Я быстро сняла очки, посмеиваясь.
— Я думала, что смогу лучше видеть в очках, но свет не помогает, — пробормотала я, улыбаясь другим игрокам.
Затем я незаметно подтолкнула Малкольма локтем и кивнула на крупье, который в этот момент нервно разглядывал нас обоих. Он догадался. Он понял, что я сделала. Парень был новым сотрудником, иначе он никогда бы не использовал помеченные карты в мою смену. Его тоже никто не предупредил. Хорошо.
— Ты, — сказал Малкольм крупье. — Нам нужно поговорить.
— А, о чем? — ответил он едва слышно. Его замкнутое положение за специально сконструированным столом заставило меня почувствовать себя в ловушке. Крупье не мог иметь доступа к людям рядом со столом во время игр, чтобы избежать нечестной игры. Следовательно, он в основном видел середину. Чтобы быстро выбраться оттуда, ему придется перепрыгнуть через стол и подползти к краю.
Он не дал Малкольму шанса объяснить, так как сделал именно то, чего я ожидала и вскочил на стол. Пришло время для более… радикальных мер.
Я затаила дыхание, и тысячи карт посыпались с полок под столом.
Крупье упал навзничь, ошеломленный и сбитый с толку шквалом игральных карт, роившихся вокруг него, как обезумевшие птицы в фильме ужасов. Он взвизгнул и выругался, когда они бешено закружились вокруг него, хлеща по лицу, бросая вызов законам физики.
Карты рассыпались в воздухе и все присутствующие за столом и в комнате ахнули.
Малкольм бросился за крупье, но тот перекатился через стол и оттолкнув остальных игроков, бросился к выходу. На той стороне не было никакой службы безопасности и он мог легко сбежать. Двое охранников были заняты мошенниками, а остальные находились в глубине зала, не успев добраться до нас.
— Я так не думаю, — пробормотала я и посмотрела на один из пустых стульев за последним столом для блэкджека у выхода.
Когда я говорила, что не такая, как большинство людей, я не шутила. Эмпатия была не единственным моим уникальным… умением. Телекинез, который я лучше контролировала, был вторым, хотя я еще не понимала его масштабов, и он часто зависел от моего гнева, чтобы действовать должным образом. Странно.
Мне казалось, что это невидимые щупальца тянутся от моих пальцев, и я должна сфокусировать их на каком-то предмете, чтобы ухватиться за него и передвинуть.
Крупье разозлил меня настолько, что я сосредоточилась и взяла под контроль кресло, стоявшее в двадцати футах от меня. Оно скользнуло по комнате и сбило парня с ног. Он споткнулся и упал лицом вниз с болезненно тяжелым стуком. У меня было чувство, что он, по крайней мере, растянул что-то в процессе.
«Молодец, девочка!»
Я все еще работала над улучшением своих телекинетических способностей, но мне удалось переместить объект в заданное место без суеты. По сравнению с моими ранними попытками, когда это впервые начало проявляться, примерно в возрасте семи лет, я осмеливаюсь назвать это прогрессом.
Малкольм подбежал к крупье и толкнул его коленом в спину, заставив закричать от боли. Двое других вышибал выскочили из-за барной стойки и подняли крупье на ноги.
— Отведи его в заднюю комнату, — рявкнул Малкольм, раздражаясь всякий раз, когда ему приходилось заниматься спортом в костюме от Армани. — Мы выдвигаем обвинения!
Оба кивнули и потащили его прочь. Они прошли мимо меня, и я снова почувствовала ужас. Этот парень и раньше сидел в тюрьме. Он явно не хотел возвращаться, но, эй, ты совершаешь преступления — значит, платишь цену.
Малкольм встал, когда я собрала оставшиеся фишки и попрощалась с остальными тремя игроками. Две официантки и новый крупье быстро заняли свои места, приглашая игроков занять свои места и предлагая много напитков за счет заведения. Казалось, это было самое малое, что могло сделать казино после того, как один из его нечестных крупье отпугнул трех клиентов от стола.
— Как ты это сделала? — Малькольм подошел ко мне, когда я подошла к кассе.
— Что сделала?
Пришло время придумывать хорошее оправдание моим нечеловеческим способностям. К счастью, у меня был целый арсенал вполне разумных объяснений. Малкольм очень любил меня, но ему было очень любопытно. Он уже не в первый раз принюхивался. Моя «интуиция» была предметом его восхищения с того самого дня, как он нанял меня.
— Карты, Харли, — ответил он слегка раздраженно. — Как ты это сделала?
— Чувак, — усмехнулась я. — Я переместила ящики. Это цирковой трюк старой школы. Я знала, что он нечист.
Малкольм нахмурился.
— Откуда ты знаешь? Как ты его заметила?
Копает глубже.
Малкольм проработал в полиции десять лет, прежде чем перешел в частную охрану. Его детективные способности еще не остыли.
— Я заметила некоторые признаки, Малкольм. Ничего особенного, поверь мне, — сказала я. — Люди… ну, они люди. Их эмоции выдают их, а ты, мой друг, очень пугаешь. Ты заставил парня нервничать, я поняла это еще до того, как мы открыли двери сегодня вечером. Поэтому я сделала несколько хороших механических трюков с ящиками, на случай, если он попытается сбежать. Что он, очевидно, и сделал.
— А пара? Как ты засекла их в этот раз?
— Это моя работа, Малкольм. Я не расскажу тебе свои секреты, — я хихикнула. — Так я зарабатываю на жизнь.
— А кресло? — спросил он.
Лучшее он приберег напоследок. Я испустила долгий мучительный вздох и дружелюбно подмигнув, вернула фишки кассиру. Она коротко улыбнулась и протянула мне квитанцию, которую я сунула в нагрудный карман Малкольма.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — сухо ответила я. — Не моя вина, что у мальчика две левые ноги, и он даже не может бежать, не спотыкаясь о случайные предметы.
— Кресло соскользнуло, и… — он замолчал, потом глубоко вздохнул, на секунду закрыл глаза и ущипнул себя за переносицу.
Он был расстроен. Мы танцевали один и тот же танец уже три месяца, с тех пор как я начала здесь работать. Я ловила мошенников. Иногда мне приходилось прибегать к неортодоксальным методам, чтобы остановить их бегство. Потом мне приходилось объяснять необъяснимое. Мы оба пожимали плечами, мне платили, и мы расставались до следующей смены.
Казино не любило добывать информацию. Пока мошенники были пойманы и я получала свои бонусы, мы все были счастливы. Но детективная интуиция Малкольма не давала ему отпустить это.
— Итак, какова моя премия за сегодняшний вечер? — усмехнулась я, желая сменить тему на то, что меня действительно интересует.
— Пять процентов, как обычно. — Малкольм покачал головой, одарив меня полуулыбкой, которая называла меня «неисправимой».
— О, это… — я быстро подсчитала в уме и достигла трех нулей после запятой. — Черт возьми, да! Я перекрашу мою Дэйзи. Может быть, еще и поставлю ей новую выхлопную трубу!
После жизни, проведенной с горстью личных вещей, спрятанных в черный мешок для мусора, когда меня возили из одной приемной семьи в другую, я недавно приобрела автомобиль — хриплый, черный Ford Mustang 1967 года, нуждающийся в улучшении и большой любви. Я назвала ее Дейзи, и она была моей первой покупкой как ответственного взрослого человека. Она также была подарком на день рождения, который я сделала себе, когда мне исполнилось девятнадцать. Естественно, мне не терпелось вложить немного денег в ее содержание, как только представится возможность, поскольку работа в казино оплачивалась довольно хорошо. Большая часть бонусов шла прямо в мой будущий фонд колледжа. Но время от времени я баловала себя и Дейзи. Независимо от того, что говорили другие, взрослеть было весело.
Малкольм мягко улыбнулся.
— Если тебе интересно, могу порекомендовать хорошего механика.
Меня переполняла нежность, нежное тепло, которое, как мне всегда казалось, было похоже на любовь к отцу. До этого я испытывала это только однажды, с мистером Смитом из моей последней приемной семьи — единственного приличного дома, в который меня поместили. Малкольм действительно очень любил меня. Всякий раз, когда он так смотрел на меня, я представляла себе горячий завтрак на кухонном столе, напоминавший о блинах с кленовым сиропом и свежевыжатом апельсиновом соке мистера Смита.
