— Ненавижу, ненавижу их! — хрупкий, нежный цветок надулся, распустил колючки и приготовился пулять иголками во все стороны, сражая ненавистных конкуренток на повал.

— Не понимаю, что находят в них мужчины? Как можно любить таких?

— У мужчин плохой вкус, Танечка, — несчастную заботливо погладили по плечу. — С этим приходится мириться.

— Извините, — двое любителей музыки снова вернулись к работникам магазина. — Мы ничего не нашли. Нам бы что-нибудь современное, танцевальное…

— Товарищи, не создавайте очередь! Пройдите в отдел "Современная музыка" и посмотрите на верхней полке между Муслимом Магомаевым и хором имени Пятницкого.

— А сколько стоит?

— Два пятьдесят.

— В принципе, неплохо. Нормальная цена.

— Идите, уже!

— Таня, жизнь такая, какая она есть! Тут ничего не поделаешь! Все мужики кабели и их уже не переделать! Я только одного не могу понять — ты то, чего ревёшь?

— Пошла я вчера за своим будущем мужем, проследить. Куда он поплёлся, с этими размалёванными танцульками? Иду такая: Молодая. Изящная. Тонкая. Голову подняла. Новая юбка стоит на мне колокольчиком. Походка от бедра, как требует мода. И вдруг какая-то толстая бабенция толкнула меня плечом и прошипела сквозь зубы: "Двинься, корова! Ишь, вырядилась, замухрышка!". От неожиданности я споткнулась и сломала каблук у любимой босоножки. Вот и реву! Жалко то как! В чём я ходить буду?

— Да-а, Таня! Это серьёзно! Тут и я бы не сдержалась!

— Простите ещё раз, — противные покупатели никак не хотели оставлять продавцов в покое. — Хотелось бы уточнить…

— Граждане, имейте совесть! Что вы ходите, бродите по магазину бестолку? Только грязь разносите, да мух напустили. Я вам третий раз, русским языком, говорю… — Нет у нас такого! Идете, ищите в другом месте!

— А где искать?

— Не знаю! Где хотите там и ищите! Спросите на Тверской. Может быть, у этих отмороженных, есть что-нибудь.

Жаркое летнее солнце продолжало плавить укатанный машинами асфальт Тверского бульвара. Вблизи, рядом с дорогой он казался синим, а дальше, впереди, серебристым блестящим, будто натертый мелом. Дома слева улицы отбрасывали на асфальт короткую густую тень, а справа были залиты кипящим солнцем. Окна строений ослепительно пылали и отражались радужными пятнами на теневой стороне улицы. В витрине мехового ателье страдали от жары манекены, безжалостно обмотанные мехами. Они грустно смотрели на небольшой фонтанчик в нескольких метрах от магазина.

Из-за угла дома выполз громадный серый жук с раскрытыми водяными крыльями. В каждом крыле, сотканном из миллиардов серебристых брызг, переливалась радуга. Смоченный водой асфальт сразу стал черным и начал дымиться, а дождь на колесах медленно пополз дальше, распространяя вокруг себя облако приятной прохлады.

Пестрая, разношерстная толпа советских граждан, разомлев от солнца, вразвалочку переливалась между только, что политыми Тверской и Никитской, образуя небольшой хаотичный рынок меломанов. Поток любителей музыки сгущался вокруг небольших скамеек, образовывал кружки и кучки, разбредался по одному. Люди встречались, переговаривались, обсуждали последние новости из мира музыки: Жизнь и скандалы звёзд, появление новых песен, альбомов, исполнителей…

— Deep Purple, Led Zeppelin, Uriah Heep, Scorpions, — завораживающим магнетическим звуком произносились названия западных групп с разных сторон бульвара.

— Сингл, альбом, готик, арт, пауэр, поп, рок, диско… — сладко-трепещущее звучало в ответ.

Зеваки и знатоки восторженно обсуждали яркие картинки на глянцевых обложках вожделенных заграничных дисков подкреплённые английскими названиями. Будущие покупатели осторожно доставали пластинку из конверта и, держа её между двух напряженных ладоней, рассматривали желтовато-коричневый лейбл фирмы "Elektra", читали небольшие буковки указанного внизу копирайта. Пытались прикоснуться к неведомой, чужой и запретной западной жизни.

— Офигеть! Круто! Ништяк! — было слышно со всех сторон. Эти звуки были лучше всякого эсперанто. Все было понятно перевода: красивый вид нового альбома — "Оу!", яркое фото и надписи на пластинке — "Вау!", чуть завышенная цена на редкий "контрабандный" товар — значительное качание головой и раздосадованный выдох — "Полный…!".

— Макс, я к этой танцевальной программе готовился два месяца, — Валерка, новый комсомольский друг Максима, продолжал изливать пришельцу свою душу. — Активно убеждал худсовет, что после творческого концерта нам необходима танцевальная программа. Тексты зачитывал, приводил в пример высказывания конструкторов, летчиков, испытателей. Я для её проведения даже у знакомых настоящий лётный шлем выпросил. Представляешь! Написал на нём краской — СССР. Вообще крутяк получилось. Осталось только музыку подобрать.

— А почему именно про космос? Что других тем нет?

— Ты, что? Космос — это мечта, с самого детства! Вселенная! Полеты на Марс, Юпитер, Плутон, к звездам! — романтик космических трасс произнес задумчиво с грустью.

— Ага, и девчонки встречают героя на космодроме, вернувшегося со звёзд, в шлеме с надписью СССР и с глазами полными слёз размером со страусиное яйцо!

— Даа, и девчонки встречают, — неосознанно повторил Валера, закатывая глаза в небо и качая головой.

— С тобой, всё ясно, — пришелец сделал вывод, разобравшись в характере нового друга. — Неисправимый романтик, мечтатель, ищущий признания среди слабого пола.

— Хо! Хей хо, фрэнды! — от одной группы любителей музыки отделился высокий парень, с короткой стрижкой, в коричневых брюках в обтяжку, с модной пухлой кожаной сумкой через плечо. Можно было подумать, что он только что сошел с авиалайнера, прибывшего из-за океана. Или с витрины заграничного магазина. От приезжего хорошо пахло коньяком, дорогим одеколоном и сигарами.

— Есть кайфовый свежачок! — загадочно произнес иностранец. — Квины, АББА, Пол Макарти, интересует?

— Ого, АББА, крутяк! — глаза комсомольского активиста загорелись огнем от полученной информации. Однако он вовремя вспомнил, зачем он тут. После чего по-деловому произнес. — Нам бы это… Что-нибудь новенькое, танцевальное, космическое.

— Уотт, пипл? Вот из ит космическое? — непонимание читалось на растерянном лице продавана.

— Ну, с тематикой, про космос, про вселенную? Можно даже без слов? Что-то же должно быть?

— Скьюзме фрэнды! Не знаю, у меня такого нет.

— Ух, ты! Это, что? — Валерку привлекла красочная обложка британской рок-группы "Дэмд", которую словно икону с трепетом разглядывали несколько человек. (Пожалуй, только, что не упали перед ней на колени, вознеся руки к небесам и прославляя её небесных создателей).[25]

— Ууу, — чуваки! Это, вообще ядерная вещщь! — тут же воскликнул продавец в рваных джинсах, ветровке обрёмканой бахромой и с длинными грязными волосами, повязанными на голове красной лентой.

— Бритиши! — он продолжал нагонять психофон на покупателей. — Маде ин Ландан! Вери гудд мьюзик! Новая рок-группа! Музыка, просто чума! Чистый драйв! Прикиньте, пипл работают по ночам на кладбище — гробокопателями, а днём сочиняют и поют офигительные песни, от которых дрожит мир по обе стороны океана. Музыка, проста ад! Вампиры и мертвецы поднимаются и выползают из могил! Берите, будете слушать, не переслушаете. По деньгам — договоримся.

— Нам бы это… Что-нибудь про космос? — попытался объяснить свою потребность Валерка. — Такое… легкое, танцевальное, космическое.

— Хмм, космическое? — раздался многозначный, многоцелевой хмык — который говорил о том, что есть же в этом мире полные крэзи и дауны ищущие непонятно, что. Да ещё здесь! — на этом уютном островке свободы среди любителей "Высокой, божественной западной мьюзик!".

— Чуваки, это вам надо чапать в "Мелодию"… Там, может быть, и есть, что-нибудь космическое под, что можно лабать да ногами дрыгать. Типа марша Космонавтов! Он начал ехидно напевать…