Я сидела в своём кабинете и разбила документы присланные отцом. Но сосредоточиться на них я так и не смогла. Я постоянно возвращалась к тому, что случилось несколько дней назад на тренировке. Почему этот парень попал в Академию я не понимаю до сих пор. Такео тоже был не в курсе, хотя с учётом того, что натворил этот парень, его семья должна была сообщить либо Такео, на край моему менеджеру, что этого ублюдка переводят в мою школу.

— Молодая Госпожа, к Вам пришёл Ваш жених, — из-за двери послышался голос дворецкого Джозефера. Я вздохнула и отложила все бумаги в сторону.

— Сопроводи его в мою комнату. — ответом была тишина. Я выехала из-за стола, ненавидя всеми фибрами души то, что меня снова заставили кататься в этой штуке. Но выбора у меня нет, либо так, либо госпитализация в больницу на неопределённых срок. Я выехала в коридор в тот момент, когда Акаши в сопровождении дворецкого направлялись в мою комнату. Дворецкий поклонился и оставил нас наедине.

— Что ты теперь будешь с ним делать? — спрашивает красноволосый, когда мы попадаем в мою комнату, по-хозяйски сажаясь на мою кровать. Такой роскоши я не могу себе позволить, только если парень перетащит меня из кресла на кровать.

— Выкину из школы при первом удобном случае, — я пожала плечами, уставившись бесцветным взглядом на него. Не хочу ничего чувствовать, не хочу вспоминать, какого мне было три года назад. До того, как этого урода едва не упекли за решётку.

— Ты до сих пор его боишься? — его слова словно удар под дых. Как пуля, попавшая точно в цель. Но он не совсем прав. Я боюсь не этого парня. Скорее, меня пугают воспоминания, что связывают нас. И Сей это тоже понимает. Так же, он понимает, что мои страхи некуда не исчезли, а лишь притупились, но сейчас, когда я снова встретила этого человека, они вновь готовы вырваться наружу.

— Нет, — ложь, которая раскрывается мгновенно. Стоит только красноволосому демону резко вскочить на ноги и приблизиться своим лицом к моему. Я шарахаюсь, словно от пощёчины. В горле стоит ком, но я не покажу при нём своему боль. Не дам ему увидеть того, что он ещё не увидел.

— Лжешь. — резко бросает парень, но тем немение парень присаживается на одно колено около коляски, одной рукой он подхватил меня под колени, а второй обхватил за талию, я обвила руками его шею, позволяя уложить себя на кровать. — Ты же знаешь, что я ненавижу, когда мне врут.

— Я тебе и не врала.

— К слову о вранье. — что-то мне подсказывало, что это было не к добру, я даже отползла на подушку, прижимаясь спиной к изголовью кровать, — Ты так и не сказала, что именно ты лечила в Германии.

По спине пробежал неприятный холодок. Это правда, Сей до сих пор не знает что именно я лечила. Я не отрицаю, он имеет право знать, но не думаю, что рассказывать ему всё, это хорошая затея. В конечном итоге, я не хочу становится птицей в его золотой клетке. А именно это ждёт меня, если я ему всё расскажу. И про задержку операции и про саму операцию, и собственно, почему я в таком состоянии. Парадокс лишь в том, что правду знает Маруяма, человек, который мне по сути никто. А Сей, человек, который мне ближе всех, не знает ничего конкретного. Знает лишь то, что Макото отобрал у меня право играть в баскетбол, травмировал, сделав калекой на всю жизнь. Я тяжело вздохнула. В голове пустота, а сердце режет от боли. «Несносная дура! Я же говорила. ты не сможешь скрыться от меня!» — голос этой твари бесит меня как никогда прежде. Я смогу справиться с этим и без её вмешательства. Я сильнее, чем она думает.

— Мне делали полную замены коленного сустава — скрипя сердцем произношу я, думая, что не следует ему говорить о том, что я закончила курс лечения на пол года раньше, чем планировала, за что сейчас и расплачиваюсь, в Японию я должна была вернутся к концу января. Но никак не к концу июля. Я чувствовала, что Сей сейчас зол. Скорее он даже в ярости, потому что, он понимает, что-то, что сейчас с моими ногами целиком и полностью моя вина. Мой идиотизм и моя глупость.

— Сейчас тебя спасает лишь то, что у тебя проблемы с ногой. — убийственным полу-шепотом говорит парень, от чего даже у меня по суставам пробегает судорога. А его взгляд, Ками-сама, с таким взглядом насиловать можно. Думаю, это бы он и сделал, если бы моё состояние не было столь плачевным, — Но это не значит, что тебе сойдёт всё с рук.

Я и опомнится не успела, как моё тело вернулось в лежачие положение, а руки парня разместились по обе стороны от моей головы, его согнутые в коленях ноги прижимались к моим, а взгляд был холодным и голодным. Жестокость и жажда крови чувствовались слишком ощутимо, что очень ярко контрастировало с тем, что было пару минут назад. Его горячее дыхание щекотало шею, а горячие губы пугали и сводили с ума. Как год назад. На глаза навернулись слёзы. Я знаю, он видит их, но он не остановится, Акаши слишком зол, чтобы остановится сейчас. Его рука слишком нежно ложится на затылок — это лишь очередная пытка в стиле «Акаши» — а потом его сильная рука сжимает волосы в кулак и резко дёргает в сторону, подставляя под горячие губы и клыки оголённую шею. Сволочь. Его зубы почти любя вгрызаются в шею, наверняка оставляя засосы-укусы. С характерными только для него отпечатками зубов и кровоподтёками. Так он «метит» своё. Вторая рука задирает домашнею футболку слишком высоко, так, что ворот едва не душит меня. Рука нежно оглаживает живот, поднимается выше, сжимая грудь, нежно гладит вдоль «боковой линии», больно сжимая бедро натренированными руками. Чёртов спортсмен.

— И кого из нас двоих ты наказываешь, а, Сейджуро? — голос насмешлив и надменен, это выведет его ещё больше чем есть, — Ты не можешь со мной ничего сделать, а только распаляешь себя.

Ответом мне послужил его убийственный взгляд, означавший то, что я попала точно в цель. Парень приблизился к моему лицу, и поцеловал. Нежно и невинно, а потом страстно и напористо. Как умел только он, от чего хотелось продолжения снова и снова. Его зубы сомкнулись на другой стороне шеи, вырывая из груди тихий вскрик. Я почувствовала, как по шеи потекла кровь. Сей не рассчитал силу. Один только этот факт говорит о том, что он слишком зол чтобы сдерживать или контролировать свои желания.

— Пока достаточно, — хрипло шепчет он мне на ухо. Но что-то в его голосе заставляет меня ужаснутся. — Мы ещё продолжим.

Я бросила на него полные злость и негодования взгляд и в один прыжок перескочила в коляску. Оказываясь в ванне раньше, чем он среагировал, всё же его злость оказалась мне на руку. Я посмотрела на своё отражение, и едва сдержалась от того, чтобы не в пасть в истерику. Сегодня он перешёл все дозволенные границы. С одной стороны были чёрно-фиолетовые засосы с чёткими отпечатками зубов и жёлтыми прожилками, в некоторых местах немого запеклась кровь, покрывающие всю правую сторону шеи от места под ключицей и практически до самого уха. На другой стороне, картина была не многим лучше, всё те же ужасные засосы, вот только вместо маленьких ранок, на шее «красовался» чёткий отпечаток зубов и из нескольких глубоких ранок всё ещё текла кровь. На теле картина была чуточку лучше, но вот на бёдрах было несколько чётких отпечатков руки. Сейчас появятся синяки. На глаза навернулись слёзы. Он не должен был так со мной поступать. Набрав в ванную воды и наплевав на то, что из-за этого синяки станут ещё более заметными я просто попыталась расслабится и не о чём не думать. Если бы всё было так просто. «А я ведь говорила, что так будет» — ехидно замечает лисица, руки сжимают бортик ванны — «Отдайся мне…». Такое заманчивое предложение. Я уже готова открыть «клетку» своего проклятья, как слышу того, кого не хотела слышать сейчас.

— Борись с ней, Хоши — я дёргаюсь, и буквально слышу, как рычит монстр внутри меня, понимая, что Акаши не позволит мне выпустить её, по крайне мере сейчас. Его взгляд пробегает по всему, что он натворил, и в его глазах я на мгновение вижу сожаление. Но я не хочу видеть его сейчас.