В другой раз нас отправил в наряд по кухне наш полковник (медицинской службы!). На стрельбище мы с Серегой хотели поразить всех точной стрельбой. И стреляли, как из охотничьего ружья, прижимая руки к бетонному проему в стене. Но не учли отдачи автомата Калашникова. В результате - ободрали кожу на тыле кистей. Полковник с умным видом осмотрел наши руки и заключил: необходимо промывание ран.
- Марш на кухню, картошку чистить. - В тот день на кухне варили огромные мослы каких-то доисторических животных. То ли коров, то ли лосей, то ли коней. Экспертиза точно не установила. Мы чистили картошку и снимали гулливерскими поварешками пену с великанских кастрюль.
Приходил человек от самого главного начальника в части, и выгреб лучшие куски мяса начальничьей собаке. Затем являлись начальники рангом пониже, тоже любившие своих животных. Но бульон был хорош. Туда добавлялась овсянка, и суп получался отменный. Мы его заглатывали за три минуты. Молодежь, поступившая на медицинский сразу после школы, несколько иронично относилась к тем, кто отслужил армию. У тех знания были не столь "свежие", ум более медлительный. Часто они были уже обремененными семьей и учились не очень хорошо.
На сборах "старичкам" представилась возможность отыграться за прежние насмешки. Они сразу стали "дедами", а мы "салагами".
"Дедам" выделили отдельное помещение для сна и питья водки. Их всего было человек десять, и они стали нами командовать. Вспомнили, как их в армии долбили, и решили на нас перенести. Но мы-то уже почти врачи, и служим не два года, а месяц.
Особенно старался самый тупой на курсе, Вова Карманов. Но когда он выбрал самого безвредного из нас и слегка побил его, Серега не выдержал.
Позвал Карманова один на один. Тот струхнул, хотя и был здоровее. Решили биться после отбоя, за казармой. На площадке, укрытой от посторонних глаз бетонными блоками. Вова весь день разминался и жрал халявную сметану для повышения уровня белка в организме. Нас же "деды" в тот день непрерывно заставляли отрабатывать строевой шаг на плацу под палящим солнцем. К вечеру у меня с ушей кожа слезла, как со змеи. Серега явился на бой в своей немецко-фашистской форме. Собралась целая толпа зрителей, и наших, и обычных солдат. Карман разделся до пояса, поиграл мышцами, занял боевую стойку и тут же получил от Сереги сапогом в ухо. Спектакля не получилось. Нокаут. Хитрющий Вова, на случай, если будет проигрывать, подстраховался. "Деды" закричали:
- Шухер! - Все разбежались, а десять сержантов из части схватили пяток наших парней, и повели на гауптвахту, якобы за хулиганство. Серегу они тронуть не решились, и он из солидарности шел рядом со всей компанией в своей черной форме и устрашающей фуражке.
Как назло, попался навстречу пьяный полковник.
- Курсант Петров, что это такое?
Да вот, наши курсанты сопровождают группу раздолбаев из части на гауптвахту.
Что-то в Серегином внешнем виде не нравилось полкану, хотя он не понимал, что. Он выдал соломоново решение:
Как сдадите их всех, и наших, и ваших, присоединяйтесь к команде раздолбаев. Пять суток гауптвахты.
Теперь в анамнезе у Сереги была и гауптвахта, чем он страшно гордился. Говорил небрежно
- Ничего особенного, обычная холодная каменная казарма.
Мы отсидели пять суток, а "фашиста" выпустили на следующий день, чтобы он не смущал охрану. Но ему не сиделось на месте. Захотелось в караул походить, с настоящим автоматом погулять. Сам напросился.
Назначили Серегу охранять автопарк, где стояли грузовики, БМП и, кстати, личные машины офицеров. Туда шастали все, кому не лень. Так сказать, вход свободный, и солдат там ставили просто для порядка. Положено. Выдавали овчинный тулуп на пять размеров больше, очень удобно на 20-градусной жаре, от комаров спасаться. Заворачивайся и спи. Ничего делать не надо.
Однако у Сереги все строго по уставу. Рано утром, увидев, что группа офицеров, не обращая на него никакого внимания, идет к своим машинам, он возмутился.
Сказал:
- Стой, кто идет?!
Услышал отзыв:
- Ты что, больной, мы на работу!
- Так! - сказал Серега, передергивая затвор, - делаю предупредительный выстрел в голову, остальные по ногам! - И дал очередь поверх голов. Офицеры мгновенно залегли. Серега ходил рядом и зловещим голосом спрашивал:
- Ответьте, господа, что должен делать боец, заслышав лай караульной собаки?
Какой-то прапор отполз за угол и побежал за армейским начальством. Явилось начальство в виде майора и поскольку оно не знало отзыв на Серегин пароль (Серега его и сам не знал), было также уложено мордой в грязь.
Мы наблюдали со стороны и понимали: человека надо спасать! Феликс придумал выход. Он срочно выпустил боевой листок, который повесили в штабе. Назывался он "Подвиг бойца". Там был нарисован Серега, который стоял в позе Ленина на броневике, а внизу лежали солдаты. Текст гласил:
- Курсант Петров, рискуя жизнью, защитил вверенный ему объект от нападения неизвестных. По штабу как раз проходила комиссия, и кто-то из ее членов заметил местному полковнику:
- Вот! Пусть ваши солдаты берут пример с курсантов-медиков.
Серега был спасен.
Кроме способа "промывания ран" чисткой картошки, мы в армии еще научились новому армейскому методу лечения бронхита и дизентерии. Но обо всем по порядку.
Как-то раз мы целый день пролежали на стрельбище под мелким моросящим дождем. Солнца не было уже два дня, и сразу стало холодно. Естественно, изнеженные городские хлопчики тут же заболели. Утром человек пятнадцать уже жаловались на кашель нашему начальству.
- У троих ОРЗ, у остальных бронхит! - На глазок определил полковник. Надо лечить.
Когда к вечеру мы закончили терапию - тридцатикилометровый марш-бросок с полной выкладкой, все дружно повалились на землю, выкашливая из легких гнойную мокроту. На следующее утро все были здоровы, не кашляли. Секрет лечения был в том, чтобы в течение всего кросса орать во все горло одну и ту же песню:
- Белая армия, черный барон снова готовят нам царский трон, но от тайги до британских морей, Красная армия всех сильней! - Это тоже входило в рецепт полковника от бронхита. Кстати, все несли автоматы, а любопытный Серега попросил показать ему пулемет. И нес его все тридцать километров. Аж кровавую мозоль на плече натер!
Но обратимся, наконец, к половому вопросу. Несмотря на страшные физические нагрузки и бром, который, по утверждению наших "дедов", добавляли в пищу, очень всем хотелось любви. Даже футбол вечерний не помогал, и обливания холодной водой. Уже детские голоса из офицерских окон стали казаться женскими. А сны эротические!
И вот стали мы проситься на дежурства в госпиталь. Ведь женщины только там. Серега утверждал, что он уже постиг все тонкости армейского быта и хочет вернуться к медицине. В госпиталь просились все. Первым туда попал, конечно же, курсант Петров.
- Мама дорогая! - Утром, после дежурства, докладывал он.
- Женщины там или страшные или очень страшные. Я, как порядочный джентльмен, явился на дежурство с трехлитровой банкой консервов "Слива в вине" (алкоголь в магазине на время проверки в штабе исчез). Выбрал дамочку в синем парике. Выпили спиртика, сливами заели. И начал я её целовать. Я ж не знал, что у нее зубы передние на присоске. И от сексуальной голодухи так засосал, что зубы эти проглотил. Я точно не специально! Что тут началось! Нежная фея превратилась в фурию. Кричала, что не выпустит меня:
- Отдай зубы, гад! Представь, как она выглядела без зубов и в парике набекрень. Короче, визжала так, что я согласился слабительное принять. Зубы, видно, сразу попали в кишечник - промывание желудка не помогло. Всю ночь она с ненавистью спрашивала:
- Ну, как, еще не захотел? - Это не то, что вы думаете! И когда я "захотел" под утро, мне предоставили отличный горшок, и я эти сраные зубы из говна вымывал и доставал корнцангом (инструмент, первоначально предназначавшийся для доставания пуль из ран). Представляешь, девчонка даже их не прокипятила! Заулыбалась сразу, вставив их в рот. Но мне что-то любви расхотелось. Вот эта-то Серегина любовь икнулась нам всем. Зато узнали, как в армии дизентерию лечат. Слабительное в сочетании со сливами продолжало действовать. Серега не смог выйти на вечернюю поверку, и наш диагност-полковник тут же определил дизентерию. Казарму залили хлорамином, включая белье и вещи. Всем выдали лошадиную дозу тетрациклина, и кормили им три дня.
