Конечно, сержант Туриньо мог устроить задаваке какую-нибудь пакость. Но в такую жару! Ему было лень даже подумать о такой возможности.

Что до него самого, так ему, старому сержанту, было глубоко наплевать и на паршивенький домишко, который они "бдительно" охраняли, и на тех, кто в этом домишке прячется от неизвестно кого.

Нет! Подумать только! Их пропойца-генерал лижет зад какому-то проходимцу, а он, сержант Туриньо, должен торчать здесь на солнцепеке, у проклятого шлагбаума, вместо того чтобы скоротать денек за кружечкой холодного пива.

А какую возню они подняли вокруг этого "секретного" объекта? Тут тебе и патрулирование окрестностей, и двойной охранительный кордон:

натыкали вокруг зенитных пулеметов, прожекторов... Ха... Можно подумать, что началась настоящая война. А эти толстомордые ублюдки, что охраняют "объект"? От одного их вида Туриньо тошнило. Тьфу!

Сержант зевнул и снова впал в сладостную дремоту. Из этого блаженного состояния его вывел гул автомобильного мотора. Грузовик натужно ревел где-то за поворотом, приближаясь к злополучному шлагбауму.

Нет! Это уже слишком! Раздраженный сержант с неожиданной прытью вскочил и решительно зашагал на пост. Пусть за баранкой этого грузовика сидит сам сатана, уж сержант покажет ему - каков он в гневе.

Грузовиком правил отнюдь не сатана, но все же при виде широких плеч водителя, а тем более капитанских шевронов пассажира, опытный сержант умерил свой гнев.

А когда волосатый кулак шофера небрежно высунулся через открытое окно, Туриньо и вовсе сменил гнев на милость. Этого кулака с избытком хватило на десять таких морд, как у Туриньо, - и заметно было, что его обладатель никогда не мучается этической проблемой: бить или не бить.

И все же появление грузовика несколько насторожило Туриньо. Он прослужил в бригаде Фортеса без малого пятнадцать лет и хорошо знал личный состав бригады. Сержанта-шофера он никогда раньше не видел, а вот капитан... Смутное воспоминание шевельнулось где-то в голове. Но это воспоминание пряталось так глубоко и далеко, что извлечь его наружу в столь короткий срок было непосильной задачей. Но он сталкивался где-то с этим капитаном, точно...

Сержант Туриньо лихо отдал честь, представился по форме и получил в ответ благосклонный кивок головы капитана. Тогда он вежливо поинтересовался характером груза.

Капитан высунул голову и открыл рот. В том, что капитан собирается разразиться руганью, многоопытный Туриньо, изучивший в тонкостях все офицерские гримасы, нисколько не сомневался.

Однако капитан не успел излить душу, пока, во всяком случае, - его шофер неожиданно взмолился:

- Синьор капитан. Разрешите отлучиться на минутку. Терпения больше нет.

Капитан обернулся с намерением отчитать подчиненного, но тот скорчил такую жалобную мину, что капитан ограничился кратким, но сочным выражением. Расценив его как разрешение, шофер заглушил двигатель, вывалился из кабины и проворно засеменил на кривых ногах в кусты.

Офицер обреченно вздохнул, приоткрыл дверь кабины, подпер ее ногой и вынул из кармана пачку сигарет "Кэмел". Выбив ловким ударом сигарету прямо в рот, он покосился на Туриньо, поколебался секунду и великодушно протянул сержанту пачку.

Сержант оценил это радушие должным образом - он выхватил из нагрудного кармана зажигалку, оставил винтовку и вскочил на подножку грузовика.

Подкурить-то капитан подкурил, но как жестоко сержант обманулся в чистосердечии незнакомого офицера! Не успел Туриньо сообразить, что к чему, как железная капитанская пятерня стиснула ему горло, а в живот уперлось острое жало длинного ножа.

Неисповедимы пути Господни! Именно теперь Туриньо и вспомнил, где встречал лихого капитана.

Дело было лет десять назад. Партизаны досадили тогда правительству так, что бывший президент вынужден был запросить помощи у друзей за океаном, тогда-то в их бригаде объявился этот бравый капитан. Правда, тогда он носил шевроны майора. С ним прибыло еще с десяток парней. Покрутившись в бригаде день-другой, майор исчез вместе со своей командой. А месяца через три бригада провела крупную и, что самое странное, удачную операцию по ликвидации партизанских баз. Туриньо хорошо помнил - тогда у каждого офицера была карта с дислокацией этих баз и подробнейшими указаниями: и сколько на базе бойцов, и где минные поля. Даже тайные партизанские тропки и броды через реки и болота были нанесены на карты. Цены им не было, тем картам.

И никто в бригаде не сомневался, что карты - работа майора и его парней.

Все это пронеслось в голове сержанта в один миг, а между тем дело принимало серьезный оборот. Туриньо не пробовал сопротивляться. Нож был такой острый, а ему не хотелось почувствовать себя поросенком, насаженным на вертел.

Капитан приблизил строгие глаза к переносице сержанта и веско посулил:

- Дернешься, намотаю кишки.

Туриньо, лицо которого уже начало синеть, ответил взглядом, понятным даже и младенцу. Капитан отпустил горло сержанта и достал из кобуры пистолет. Затем сунул нож в чехол под коленом, а стволом пистолета ткнул Туриньо в грудь.

Сержант попятился задом и слез с подножки.

- Кругом, - скомандовал капитан. - Теперь вперед и не оглядываться.

Туриньо послушно зашагал к тому самому дереву, под которым пару минут назад так приятно коротал время. И все же любопытство взяло в нем верх над осторожностью. Сержант оглянулся чутьчуть и скосил глаза на шлагбаум. Так и есть: на том месте, где торчал придурок Фрокас, теперь никого не было, зато под деревом Туриньо ожидала приятная встреча: связанный по рукам и ногам напарник с грязной тряпкой во рту.

Фрокас испуганно таращил глаза, и весь его воинственный пыл куда-то улетучился. Кривоногий шофер заботливо проверил крепость узлов на веревке, опутавшей Фрокаса, и затем сноровисто и скоро спеленал Туриньо. Перевернув обоих на живот, он вопросительно посмотрел на капитана.

- Не наши клиенты, - ответил тот на немой вопрос шофера. - Мы могли бы, конечно, их пристукнуть - так хлопот меньше, но ведь мы не такие ублюдки, как те, кого они охраняют. И потом... они ведь будут молчать. Так, ребята?!

- Угу, - с замечательной согласованностью промычали оба.

- Вот и прекрасно, приятного вам отдыха.

Шофер и капитан вернулись к машине, шофер нырнул под брезент и сбросил на траву два больших свертка. Капитан залез в машину и достал изпод сиденья винтовку в чехле. Сняв чехол, он вскинул винтовку к плечу, примеряясь к прикладу. Затем аккуратно протер замшевой тряпочкой оптический прицел и щелкнул затвором.

Шофер между тем разворошил свертки. Из одного он извлек комбинезон из прорезиненной ткани. Из рукавов, карманов и штанов комбинезона торчали наружу трубки. Доули быстро облачился в это странное одеяние и снова запустил руку в сверток. Затем достал баллончик со сжатым воздухом. Сняв колпачок, он присоединил его к одной из трубок и открыл клапан.

Через минуту шофер походил на надувную резиновую игрушку. Странную экипировку довершил глухой пуленепробиваемый шлем, который он водрузил на голову.

Капитан в это время возился с чем-то в кузове.

Высунув голову из-под брезента, он насмешливо оглядел шофера и поинтересовался:

- Не жмет?

- Ничего, - раздался из-под шлема глухой голос. - Зато целей буду.

Капитан спрыгнул на землю, вытер руки об штаны и глянул на часы:

- Ну, поехали! - решительно распорядился он и тихо добавил: - Храни тебя Бог.

- На Бога надейся... - буркнул шофер и вразвалочку, словно космонавт, направился к кабине.

С трудом втиснувшись на сиденье, он поерзал задом, силясь подальше отодвинуть от рулевой колонки раздутое резиновое чрево.

- Ничего себе, - ворчал он, - хотел бы я посмотреть со стороны, как я вылуплюсь из этой скорлупки. Ну все, поехал.

Грузовик хрюкнул, рванул с места в карьер, нырнул под шлагбаум и, оставляя за собой пыльный шлейф, исчез за поворотом.