— Я так давно хотела это сделать. — шепчу, едва размыкая губы. От парня веет силой и надежностью. Забавно, что я осознала это перед тем, как начать ходить в другую школу. Это проблема, учитывая наш с ним образ жизни. Два чокнутых фанатика.

— Ты теперь плаваешь за Шираторизаву. — вот же, как будто мысли читает. Еще и момент испортил поганец. — Мы больше не будем видеться?

Глупый.

— Ты такой забавный, Тобио! — даже не пытаюсь подавить смешок. — Пойдем, напою тебя чаем, заодно расскажу что к чему.

Рано нам за ручки держаться. Да и не хочется, если уж быть откровенной, выставлять отношения напоказ. Хах, сказала та, что набросилась на мальчика под деревом около проезжей части. Неплохо. Весьма неплохо.

Тобио немного смущается и это кажется невероятно милым. Пока я разливаю зеленый чай в пузатые кружки, Тобио осматривает гостиную и мне даже неловко от этого. Там нет фотографий со мной. Почти нет. И это нормально, когда твоим родителям все равно на тебя.

— Это твой брат? — брюнет показывает на самую свежую фотографию на полке около телевизора. Апрель этого года. Кто-то из друзей Нацухи сфотографировал его, но ему этот снимок так приглянулся, что он решил его оставить.

— Да, его зовут Нацухи и мы совершенно не ладим. — пожимаю плечами, от чего немного кипятка попало мне на руку. Ну правильно, зачем думать о кипятке в кружках. — Он любимчик родителей.

— Понятно. — его взгляд останавливается на самой крайней фотографии, её даже не видно со входа в гостиную. На ней, разумеется, я. Фотография сделана в Токио на сборах в прошлом году. Взгляд пустой, лицо осунувшиеся и злое. Нормальное состояние для той, кому пришлось брать дополнительный час. Как сейчас помню события того дня. Я тогда показала самое плохое время за месяц и мне казалось, возьми я лишний час, и все изменится. Имай сфотографировала меня, когда я выходила из здания, а позже сказала что-то вроде: «Потом посмотришь на это зрелище и поймёшь, какой дурой была!». И она, как ни странно, оказалась права. Я и правда была дурой.

— В тот день я показала самое худшее время за месяц и взяла дополнительный час. — говорю тихо, мой голос едва слышен даже мне, но Тобио вздрагивает и поворачивается ко мне лицом. — Через полторы недели был финал отборочных на национальные. Я едва не завалила квалификацию. Мой сокапитан орала так, что мозги сразу на место встали.

— И ты прошла?

— Конечно. — фыркаю и встаю рядом с ним. Если бы было возможно перекидывать воспоминания, то мир стал куда проще для меня. — Поставила рекорд. Повторить только не смогла.

Из-за чего судя по всему Тобио понял и без моих объяснений.

Разговор выходит долгим и напряжным. Приходится рассказать все, что случилось за те полторы недели, что я тренируюсь в Шираторизаве. Вплоть до разговора с тренером сегодня. И мне даже показалось, что Тобио действительно рад моему отказу жить в общежитие. Я и сама рада такому удачному стечению обстоятельств, ведь тогда мне не придется соблюдать дурацкий комендантский час. Академия предоставляет общежития тем, кто живет далеко или приглашён в какой-либо клуб. Но я живу не так далеко от Академии и, наверное, не буду опаздывать на тренировки утром.

— У меня отборочные в следующую субботу, придёшь? — голос какой-то спокойный. Я бы даже сказала мягкий. Я не становлюсь лучше или добрее рядом с Тобио, но все же поведение рядом с ним сильно отличается от поведения с той же Ито или даже Юми.

— Приду. А где они будут? — коротко и четко. Но я видела, как он ведёт себя со своими товарищами по команде; как и я, он рядом со мной другой. Так и должно быть? Да?

— В Сендае. Я чуть позже скину тебе адрес. — давлю улыбку и довольным удавом растягиваюсь на диване под боком у брюнета. Пускай я сегодня отзанималась меньше обычного, но по венам гуляет странная усталость и приятная опустошённость. Ничего не хочется делать. Абсолютно.

Но день не мог закончится так хорошо. Шестое чувство ещё часом ранее подсказывало мне, что что-то должно случиться. Мои опасения подтвердились. В коридоре щёлкнул замок входной двери и мы с Тобио синхронно и не сговариваясь напряглись. Не было слышно стука каблуков, но и шаги были не тяжёлыми. Это брат. Его выслали с Окинавы одного. Серьезно?

— О, а ты времени зря не теряешь, глупая сестра! — от голоса мелкого паразита начинает закипать кровь. Тобио чуть приподнимает брови в жесте то ли удивления, то ли облегчения. Его загорелая физиономия появляется в дверном проеме, а я и сама не поняла, когда успела вскочить на ноги.

— Тебя это не касается. — атмосфера в помещение накопляется. В воздухе повисает напряжение, только шелохнись, и все вокруг пострадают. В моем голосе нет прежней теплоты, только холодная сталь и злость.

— Да? — брюнет напротив прищуривается, как будто ищет брешь в моей обороне. — А что скажут родители? Например, папа?

— Нацухи, закрой рот. — слетает с языка злое шипение. Парень хмурится, прекрасно зная чем это может закончится для него. — Отец мне ничего не скажет.

Нацухи больше не рискует ничего говорить. Он только поджимает губы и быстрым шагом, наверняка перепрыгивает через ступеньки, поднимается на второй этаж. Нацухи только воздух колышет, он знает, если он что-то скажет родителям, то я сдам его с потрохами.

— Извини за этот спектакль, я не знала, что он вернётся сегодня.

— И вы всегда так? — хочется сказать «нет», но я же знаю, что это не так. Самая обычная ситуация, это даже нельзя назвать ссорой. Обычная словесная перепалка.

— Это обычное дело. — пожимаю плечами и сажусь обратно на диван. Появление брата испортило все настроение и я немного — ладно, весьма ощутимо — поникла.

Тобио сжимает мою ладонь в жесте какой-то молчаливой поддержки, но от этого ни на йоту легче не стало. Наличие брата на втором этаже немного напрягает; я почти пять недель жила одна и совсем отвыкла от наличия сожителей. Тишина в комнате уютная, хотя совсем недавно угнетающую атмосферу можно было почти потрогать. Когда часы показывают уже полдесятого вечера Тобио начинает собираться домой. Я его не осуждаю, в отличие от меня, его родители за него переживают. На прощание лишь слегка касаюсь его губ своими; впервые не смущаюсь этого жеста. Скулы брюнета чуть алеют и он выдавливает из себя короткое: «До встречи». Это все кажется мне достояно сюрреалистичным. Я все ещё не могу поверить в происходящее. Я слишком давно отрицала возможность взаимности, а теперь пришлось столкнуться с не такой уж и плохой реальностью.

Нацухи появляется на кухне когда я уже закончила мыть посуду и почти приготовила завтрак и обед на завтра. Взгляд его почти чёрных глаз устремлён мне прямо промеж лопаток и кому-то на моем месте стало бы не по себе. Он уже наверное увидел купальники на сушилке и заглянул ко мне в комнату — потому что плевать он хотел на правила приличия — и нашёл там олимпийку плавательной секции Академии Шираторизава. Сопоставил факты и, может быть, остался доволен своими выводами.

— Ты что-то хотел? — конечно хотел. У него есть вопросы, у меня есть ответы. Все предельно просто.

— Ты вернулась, да? — в голосе брата сквозит ничем не прикрытое удивление и, наверное, растерянность.

— Не задавай глупых вопросов. — фыркаю и убираю свой обед в контейнер. — Ты уже знаешь ответ.

— Кто это был? — запоздалый, но тоже ожидаемый вопрос. От его слов во мне ничего «такого» не вспыхивает. Просто это Нацухи, от которого ждать что-то нормальное глупо. — Твой парень?

Может быть и парень. Его это не коем образом не касается. Я не лезу в его отношения с моей лучшей подругой, а он не должен лезть в мои с Тобио. Я понимаю, нам ещё далеко до нормальных отношений, но у нас все ещё впереди. Я в этом уверена.

От собственных мыслей на душе так тепло становится. Как будто мне на шею золотую медаль повесили. Эйфория вперемешку с приятной опустошенностью текут по венам расплавленным золотом. Но моя кровь не благородный металл — черная гниль.