<p>
- Ну, мне нужны деньги на хорошую одежду, на билет на корабль, чтобы уехать отсюда, в другом месте надо на что-то жить, нужно жилье, также нужно…</p>
<p>
- Дешевле убить тебя, - прервала я ее, достав из сумочки маленький нож – спасибо Артуру – и косясь на него, лишь иногда бросая взгляды на ее шею, как бы примеряясь. Горничная застыла с открытым ртом и с ужасом смотрела на меня. – Я дам тебе денег, хватит и на билет, и на первое время, пока не устроишься на новом месте. Если ты кому-нибудь хотя бы словом обмолвишься об этой истории, то тебя обязательно найдут. Если это будет мой супруг, то твоим домом станет подземелье, а если это буду я, то в подземелье ты не попадешь, просто не успеешь.</p>
<p>
Я встала, бросила на стол кошелек с деньгами и, не прощаясь, вышла. За дверью стоял Артур и с тревогой смотрел на меня. Грустно улыбнувшись, я потрепала его по голове, взъерошив волосы:</p>
<p>
- Пойдем, мой хороший, Ренке, наверное, переволновался уже.</p>
<p>
Мы вышли к месту, где стоял наш экипаж, возле него стояли Герта и воин из охраны, Ренке не было. Воин сначала дернулся, но, увидев, что мы с Артуром спокойно подходим к ним, остался стоять возле Герты, и лишь озирался по сторонам, видимо, в поисках своего командира. Наконец, не выдержав, он громко свистнул. Через минуту или чуть больше прибежал запыхавшийся Ренке, остановился и зло уставился на меня.</p>
<p>
- Я немного заблудилась. Спасибо Артуру, нашел меня и привел назад. Пора возвращаться, нас, наверное, заждались, - немного рассеянно произнесла я бесцветным голосом, и мы с детьми сели в экипаж.</p>
<p>
Мужчины вскочили на коней и поехали рядом. Герта села со мной, я обняла ее, прижала к себе и стала гладить по голове. Артур сидел напротив нас, иногда я ловила их взгляды и улыбалась им. Улыбка, видимо, была жалкой, потому что они с тревогой смотрели на меня, но беспокоить не решались. Чуть наклонившись навстречу Артуру, чтобы не слышали ехавшие по обеим сторонам экипажа всадники, я сказала шепотом:</p>
<p>
- Спасибо вам, мы хорошо все придумали, и у нас получилось. Я этого не забуду, - и, не удержавшись, чмокнула в нос Артура, а потом повернулась к Герте и поцеловала ее в щеку.</p>
<p>
Дети засмущались, зато перестали беспокоиться. Я неловко себя чувствовала перед Ренке за доставленное беспокойство. Следовало бы извиниться, но местный этикет вряд ли предусматривал извинения хозяина перед слугой, не демократия – не поймут. Впрочем, в той жизни любой начальник, к примеру, встав утром не с той ноги, мог накричать на подчиненного или просто наказать, не разобравшись в ситуации. Руководители почему-то никогда не считали нужным признавать свои ошибки, а извинения перед подчиненными были чем-то из области фантастики. Складывалось впечатление, что от вседозволенности и безнаказанности у начальства «крыша едет» или «корона на голову давит». Вот такая вот демократия.</p>
<p>
После ужина, перед тем, как идти отдыхать, я все же подошла к Ренке, он как раз о чем-то разговаривал с управляющим.</p>
<p>
- Ренке, я сегодня заставила тебя побеспокоиться. Обещаю, больше это не повторится, - я твердо взглянула ему в глаза.</p>
<p>
Он выдержал мой взгляд и после небольшой паузы кивнул. Я посмотрела на управляющего, проговорила:</p>
<p>
- Спокойной ночи, - и, развернувшись, подошла к лестнице.</p>
<p>
Поднявшись на несколько ступенек, я услышала, как они не сговариваясь, одновременно произнесли:</p>
<p>
- Спокойной ночи, Миледи.</p>
<p>
Глава 12</p>
<p>
На следующий день мы уезжали из города, с утра проводила «собеседование» в присутствии управляющего. Я специально пригласила Людвига и сказала ему, что найму учителей, которых он одобрит. Сперва он не соглашался, но я настаивала:</p>
<p>
- Не хочу ошибиться в выборе, так как в случае моей ошибки впоследствии это может навредить детям.</p>
<p>
Сначала выбирали учителя живописи, первый претендент медленно с нарочитой вальяжностью представился, потом поднял на меня взгляд, как будто проверяя, смогла ли я по достоинству оценить его. По-видимому, не разглядев в моих глазах ожидаемого восхищения, он долго и нудно говорил о своем таланте, который он, конечно, может продемонстрировать своему ученику, но передать его... При этом он снисходительно посмотрел на Вилсона, который тут же покраснел и как-то весь съежился.</p>
<p>
- Сразу нет, - сказала я этому самовлюбленному хлыщу и указала на дверь. </p>
<p>
Второй потенциальный педагог тоже не впечатлил, после его ухода я, немного расстроенная, уже хотела пригласить следующего, но тут ко мне подошел Вилсон и сказал:</p>
<p>
- Миледи, мне очень нравится рисовать, но я не хочу быть художником, - он ненадолго замолчал, бросая на меня виноватые взгляды, потом, будто что-то решив для себя, выпалил, - я хочу строить корабли.</p>
<p>
Я улыбнулась: </p>
<p>
- Замечательно, что ты уверен в том, чем хочешь заниматься, правда, для твоей будущей профессии нужны совсем другие учителя. Но ведь рисовать ты не перестанешь? Так что полотна для рисования и краски мы все равно купим.</p>
<p>
- Вы не сердитесь на меня? – спросил Вилсон.</p>
<p>
- Сердиться? Нет, напротив, я рада, что ты определился с будущим, и буду по мере сил помогать, чтобы у тебя все получилось, - сказала я ему, сжав его ладонь в своей руке, и, когда он с облегчением вздохнул, попросила: - А теперь, позови, пожалуйста, Герту, нам предстоят новые испытания.</p>
<p>
Сама же приказала Людвига привести клавесиниста. Вошла пожилая худая женщина среднего роста с прямой спиной. Она прошла к клавесину, установила ноты и замерла в ожидании, следом в зал вошел учитель танцев.</p>
