В поясницу и правда упиралось что-то в нескольких местах. Да и весь лежак показался парню зернистым. Он осознал, что никогда не лежал на нем днем.

– Странно.

– Быстро слезай! – девушка потянула его за руку.

– Да нет, довольно приятные ощущения.

– Редрик, это – серьезно. Откуда у тебя этот лежак?

– Вообще у меня их – два. Один – Симона, другой – абр… ардевочки-птички, – сознание поплыло. – Попутчик, банка, рассудительность, ящик, ушел только один безумный скиталец.

– Что, кто ушел? Какие банки, попутчик Симона? Кто он? – в своей манере засыпала парня вопросами Далила. У того будто что-то щелкнуло в голове.

– Думаю, это не очень важно, я бы поел, – внезапно скучающим голосом сказал Редрик.

– Да что же тогда произошло?

– Что-то – чего я не должен знать. Иначе – мог бы рассказать, – парень задумчиво глядел в потолок.

– Ладно, жертва головомойки, просто разберись с лежаками.

– Мне их вскрыть?

– Ты что, совсем дурак? Вдруг это артефакты или другая магическая лабуда. Просто убери их куда подальше.

– Есть у меня одна идея. Потеплеет – перевезу их.

– Куда?

– Возможно, это станет нашим секретным местом.

– Час от часу не легче. Одни тайны, – девушка устало опустилась на кровать. – Редрик… – парень не отзывался. Она всмотрелась в его лицо. Он заснул. Скачки вымотали парня, впрочем, девушка и сама устала.

Через пару дней прибыли остальные обитатели кампуса. Они приехали с междугородним караваном, что позволило им привезти множество полезных вещей из столицы. Разгрузившись, все сели делиться новостями, но больше всех рассказывала Далила. Она пересказала даже часть с ночным приключением Редрика, да так точно, что он бы и сам так не смог.

Выслушивая рассказ, отец тепло смотрел на сына, а когда девушка закончила, достал тугой кошель. Он взял оттуда одну монетку:

– Это мне на новые штаны. А остальное заработал ты, – он пододвинул мошну к Редрику.

Гизмо заворчал. Он достал кошель поменьше и высыпал содержимое на стол. Стандартные имперские дукале, дукаты и дукалисы. Медные, серебряные и золотые – соответственно. По мере повышения ценности металла – стоимость монеты росла на два порядка. Гремлин кропотливо выудил все золотые монеты, а остальное пододвинул к Редрику.

– Это я маме пошлю, как соберу сумму покрупнее, – объяснил Гизмо, разглядывая блики на изображении шлема кайзера Аура. На обратной стороне монеты был выгравирован фасад здания Гранд Цирка – самой крупной арены империи.

– Гизмо, я давно хотел спросить, – Редрик пока не прикоснулся к деньгам. – Зачем вам, гремлинам, деньги? Вы же едите камни, одеваетесь только по принуждению и живете в нишах – метр на полметра.

– Все очень просто. Ты когда-то ел золото, пацан?

– Разумеется – нет.

– Вот именно. Нет ничего вкуснее золота, особенно такого славного, как старый добрый дукалис.

Редрик без раздумий пододвинул деньги к отцу:

– Забирай, ты постоянно говоришь, что у тебя деньги в деле. Вот пристрой и мои.

– Как знаешь, – улыбнулся отец, и достал из-под стола легионерские сапожищи с коваными носами. – Вот, взамен башмака твоего. Выиграл в споре у прапорщика, что ведает арсеналом управы.

– Ого, – обрадовался Редрик, осматривая сапоги. – Вот это – кстати.

– Они практически новые, да и вообще – фиг ты их сносишь. Да и не растешь ты уже.

– Сердечно благодарю своего благодетеля, – сымитировал Ред манеру речи барона Сайдера.

Ноги в сапогах потели страшно, но Лоуренс научил сына наматывать портянки. Познав это искусство, парень больше не нуждался в носках.

Далила продолжала побаиваться лежака Андерса, но Редрик умело отмазывался. Парню крайне не хотелось его выбрасывать. Снова пошли бесконечные будни. Особенно много работы было из-за резидентов, что потянулись в столицу.

Наступило лето. Ред, как и обещал, отвез Далилу к скрытому пляжу, где ребята сели отдохнуть в тени оливы, наслаждаясь морским воздухом и прохладным ветерком.

– И чего же ты тянул. Место – замечательное.

– Ждал, пока вода нагреется. Можно будет помочить ножки, – пожал плечами Ред. Далила, опустив голову, тихо произнесла:

– Я... есть проблема, Редрик.

– В смысле? – он обеспокоенно придвинулся к девушке.

– Дело в моих ногах. Понимаешь, с твоей медлительностью в постижении девичьего сердца может поспорить только скорость реакции людоящера в тундре.

– Даже так?

– Не перебивай. Так вот, я была даже несколько рада этому, так как не знала, как ты отреагируешь. Понимаешь, парням нравятся красивые ножки, а мне… – у нее побежали слезы, – мне даже стыдно их показать, человеку, которого так люблю.

Редрика будто разбил паралич. Они, конечно, не один день ведут себя, как «пара голубков, с поцелуйчиками и сюсюканьем, только с ложечки друг друга не кормят…» – так их обычно подкалывал Гизмо, и испытывал к девушке самые нежные из чувств, на которые был способен. Но она была старше его, а он совсем не умел толковать людские отношения. Он взял себя в руки.

– Далила, – он обнял девушку. – Поверь, я видел и правда страшные вещи. Тем более ноги.

– Странник тебя растопчи. Почему ты всегда… всегда со мной такой несерьезный, – девушка прижалась к нему.

– Потому что – это единственное, что я могу, когда волнуюсь. Особенно из-за тебя. Я не умею по-другому. Давай, показывай, что у тебя там, пока я не перевозбудился от фантазий о куриных лапах и рыбьих хвостах, – в ответ на слова парня девушка тихо рассмеялась ему в рубашку.

– Ты такой хороший, – сказала она отстранившись.

Она ослабила ремешки на своих маленьких даже для девушки закрытых туфельках. И, будто преодолевая некое усилие, сняла их. Но тут-же быстро затянула ступни под юбку, и прикрыла лицо руками.

Даже мгновения хватило, чтобы все увидеть. У девушки на ногах не было пальцев. Редрик прикусил язык, останавливая вопрос. Он с секунду посидел, но резко встряхнулся.

Парень пододвинулся к девушке и медленно, будто боясь спугнуть бабочку, стал протягивать руки. Вот он осторожно приподнял подол юбки и пошел дальше. Редрик предугадал положение ее ног и аккуратно завел левую руку под пятки девушки, а правую положил поверх подъемов. Далила всхлипнула.

Преодолев легкое сопротивление, Ред медленно вытащил ступни девушки на свет. Ножки и ножки. Даже будь все в порядке, это были бы одни из самых маленьких ножек, что видел Редрик, не считая детские. Они были светлее, чем остальная кожа девушки. Ступни выдавали жизнь Путницы, но даже не шли в сравнение с ладонями парня.

Он посмотрел на место, где когда-то были пальцы. Оно было неровным – шишковатым, было видно, как девушка пытается шевелить отсутствующими пальцами. Ни шрамов, ни рубцов. Только небольшие светлые пятнышки.

Редрик потянул Далилу за ноги, так что она невольно легла на спину. Юбка задралась до колен. Она опять всхлипнула. Он погладил ее голень.

– Прекрати издеваться, – заплаканным голосом, тихо сказала она себе в ладони.

– Знаешь, – Ред нежно заключил изуродованные концы ее ступней в свои ладони и стал слегка поглаживать. – Я видел, как красивейшая из женщин вела себя словно девочка – так она любила одного человека. Прости – вру. Эльфа. Он был так стар, что жизнь не оставила на его лице, и скорее всего на остальном теле, живого места. Сплошь шрамы и рубцы, куда ни взгляни. Но она смотрела, для нее будто было удовольствием смотреть на них. Она любила всего его и эту его часть тоже. И знаешь, что… – он навис над девушкой, прикоснувшись лбом к тыльной стороне ее рук. – Знаешь, эта женщина была намного красивее меня, а уж тому эльфу ни мы с тобой, ни она сама – и в подметки не годимся.

Девушка убрала ладони. Она смеялась и плакала. Редрик поцеловал ее. Они целовались намного дольше, чем в тот апрельский четверг.

– Будто пепельница, – сказала девушка, успокоившись.

– Проклятье, забыл почистить зубы, – Ред проверил свое дыхание.

– Ничего, от твоих поцелуев – в голове становится ясно. Они как моя жизнь – в них много горечи, но теперь мне очень приятно.