Миловидная.

Высокая.

И постоянно заботится о Катакури.

А этот не замечает её!

Ничего!

Сведём!

Я села и посмотрела назад. Катакури ещё дремлет.

Не понимаю…

Как можно ненавидеть себя за минусы?..

Я протянула руку к щеке мужчины и слегка дотронулась шва. Катакури резко схватил моё запястье, открыв глаза.

Отпустил.

Мы встали и принялись одеваться.

Мужчина натянул шарф, сделал разъярённое лицо и резко распахнул дверь.

— Катакури-сама?! Что-то случилось? — спохватились охранники.

— Возвращаемся на остров! Мой Земляной Дракон там остался!

— Есть! — кивнул один и убежал передавать приказ остальным.

— Ты зайди. — приказал мужчина.

— Да!

Катакури достал из кармана карамельную конфету и пульнул ей, словно пулей из пистолета, прямо в голову охраннику.

— Зачем? — вскинула я бровь.

— Наденешь его одежду. Сольёшься с толпой. На острове высадишься со мной.

— Ок. — выдохнула я, снимая одежду с охранника. Надела поверх своей. Посмотрела в зеркало. Теперь я выгляжу как шахмата… Мда…

Добрались мы до острова за день. Ни Катакури, ни я из каюты не выходили.

Уже темнеет…

— Пошли. — сказал Катакури, выходя из каюты. Я пошла за ним.

Стражники никак на меня не реагировали, но чувство странное…

Надеюсь, оно меня подводит…

Шли мы час, может два.

Оказались в лесу.

Я скинула эту хрень с себя, оставаясь в своей одежде.

— Дальше идёшь прямо. — сказал Катакури. — Я возвращаюсь.

— А что скажешь про вот этого дохляка? — показала я на одежду стражника.

— Это уже моя забота. — хмыкнул Катакури. Он подошёл ближе ко мне, сев на одно колено, наклонился, положив одну ладонь на моё плечо, а второй стянув свой шарф, и коснулся моих губ, оставив лёгкий поцелуй, на который я ответила. Он оторвался от моих губ и встал, поправив шарф. Развернулся и пошёл в сторону своего корабля. Вдруг остановился через пару метров. — Спасибо. — пошёл дальше.

— Катакури! — позвала я мужчину. Тот остановился и бросил на меня взгляд через плечо. — Никогда не игнорируй человека, который больше всего заботится о тебе. Потому что в один прекрасный день ты можешь проснуться и понять, что потерял луну, считая звёзды… — улыбнулась я самой искренней улыбкой, на которую только способна. Мужчина кивнул и ушёл, скрываясь за густыми деревьями.

Я пошла в указанном направлении.

Вышла в город. Довольно тихо…

Походу, пираты отправились в поисках одной дуры с розовой копной волос.

Пошла к пристани.

Людей стало больше.

Даже в это время город не спит.

Послышались странные разговоры.

— А это разве не та девчонка, которую искали пираты Белоуса? — спросила одна девушка, у другой.

Я на это лишь хмыкнула, также шествуя к порту.

А вот и сам порт.

Корабли здесь небольшие. Скорее всего принадлежат горожанам этого города. А вот самый большой, он же Моби Дик, также величественно стоял на своём месте.

— ЭЙ! ПРИДУРКИ! ТРАП СПУСТИТЕ! — крикнула я.

Несколько человек выглянули за борт в мою сторону и спустили верёвку. Я как бы Трап сказала, а не верёвку.

Ну… чем богаты.

Схватилась за верёвку и дёрнула.

Меня подтянули. Я схватилась за фальшборт и подтянулась, перебравшись.

Вдруг резко оказалась чьих-то объятиях, из-за чего оторвалась от пола.

Мужская грудь с синей татухой. Обняла батю в ответ, обхватив ногами его бёдра.

— И во что ты вляпалась, йои? — спросил папа.

— Всё перечислить? — с лёгкой ухмылкой ответила я.

Продолжение следует…

====== Глава 14. Авторы “Идиота” ======

Моя дверь была закрыта для тех, кто стучал в неё.

Я не открывала.

Я дождалась того, кто снёс её к чёрту.

Дед решил устроить пирушку. Все были только большим «ЗА!»

Чуть позже подплыл ещё один наш корабль.

А пирушка знатная…

— Ммм… Выпивка, еда, музыка, мужики — это я удачно зашла! — хитро посмотрела я на толпу и села в круг взрослых и суровых мужиков, что держат Дозор в ежовых рукавицах.

— Эй, Шурик, а расскажи о своих похождениях на корабле Биг Мам! — подсел ко мне Харута, дав кружку рома. Я удивлённо посмотрела на кружку. — Марко разрешил! — я приняла кружку.

— Ну что сказать?.. — сделала я первый глоток. — Просыпаюсь хуй знает где. Потолок в каюте из печенья. Иллюминатор из сладкого пончика. Встаю. Там, блядь, Катакури! Сижу и думаю: «Ну шо за пиздиииииис?!» Тот сказал, чтобы легла на место, ибо сразу заметил, что башка у меня болит. А там я его развела на одну хрень.

— Какую? — вскинул флегматично бровь папа.

— Заставила снять шарф.

— И?

— Та он больше тридцати лет свой рот прятал. Я первая, кому он показал его за эти тридцать лет.

— И что с его ртом ни так? — спросил Татчи.

— Он у него ми~лый… — загадочно и с наслаждением протянула я, отпив ром.

— Не нужно говорить, что он прятал все эти годы свой рот только из-за того, что он у Катакури «ми~лый»! — фыркнул Харута.

— Ну… Вообще-то, из-за его рта многие называли Катакури монстром. — флегматично посмотрела я на парня.

— Потом я решила оставить на корабле небольшую память о себе… — хитро прищурилась я, доставая из кармана фотографии и бросая в центр круга на пол. Все посмотрели на мои шедевры.

— Шур. Ты либо ебанутая, либо бессмертная… — выдал Татчи.

— Одно другому не мешает! — хмыкнула я. — Ну, потом у Катакури полдник и он приходит ко мне, угощая чайком и пончиками. Потом мы пошли смотреть закат… — тут я невольно прикусила губу. Этот жест почти никто не заметил, кроме Татчи. — А на следующее утро, то бишь сегодня, Катакури помог мне сбежать. Вот и всё.

— Шур. — позвал меня Татчи. — Расскажи какой-нибудь стих. — все посмотрели на меня. На мои плечи упал мой плед. Это оказалась Нишина, которая тут же села рядом. Я тяжело выдохнула и отпила два больших глотка.

— Можнo тебя нa пару ночей?

Можно нa пару снов?

Тёплыми пальцами нa плечe, солнцем, чтo жжёт висок.

Тенью, проникшей в дверной проём, правом нa поцелуй,

спешнo украденный под дождём из острых взглядов-пуль.

Можнo тебя нa короткий вдох,

выдох, мурашек бег?

Время плести из мгновений-крох, стряхивать c шапки снег.

Общими сделать табак и чай, поздний сеанc в кинo.

Петь под гитару, легкo звучать музыкой общих нот.

Можно тебя в неурочный чac,

в самый отстойный день?

Куртку неловкo стащив c плечa, молчa отдать тебe.

Трогать ботинком осколки льдин, времени сбросив счёт.

Пo переулкам пустым бродить дo покрасневших щёк.

Можно тебя нa недолгий срок

в комнатe для двоих?

Следом руки украшать бедрo, выстроив ровный ритм.

Звёзды ловить, захватив балкон, кутаясь в темноту,

и перекатывать языком вкуc твоих губ вo рту.

Можно тебя, крепкo сжав ладонь,

вывести зa порог?

Выменять скучнo-спокойный дом нa пыль больших дорог.

Взять напрокат развалюху-додж и превратить в постель.

Громко смеясь, выносить под дождь жар обнажённых тел.

Можно тебя приучить к себe

и приручить тебя?

Мнению, обществу и судьбe бросить в лицo снаряд.

Делать лишь тo, от чегo в груди будет пылать пожар,

юными, смелыми обойти весь необъятный шар.

Можно тебя без тревог и мук,

без бесполезных фраз?

Знаешь, я всё говорила к тому:

можнo тебя сейчac?

Все удивлённо посмотрели на меня. Харута вообще раскраснелся.

В нашем кругу настала тишина.

Ну и что они молчат?

Сами просили стихотворение.

— Эм… Что не так? — вскинув бровь, поинтересовалась я.

— Шура… — сглотнул Татчи, подбирая нужные слова для вопроса. — Можно повторюсь?

— В смысле? — вскинула я вторую бровь, удивлённо посмотрев на командира.

— Почему ты такая пошлая? Откуда у тебя столько песен и стихотворений пошлых?

— Чем богаты… — пожала я плечами, допив свой ром. — Обычно, чем пошлее — тем душевнее.