- С девушкой всё в порядке, можно сказать отделалась испугом. Бедренная артерия не задета. Лёгкий болевой шок, пациентка приняла болеутоляющие за несколько минут до ранения, это можно сказать облегчило ей жизнь. Сейчас она отсыпаеться, сможете навестить её через пару часов. А сейчас прошу меня простить, меня ждут пациенты.

Мужчина уходит. А все присутствующие облегчённо вздохнули. Её жизни нечего не угрожает. Акаши ощутил странное чувство. Радость, перемешанную с облегчением. Девушка которая заинтересовала его ещё самой церемонии сейчас лежит за дверью на против. Хотя могла лежать не там, стоило только Такеши прострелить её лёгкое и пуле пролететь на сантиметр левее. Такео подходит к нему, и дружески хлопает по плечу, тихо произносит:

- Ты скоро её увидишь…

* “под колпаком” - выражение употребляется, когда телефон стоит(или возможно стоит) на прослушке или перехвате СМС.

========== Глава 24. Revelations ==========

Комментарий к Глава 24. Revelations

Нцу Вы здесь конечно разглядите под огромной лупой…

Немного запоздала конечно, но всё же (картинка к 23 главе): http://vk.com/club72359744?z=photo-72359744_371960139%2Falbum-72359744_00%2Frev

Любовь - это бесценный дар. Это единственная вещь, которую мы можем подарить и все же она у тебя остается.

© Л.Толстой.

Акаши смотрел на девушку, что лежала на белоснежных простынях. Аоки была белее чем обычно, розовые волосы были разбросаны по подушке. Он некогда не замечал, а может и не хотел замечать, что девушка невероятно красива. Но сейчас он - Акаши Сейджуро, готов был признать этот факт. Он видел много красавиц. Звание капитана “Поколения чудес” дало ему славу, прославив его не только как игрока, но и завидно красавца. Сколько девушек хотело завладеть сердцем непоколебимого Императора? Наверное он уже сбился со счёта. Его всегда раздражали толпы поклонниц. Одни были тихими и нерешительными, другие же были вульгарны и самоуверенными, но зачастую их самоуверенность больше походила на наглость. Почти все они были пустышками. Куклами, купившимися на красивое лицо. А Хоши была из тех кто смотрел на него как на равного. Не ставила его в ранги божества. Читая вступительную речь они стояли так близко, но девушка тогда даже не смутилась, а восприняла это как должное, будто так и должно было быть. Будто они - два демона, должны были встретится именно так. Вряд-ли он тогда знал, что встретил по-настоящему родственную душу. Человека, что был повержен тем же недугом, что и он сам. Он был из того меньшинства, что могли смотреть в её глаза, и не бояться что коленки подкосятся. Это давало ему, своего рода бонус. Он мог читать её взгляд. Он всегда читал намного больше в её взгляде, чем она желала это показать. Он видел многое, то что она старалась держать за семью печатями Соломона. Он видел злость, разочарование, страх, удивление, смущение, радость, негодование и боль. Пожалуй боль он видел чаще всего. Она всегда заставляла его удивляться, вновь и вновь читая его. Словно знала все его планы. Она стала для него гораздо больше чем одноклассница или соперница, она была той, с кем он мог не притворятся, зная что она точно такая же как он. Он видел как ей больно, видел как травма коленей меняет её. Делает более замкнутой, заставляет скрывать все свои чувства, чтобы уменьшить боль. “Как меня угораздило влюбится в тебя?” - он вспоминал эти слова, сказанные хриплым шепотом. Он подозревал, но ему были нужны доказательства. Он не хотел давать ей надежд, не хотел ранить и без того израненную душу. Но как бы он не хотел. как бы не заставлял себя, его тянуло к ней, как только она приближалась к нему. Каждый её поцелуй был как алкоголь. Пьянил, заставляя мозг желать этого как наркотик. А эта глупая прихоть отцов… Ну что за бред? Он ведь так хотел от неё отдалится, но кажется судьба, если конечно она существовала, решила всё за них на много лет вперёд. Его проигрыш и её пропажа, два чёрных дня. Сколько нервных клеток он убил когда ждал информации? Как он переживал когда Такое и полиция ворвались в заброшенный дом. И как его сердце билось в решётке рёбер, когда врачи выносили носилки из подвала. Как его пробил озноб от мысли, что вместо избитой и ужасно бледной Хоши, мог быть такой же бледный труп, накрытый белой простынёй. Не помнил как он сорвался на бег, увидев кровавое пятно на штанине, и слёзы на её глазах. Помнил как спустился в подвал, где её держали две недели, видел как Саюри Тиба ревела, повиснув на шеи Такео, и как Тсубаса Маруяма смотрел на него. С злобой и завистью. Он слышал как Саюри шептала, севшим и хриплым голосом, перемешанным со шмыганьем и хлюпаньем: “Она спасла нас… Зачем она закрыла нас?… Зачем?…” Действительно зачем?

Он садится на стул около кровати и смотрит на неё. Она пришла в себя вчера, но к его огромному сожалению он был не в больнице, а отбивался от назойливых репортеров, спасаясь от них в кабинете отца. Грудь девушки мерно вздымалась. Из под выреза светло-голубой больничной рубашки, выглядывали бинты, что перематывали часть грудной клетки и плечо. Он касается своей ладонью её ладони, удивляясь как с такими изящными руками она играла в жестокий стритбол. Её губы дёргаются и она улыбается, но глаза не открывает. А может и не откроет. Скорее всего ей снится сон. Акаши хочет убрать свою ладонь, но девушка открывает глаза, и переплетает их пальцы.

Она слабо улыбается, и лёд в её глазах таит. Он здесь. Он пришёл, не оставил её. Они смотрят друг другу в глаза, Аоки сильнее сжимает пальцы, красноглазый слабо улыбается, и от этой улыбки теплеет где-то в душе. Сейджуро проводит большим пальцем по скулам и наклоняется к её губам. Целует нежно, не торопясь, не желая переходить к более агрессивным действиям. Наслаждаясь этой идиллией. Таких моментов было крайне мало, или не было вообще, он не помнил. Сейчас он думал только о том, что если он зайдёт чуть дальше, то уже не остановится.

- Ты останешься? - спрашивает розововолосая, когда его губы проводят дорожку невесомых поцелуем от небольшого рассечения около виска к подбородку. Акаши хмурится и садится на стул.

- Не могу… - бурчит он, и Хоши разочарованно вздыхает, он наклоняется и целует её в нос, девушка забавно жмурится, и от этой умилительной картины Акаши улыбается, - У меня есть ещё несколько незавершенных дел. Я вернусь, Хоши… - он снова целует девушку и прихватив своё пальто с вешали уходит. А Хоши снова хмурится и тянется к своему мобильному на тумбочке.

***

Дверь в палату открывается с тихим скрипом. Гость, словно нарочито медленно шагает по белому кафелю, а может и специально. Как будто боится неизвестности. Обладатель пепельных волос смотрит не меня несколько удивлённо. В его глазах явно читались замешательство и страх. Снова страх. Я уже видела этот страх в его глазах, но до сих пор я не понимаю чем спровоцирован.

- Не стой в дверях, Макота, проходи - губы трогает лёгкая улыбка. Он вздрагивает, словно ждал совершенно не этих слов, немного нерешительно проходит в глубь помещения. Несколько секунд колеблется, но садится на стул, стоящий около больничной кровати.

- Танака сказала мне прийти сюда, не ожидал увидеть тебя здесь, - на его губах нет и тень усмешки, он говорит чистейшую правду.

- Значит ты не слышал новости, - добавляю в голос немного удивлённых ноток, и парень кривится мол: “Каких новостей?”. Рука сама тянется на тумбочку, где покоится утреня газета, заголовок которой ещё несколько недель будет на первых строках новостей. Стопка новостей падает ему на колени, и он с уверенностью разворачивает её. Лицо одного из пяти “генералов” перекашивается от шока. Его сухие губы, начинает в пол голоса шептать заголовок и строки, напечатанные чёрными чернилами на сероватой бумаге.

- “Междоусобица в семье конгломерата Аоки!” Шестнадцатилетнюю Аоки Хоши пытался застрелить двоюродный брат. Девушка и её друг, Маруяма Тсубаса, пропали две недели назад прямо из отелей в которых находились во время проведения “Зимнего кубка”. Двоих подростков две недели держали в подвале заброшенного дома. Полиция ворвалась в помещение когда девушка уже получила два огнестрельных ранения, по словам очевидцев, Аоки Хоши закрыла своим телом двух невиновных жертв… - Ханамия перестают бубнить себе под нос текст, который я и так знаю наизусть. Откладывает газету обратно на тумбочку и молчит, не зная что сказать.