюю скалу. Видно было, как Аконт по дну спускался все ниже и ниже. С сушей его соединяли только провода. Они легко и спокойно сматывались с вала, а счетчик отмечал число смотанных метров.

Работали две электрические машины, приводимые в движение падающей водой — это была миниатюрная гидроэлектрическая станция.

Аконт два раза в день спускался на разведку, принося с собой образцы добытых материалов, которые передавал для обследования геологу.

Он отходил на километр по откосу дна и, так как приспособление у глаз позволяло регулировать поле зрения только на четыре метра, что было колоссальным достижением по сравнению со слепотой обычных водолазных приборов, он не мог определить самой глубокой точки котловины. Это пришлось сделать иным образом, с лодки. Глубина дна оказалась более километра.

По мере удаления от берега, количество алмазов становилось меньше, но Аконта увлекал уже самый спорт пребывания под водой.

Произведенные обследования вполне позволяли начать массовые работы. Нужны были еще два водолаза. Вызвались Генрих и Орел. Ушли два дня на обучение их пользованию прибором. На третий — был сделан пробный спуск. Когда они приспособились к дыханию в новых условиях, начали увеличивать дистанцию.

Теперь уже не хватало существующих машин, и с яхты были доставлены новые. Пришлось проделать добавочные бурения у водопада, увеличить мощь падения воды. Все это потребовало около двух недель времени, в течение которых Орел и Генрих тренировались, а с берега устанавливались на плотах краны для подъема со дна корзин с алмазами.

Аконт решил спуститься на самое дно котловины. Он рассчитал давление, какое будут испытывать там части прибора — полученные цифры его удовлетворили.

Решено было сначала спуститься на половину глубины, потом на три четверти.

Лодка отъехала на середину водоема, и Аконт перелез в воду, держась за борт. Затем прикрепил две подошвы, а остальной груз по его сигналу должен был спускаться по мере надобности. Сначала он быстро погрузился, точно канул в воду, а затем спуск замедлялся и на некоторой глубине Аконт остановился. Теперь он мог передвигаться в воде. Аконт раздвинул стенки своего костюма, открыл кран трубки, уходившей в простенок костюма, и начал медленно подниматься. Он останавливался на разных глубинах, передвигался в воде и, к общему изумлению, всплыл на поверхность. Появление его было настолько неожиданным, что телеграфист, увидя его, начал давать тревожные сигналы. Аконт сигнализировал ему полное благополучие. По грудь в воде он гулял под водой.

Затем начал завинчивать простенок — на поверхности появились крупные пузыри, а Аконт начал медленно опускаться, сигнализируя — «все в порядке».

Через пятнадцать минут сигналом он затребовал добавочный груз.

Спущенные подошвы он пристегнул к первой паре, но одновременно раздвинул простенок костюма — и спуск его в дальнейшем происходил постепенно. Затем — снова появились пузыри — опять запрос — и снова успокоительный ответ. Аконт опускался все ниже. Полученного груза уже было недостаточно.

Двигаться под водой было легко, но давление давало себя чувствовать. Надо было постепенно приучить организм к новым условиям.

Аконт, на глубине трех четвертей километра, обошел значительный отрезок. Ходить было легко и усталости никакой не чувствовалось. Так он привыкал к новым условиям давления в течение трех дней.

Работы на берегу шли полным ходом.

Через три дня он взял большой груз, раздвинул стенки тотчас, как опустился в воду по грудь, и начал равномерно погружаться, медленно и постепенно сдвигая простенок.

Через пятнадцать минут ему сигнализировали, что провод размотан на Vi километра, а через три четверти часа он ощущал уже дно под ногами. Снова что-то давит; пришлось подняться выше с тем, чтобы медленнее взять глубину.

Пока Аконт проводил свои опыты, завоевывая глубину, Орел и Генрих вполне освоились с новым аппаратом.

Икар так привязался к Орлу, что уже не возвращался домой, а перекочевал в лагерь, в палатку к Орлу.