— Я наелась. — промычала я, отпрянула от очередной ложки.

— Уже?! — удивился Трэш. — Ну это же мало! Всего две тарелки!

— Ну я правда наелась! — промычала я.

— Ну ладно… — протянул парень и, подхватив меня на руки все в том же одеяле, понес в сторону лазарета. — Нишина-тян, она хорошо поела! Я сам занимался процессом по кормлению Шуры!

— Молодец, — кивнула медсестра. — теперь держи её, будем пихать лекарства.

Меня сзади крепче обняли

и начали совать в рот горькие таблетки.

Нишина обхватила мои щёки ладонью и сжала, из-за чего у меня открылся рот. Три таблетки попали в моё жевало. Мне быстро дали запить водой.

— Кхе… Кхе… — подавившись от ужасного горького вкуса закашлялась я. — Ну и гадость! — просипела я.

— Если бы не упрямилась, то давно бы ходила здоровой! — возмутилась Нишина.

— Нишина-тян, а можно мы подышим свежим воздухом? — с улыбкой спросил Трэш.

— Да, только пусть тепло оденется, — кивнула девушка и ушла куда-то за дверь.

— Окей! — бросил в след девушке Трэш, положив меня на койку, и умчался с лазарета.

Несмотря на то, что этому парню уже двадцать лет, он ведёт себя как подросток!

Ну… если вспомнить Луффи в его девятнадцать (хотя эти девятнадцать только через пять лет будут), то можно и не возмущаться…

— Не скучала? — весело спросил подбежавший Трэш.

— С тобой соскучишься! — просипела я, закатив глаза.

— Я тут принёс джинсы, носки, берцы и свою кофту. Не думаю, что тебе будет тепло в сетчатом топе с косухой… — перечислил кровавоволосый, положив вещи на край койки.

— Спасибо… — прокашлявшись кивнула я.

— Я за дверью подожду, — улыбнулся Трэш, выходя из помещения.

Чёрные джинсы, носки, берцы и красная вязаная кофта в толстую нитку.

Кофта оказалась большеватой, но, в принципе, нормально.

Вышла из лазарета.

Так бы не одевалась. Вон, Трэш с распахнутой рубашкой, да ещё в сандалях. Но кто мне разрешит щеголять по палубе больной в шортах и сетчатом топе?

Уж точно не батя и Татчи с Дедой!

— Отлично выглядишь! — улыбнулся парень, отпрянув от стены.

— Ага. — просипела я.

Мы прошли на палубу, где собрались почти все.

— Шура! — воскликнул Харута, прыгнув меня обнимать, из-за чего я толком не смогла разглядеть всех, кто был на палубе. — Ты как?

— Лучше. — просипев отпрянула я от друга, брата и накама в одном флаконе.

— Привет, Шур! — накручивая свой джигитский ус, улыбнулся мне дядя Виста, потрепав и без того не расчёсанные волосы.

— Привет. — кивнула я.

И так ко мне подошли все дяди в лице командиров, кроме Татчи, который на кухне, и Намура с Ракуё.

А дядя Атмос очень даже хороший…

Следом за дядями ко мне подошли все, с кем я успела познакомиться и подружиться за этот месяц с небольшим… или даже два…

Вот подошёл Эйс. Теперь он без рубашки, оголив свое туловище. Он слегка приобнял, улыбнувшись. Следом обняла Лил, пожелав скорейшего выздоровления.

Теперь мне вообще хочется прыгнуть за борт. Глядишь, трупом может найду Ван Пис и сделаю Деду Королём Пиратов…

Настроение совсем пропало. Нацепила на лицо фальшивую улыбку.

Незаметно отошла к фальшборту.

— Почему ты натянула эту фальшивую улыбку, когда к тебе подошли Эйс с Лил? — серьёзно спросил Трэш.

— Устала. — выдохнула я.

— Не умеешь врать, — подметил парень, облокотившись локтями об фальшборт.

— Это не так важно. — отмахнулась я.

— Ну… не хочешь не говори! — сразу заулыбался парень.

— Привет, йои! — встал рядом со мной папа, потрепав мои волосы.

— Я, пожалуй, отойду, — улыбнулся мне Трэш и ушёл куда-то в толпу.

— Привет, пап! — улыбнулась я уже искренне.

— Не достаточно искренне… — сказал папа, достав сигарету, закурив, и выдохнул густой столб белого дыма.

 — Тебе больно?

— Да.

— Тебе плохо?

— Да.

— Тогда почему не говоришь об этом?

— А разве это кого-то волнует?

Папа сильно нахмурился. Теперь он даже затяги не делает, из-за чего сигарета без его помощи тлеет.

Он закрыл глаза, повернул голову к небу, расслабил мышцы лица и поднял веки.

— Дочь, — он оторвался от неба и ласково посмотрел на меня. — Солнце моё, не говори так! Ты волнуешь всех этих людей! — он кивнул в сторону толпы. — Все тебя здесь горячо любят! Они все тобой дорожат! Ты нам нужна! Ты мне нужна! — я заплакала. Папа выбросил сигарету и обнял меня. Так крепко и нежно. А ведь действительно…

— В моей жизни есть только один мужчина, который меня любит, заботится обо мне и выполняет капризы… — улыбнулась я сквозь слезы и зарылась в мускулистую грудь.

— И кто же он? — явно улыбнулся папа.

— Спасибо, что ты появился в моей жизни, па! — как можно крепче обняла я папу за торс.

— Ну всё, хватит плакать, йои! — положив свою большую ладонь на мою макушку папа отодвинул от своей груди мою голову и посмотрел тепло в глаза.

— Угу! — в этот раз уже искренне улыбнулась я папе.

— Пошли к остальным, йои?

— Пошли! — кивнула я, утерев слёзы с лица.

Мы вышли в первые ряды толпы, что собралась за внутренним фальшбортом, который окружает небольшую лестницу в центр палубы, где собрались другие. Ближе к Деду сидел Дома и о чем-то разговаривал с капитаном.

— Гура-ра-ра-ра! — рассмеялся Деда, посмотрев в мою сторону. — Неужели ты соизволила выйти из лазарета спустя месяц?

— Прости, Деда, что пролежала у сестричек так долго! — улыбнулась я Дедушке. — Такого больше не повторится!

— Гура-ра-ра-ра! Я надеюсь! — снова неистово рассмеялся Дед. — Знакомься, Дома, это моя внучка! — представил меня Дед. — Шура!

Дома встал на свои двои и с азартной улыбкой представился: «Рыцарь-Цыган Дома!»

— Наслышана о Вас! — кивнула я. — Приятно познакомиться!

— И я о Вас немало, — кивнул Дома. — Взаимно!

— Не представите Вашего друга? — улыбнулась я, посмотрев на обезьянку.

— Криви, — кивнул Дома. — Так зовут мою помощницу.

— Приятно познакомится, Криви! — на это обезьянка только весело пропищала. — А где Иннокентий Рыжий?! Кеша! Кыс-кыс-кыс!

— Мау! — послышался громкий голос кота, который мигом выбежал из толпы… а выбежал не кот, а…

— Госпади! Где мой Иннокентий?! Какого хера он стал Рыжим комком шерсти?! Где его грациозная походка?! — воскликнула я так громко, что аж голос совсем пропал. Что они сделали с моим котом?! Почему вместо грациозного хищника ко мне, еле перебирая лапами и качая огромным пузом, идёт этот колобок?! — Твою дивизию… — протянула я почти без голоса, еле подняв этого колобка на руки.

— О~… — протянул Харута. — Это тебе нужно с Татчи беседу вести…

— Я с ним сейчас такую беседу проведу! Мало не покажется! — почти без голоса пригрозила я и двинулась в сторону камбуза. — Слышь ты! Кок Хренов! — из кухни выглянул Татч. — Что, соизволь ответить, ты сделал с моим котом?!

— В смысле? — не понял кок.

— Какого, мать его, хуя он стал таким жирным?! В бессмертные что-ль записался?!

— Ты пыл-то поубавь, Солнце! — фыркнул кок.

— Рыжий, посидите пока здесь, — я посадила кота на пол, схватила ножку какого-то стола и попыталась бросить в кока. Ещё бы чуть-чуть и попала… эх… я взяла табурет за спинку и пошла в сторону кока. Тот пятится от меня в сторону выхода. — Я те ща жизнь поубавлю!

— Так! Я не понял?! — вдруг остановился Татч. — Ты чё эт на своего командира крошки крошишь?!

— Недо-командир тут нашёлся! — проворчала я сиплым голосом и запустила в кока этот несчастный табурет.

— Неделю будешь картошку чистить!

— Ой, блядь, напугал! — закатила я глаза, все также наступая вперёд.

— Марко! — позвал кок отца, только тот лишь пожал плечами, мол не при делах. — Да что за пернатое семейство-то такое?! — восклинул кок.

— А вот такое, йои! — развел папа руками, попутно закуривая сигарету. — Ладно, Шура, отстань от него. — выдохнул папа никотин. Я лишь поставила табурет на место, взяла на руки кота и вышла на палубу, сев со всеми и положив рядом кота. К нам сел Трэш.