Вечером, рыдая и жалея себя, Клава, уткнувшись носом в подушку, совершенно не обращала внимания на маму, которая даже не пыталась скрывать своей радости. На наволочке был вышит большой грустный кот со смешными усами вразлет – кот плакал вместе с Клавой. Его большие зеленые глаза намокли от ее слез.

-Как можешь, ты, такая умница, рыдать из-за подобного ничтожества? – поражалась Лидия Григорьевна, которую угнетенное состояние дочери ничуть не радовала – я тебе с самого начала твердила о том, что он, Антон, тебе не пара. Что он тебя бросит, посмеется и бросит.

-Он не смеялся! – Клава беспомощно хлюпнула носом, распухшим от слез и от того особенно некрасивым – Он был.. как ..как робот.. совершенно бесчувственным..

-Чурбан он! – холодно ответствовала Лидия Григорьевна, поглаживая дочь по голове – ты, Клавка, из-за этого парня совсем одурела, учиться хуже стала. Смотри, не завали сессию.

Клава Ромашка училась в техническом ВУЗе, причем, училась на бюджете, так как «платное» отделение, ей с мамой было ни за что не потянуть.

Беспокойство Лидии Григорьевны было вполне обоснованным – если Клаву отчислят, то для дочери это будет самой настоящей трагедией.

Клава мечтала быть программистом, обожала компьютеры, была на ты с «высшей математикой», а, вот, поди ж ты..

-Неудачница я.. – продолжала терзаться Клава, прижимая к груди маленькую подушечку в вышитой наволочке и сминая грустную мордочку кота – Самая настоящая неудачница.. Мне даже черные кошки и те – дорогу уступают!

-Ты у меня умница – Лидия Григорьевна не собиралась поучать или упрекать в чем-то дочь.

-Ты еще скажи – красавица.– вздохнула Клава, точно приняв какое-то важное решение.

-И красавица! – согласилась мама, как в детстве, поглаживая дочь по голове –Ты, как куколка прекрасной бабочки, не вылупилась еще, так и лежишь, спрятавшись в своей кожуре. Ничего-ничего, дочка – куколки всегда превращаются в бабочек. Закон природы! Его даже твой противный Антон отменить не в силах.

- А он сказал, что я «Клава с автоклава»! - решительно утерев глаза салфеткой, вспомнила девушка, улыбаясь сквозь слезы.

-Черт с ним! – решительно подвела итог Лидия Григорьевна – пусть катится в свой Ростов! А мы, Клавка, пойдем в магазин, купим торт, бутылку вина и ..

- Нельзя мне! – Клава вздохнула и выжидающе взглянула на мать – Не хочется.

-Брось.. Не хочется ей.. Да, если из-за каждого подонка слезы лить, так и потеть нечем будет. Лучшее средство от стресса – хорошее вино и что-нибудь вкусненькое на десерт. Не хнычь, Клавдия, нужно иногда устраивать себе маленькие праздники – Лидия Григорьевна решительно отобрала у дочери подушку – Хватит слезы лить и на диване валяться! Гулять – так гулять!

Клава снова вздохнула, понимая, что от трудного разговора ей уйти не удастся:

-Я беременна, мама. – произнесла она, опасаясь взглянуть на родительницу, с лица которой постепенно сползло радостное выражение – Шестнадцать недель и доктор сказал, что уже поздно что-то менять..

…Даша родилась точно в срок, как редко бывает с девочками.

Крупный ребенок – 53 сантиметра и четыре кило веса, она оказалась очень похожа на Антона и всякий раз, смотря на дочь, Клава вспоминала свою неудавшуюся любовь.

-Какая красивая девочка! – завистливо вздохнула медсестра, пакуя ребенка в нарядный конверт для новорожденного – Ваш муж должен быть доволен! Говорят, дочка будет счастливой, если походит на папу, а, не на маму! Ваша, точно похожа на отца - глаза синие-синие, как небо!

Проглотив этот сомнительный комплимент, Клава подхватила ребенка, передав говорливой сестричке пакет с традиционными конфетами и шампанским.

Разумеется, медсестра прекрасно знала, что нет у Клавы никакого мужа.

Утром, после того, как усталая Клава проснулась, в палату рожениц вошла строгая женщина-врач, сурово взглянула на двух молодых женщин и неприятным, скрипучим голосом, обратилась к Клаве:

- Это, вы, женщина, у нас, мать-одиночка? Папаша, по всей видимости, отсутствует?

Клава нахмурилась – ей не нравился разговор.

Девушка знала, что к таким, как она, безденежным мамочкам, которым нечем отблагодарить доктора, отношение не очень хорошее – вон, лежат они в палате, что в самом конце коридора, у туалета, сквозняки так и гуляют, простыни у них застираны до дыр, халаты драные, да и нянечку невозможно дозваться.

Ко всем сомнительным «прелестям», еще докторша с неприятными вопросами.

-Ты, милочка, от ребенка, случайно, отказаться не надумала? – глаза у врача были колючими и злыми, точно Клава задолжала ей пару тысяч баксов – В твоем положении – это самый оптимальный вариант. Зачем тебе ребенок – денег нет, сама – студентка, да еще и без мужа.

-Вы это всем предлагаете? – голос девушки звучал отрывисто и почти грубо.

-Нет, не всем! – доктор, недоброжелательно сверкнула стеклами очков – Только, таким, как ты, безмужним. Так, что? Отказываться будешь? Мы подберем твоему ребенку хороших приемных родителей, обеспеченных. Девочка получит приличное образование, выбьется в люди.

Клава почувствовала, как на глаза ей наворачиваются слезы – она ведь не сделала этой докторше ничего плохого, но та говорила с ней презрительно, с таким пренебрежением.

А, от дочки она не откажется ни за что! Они с мамой так долго ждали, гадали - кто же именно родится, трепетно ожидали результата УЗИ, подбирали имя, готовили приданое. А, она – отказаться! Да ни за что!

- Мою дочь зовут Дарья Антоновна Ромашка! – молодая женщина в упор взглянула на неприветливую докторшу – И отказываться от нее я не стану!

- Подумайте… Ромашка! - женщина врач казалось, утратила интерес к разговору – Ребенок – это большая ответственность, а вам еще жить и жить. Кто ж тебя замуж возьмет, с такой – то обузой!

Докторша, в красивом, белом халате, из какой-то особенной, шуршащей ткани, еще раз взглянула на Клаву с неприязнью, спрятала, унизанные золотыми кольцами руки в карманы и вышла из палаты, всем своим видом демонстрируя недовольство поведением глупой мамочки.

-Ну, ты даешь, подруга! – девчушка, лет пятнадцати, лежащая на соседней кровати, удивленно округлила глаза – Это же сама Маргель, Маргарита Львовна! Откажешься от ребенка – она тебе денег даст.. Она, в этом плане, баба не жадная, забашляет не хило.. Девочка у тебя красивая – с завистью произнесла малолетка – Не то, что моя, мышь дохлая.. Мне, вон, даже не предлагают ребенка оставить, а, я, так с радостью согласилась бы.

Клава крепко прижала Дашу к груди – мысль о том, что девочку отнимут и отдадут на воспитание чужим людям, казалась невыносимой.

Ребенок наелся и сладко посапывал – молока у Клавы оказалось много, и девочка вела себя спокойно и не капризничала.

-Ты, что – Клава отказывалась верить собственным ушам – Смогла бы, взять, вот так, просто и отказаться от ребенка?

-Так просто – нет – хитренько усмехнулась малолетняя мамочка, растягивая в улыбке тонкие губы – А, за бабки.. подумай сама – на фига, мне ребенок? Предки мои – бухают, брат – в тюряге, а, мне, только спиногрыза не хватает! Жаль, что Маргарита Львовна мне ничего не предложила – я бы, своего шанса ни за что не упустила!

-А друг твой, он что, совсем ребенком не интересуется? - Клава болезненно скривилась, чувствуя, как тянет внизу живота - Он, что, полено бесчувственное?

-Ха, друг, скажешь тоже! – разбитная девчонка, так легко рассуждавшая о жизни, мечтала сейчас лишь о сигаретке, но в роддоме это «счастье» было запрещено строго-настрого, вот девка и маялась, опасаясь нарваться на бдительную нянечку, которой только дай повод пошуметь, да поорать на беззащитных рожениц из бесплатной палаты.

«Платникам, небось, все можно - зло сверкнула глазенками девушка – А мы, так, погулять вышли! Если б я денег отстегнула, нянечка сама бы за сигаретами метнулась, быстрее молнии, а так.. Эх, жизня!»

- Не знаю я, кто папашка, - девчонка подошла к окну и повисла на подоконнике – На гулянке я была, припили, мы малость, в «ромашку» играли – девица хихикнула, вспомнив, что фамилия её соседки именно «Ромашка», вот и получилось так… Трое у меня их было, так, малолетки сопливые и поиметь с них нечего.