Ночь у нас была бурная, как он и обещал больно не было. Зато я в полной мере поняла, что он действительно, очень хороший любовник.

Утром проснулась в крепких объятиях, подмял меня под себя, я всегда думала что это жуть как не удобно, но, это удобно, причем очень. Прижимаясь к сильному телу божества, поняла, что тогда я Андрею не соврала. На счет любви, действительно чувства есть, дошло, ведь в проклятии речь шла о взаимной любви, которая даст полную силу и настоящее имя. Полную силу получила я, еще тогда, в лагере, при нападении зомби кабана. Значит влюбилась я давненько, а поняла это только сейчас. Но, причем здесь Зебра? Ведь у нас взаимности нет, и быть не может.

— О чем ты думаешь? — уткнувшись мне в шею сонно спросил Убийца.

— Ты сказал, что я получила полную силу, твою и брата.

— Верно. — мурлыкнул пощекотав мне шею.

— Но ведь я не его возлюбленная! Взаимности ведь нет, значит он должен получить силу благодаря своей возлюбленной.

— Нет милая, все не так, в лагере Зебра понял, что интересна ему Алина, и она тоже это поняла, тогда же ты открыла в себе наши способности. Вся наша сила перешла тебе. Не будь даже ты моей возлюбленной, это бы все равно было так. Спи, еще рано очень. — вроде и объяснил, а вопросов даже прибавилось, получила поцелуй в висок. Честно я пыталась уснуть, но упирающееся хозяйство мне в бедро, не давало покоя, совсем. Поднимало волну жара от низа живота. И он мое состояние учуял.

В общем, заниматься любовью утром очень бодрит, возьму себе на заметку. Когда мы закончили в дверь постучали. Че, ждали там? И пока я умирала со смеху Анубис пошел открывать дверь.

— Вы уже закончили извращенцы? — протянул Зебра, ухмыляясь. — Мне с тобой поговорить нужно. — мой Анубис кивнул и вышел, я же начала быстро одеваться, когда закончила заметила пятно крови на простыне. Покраснев содрала ее, ну, матрас не пострадал, походу ткань плотная.

Привела себя в порядок и вырулила в коридор с похищенной простыней. Прошла быстро, чтобы не слышать, о чем они говорят, не зря же тет-а-тет разговор. Странно почему мысленно не поболтали? Вроде прослушки еще такой нет.

— Не смей этого делать, ты ее убьешь! — услышала злобный рык моего божества. О чем это они? Хотелось остановиться послушать, но, они почувствуют меня, еще огребу за это. Может младший придумал что то, для того абы его любимая адекватно реагировала на проявления любви?

Видимо это что-то, опасно для жизни. Жаль ничем помочь не могу. А ярость, рвущаяся изнутри, бесила своей безысходностью. Он ведь пытается хоть что-то сделать, ради того что бы быть с Алиной.

Считай моему повезло, я ведь особенная. Что же он хотел сделать? Надо будет как-то выпытать у старшего.

Поднялась на свой этаж, вспомнила что нужно в прачечную. Печально выдохнула, получается, что зря перлась к себе. А потом вспомнила что не помешало бы в душ сходить, и свою постель в прачечную отнести. Ну вот и хорошо, разбудила мелкую, получила выговор о том, что слишком рано. Приобщила к труду, помогала все грязные вещи собирать, стирки в общем вышло много.

Отправила Асю менять постельное белье, а сама пошла стирать. Потом уже душ приму.

— Слушай, а можно сегодня с тобой остаться? — осторожно спросила девчонка, мило сложив руки за спиной.

— А волшебное слово?

— Ну мамочка моя любимая, ну пожалуйста! — обняла меня за шею так, что чуть не задушила.

— Хорошо, хорошо, только отпусти! — настроение было шикарное, ни капли грусти, или той же депрессии. Видимо сближение с любимым помогает.

— Спасибо! — завопила и унеслась с чистым бельем наверх. Через несколько часов справилась со стиркой и сушкой. Вернувшись в комнату была поражена до потери пульса. Кровати заправлены, на столе порядок, пыль протерта, даже замела пол. Потом еще и вещи сложила, пока я в ступоре стояла. — Пошли кушать? — и мило так улыбнулась.

— В душ пошли. — вручила малявке корзинку с банными принадлежностями, сама взяла полотенца и халат. Дальше бежали на перегонки, я конечно поддалась, как и положено. Мелкая обиделась, что я бежала не в полную силу, и перестала со мной разговаривать. Мылись в полной тишине, но все равно немного побесились.

Оделись и пошли в столовку. Там уже все ждали, кроме божеств. Хм, где же они?

Не нравится мне сейчас то что их нет, и тот разговор тоже.

— Алина, а где твой? — спросила у сидящей напротив девушки, она нахмурилось.

— Зачем тебе? — о, господи, ревнует? А смысл? Я на данный момент счастлива со своим, божеством.

— Зачем? Нет твоего, значит с ним мой, все логично. — она покраснела, опустила глаза.

— Не знаю, он к Убийце утром ушел, и больше не пришел. — промямлила девушка и уткнулась лицом в ладошки. Ууу, худо дело. У меня там в гараже ящик с вином, виски, коньяком и водкой, и это не один ящик.

— Ася, Дана твоя наставница, от нее не на шаг. Я буду завтра, наверно. Нас не беспокоить! — подорвалась, взяла девушку под руку и потащила в гараж.

— Куда мы идем? — нехотя волочила ноги Алина.

— В место, где нет никаких ограничений, и где нет проблем. В мой гараж! — и со злобным хихиканьем втолкнула в дверь, зашла следом, заперла. Нас никто, не должен потревожить. — Что предпочитаешь, вино, виски, коньяк или водку?

— Давай коньяк. Что уже мелочиться. — махнула рукой и хлюпнулась на диван. — Закусь у тебя есть?

— Только консервы, и этот пенопласт. — на ее удивленный взгляд, пояснила. — Хлебцы, в простонародье пенопласт.

— Раз другого нет, пойдет и это. — уже веселей кивнула девушка, пока я открывала первую бутылку, она намазывала на пенопласт паштет, затесавшийся в коробку к рыбным консервам.

В общем понеслось, пили за все, всех и вся. Вспоминали жизнь до катастрофы, во время и после. Я изрядно выпив рассказала то, из-за чего, точнее кого, произошел мировой писец. Поплакали, выпили за это.

Разговор зашел за любовь, я выплакалась от души, вспомнила все. Она же плакала из-за того, что не может быть с любимым. И меня это так опечалило, совместными усилиями пришли к выводу что, моя кровь особенная.

Возможно, что, если она погубила мир, может и не дать погибнуть остаткам. А также, может дать ей возможность, быть с любимым. Выпили за это, и все дальше провал.

Просыпаюсь я значит, от дикого бодуна. Болело запястье, споткнулась через бутылку, та толкнула вторую и понеслось. Я такой грохот сотворила, наверно вся база слышала.

— Че так громко? — прохрипела рядом лежащая взлохмаченная, зареванная девица. Я наверно не лучше.

— Сорян, не хотела. — просипела в ответ, блин, а мой голос? А бутылок сколько? Боже мой! Ну я и пьянь, ну не одна, хоть это радует. Пили мы коньяк не долго, всего две бутылки, дальше было вино. Около десяти бутылок, а запястье то у меня почему порезанное? Я что, вены резать хотела? Так нет причин. — Ты хоть что-то после коньяка помнишь? — нашла не допитую бутылку вина, не сдержавшись пригубила, аж жить легче стало.

— Неа, после коньяка как обрезало. — она с трудом села, выхватила бутылку и присосалась к ней. Меня пронзила ревность, я тоже хочууу.

— Мне оставь! — болезненно прохрипела и забрала бутылку. — Это походу последняя, так что пополам!

— Хорошо, у тебя воды обычной нет?

— Нет, у меня только алкоголь. — вдвоем скривились, не, пить хватит.

— Печаль, мне бы сейчас кофе крепкого. — болезненно проворчала та и с трудом встала.

— Сколько сейчас времени? — завозилась в поисках хоть чего-то говорившего об этом. — Можем еще успеть в столовую на кофе.

— Уже обед, опоздали. — на ее тонком запястье красовались такие же тоненькие часики.

— В тройне печально. — где же Сергей с его термосом? Опять больно по сердцу резануло, его хоть похоронили?

Пока сидели и судорожно думали, что делать, в двери очень громко, и очень болезненно забарабанили.

— Алекс! С тобой все хорошо? — взволнованно спрашивал мое божество. — Почему твоей кровью пахнет?

— Я о консервную банку порезалась. — нагло соврала, пока не разберусь о происхождении моего ранения, буду врать.