– То и значит! – Лена упёрла глаза в тётку.

  Лампочка в люстре лопнула с громким хлопком, окатив Любовь Андревну мелким стеклом. В тесной кухне запахло озоном.

  – Квартира на меня записана. Кот останется, - отчеканила девушка.

  – А за хлебом я завтра схожу, – закончила она уже не так уверенно.

  Любовь Андревна побагровела. Несколько раз она набирала в грудь воздух, словно собираясь что-то сказать, но каждый раз останавливалась. В конце концов она развернулась и вышла, громко хлопнув дверью.

  Лена вернула блюдце на место, налила ещё молока.

  – Буду звать тебя Кузя, домовёнок – улыбнулась и почесала кота за ухом.

  Уже год Лена не видела снов. Проваливалась в чёрное забытьё, чтобы наутро проснуться усталой и разбитой, а то и заплаканной. Сегодня под мирное мурчание Кузи она уплывала на мерно качающейся лодке по тихой реке под высоким звёздным небом. В непроглядном мраке было видно каждую звёздочку, каждую туманность.

  Лодка мягко ткнулась носом в песок. Лена поднялась и огляделась. Огромная жёлтая, как сливочное масло в телерекламе, Луна плыла по Млечному пути. Высокая трава неслышно качалась под мягким ветром.

  На дальнем холме горел костёр.

  Пульсирующий гулкий ритм барабанов наполнял степь. Свирель завывала в бешеном ритме. Пламя взлетало и опадало, топтало трескучие поленья, звало плясать. Никто не мог ему противится, вокруг костра всё быстрее и быстрее крутился хоровод. Как Лена оказалась среди танцующих, она и сама не поняла. Её тело само знало все движения, а сердце давно уже подхватило бешеный барабанный ритм. Справа танцевал сатир, а слева кружился юлой в распахнутой рубахе лепрекон.

  – Стойте!

  Темнота сгустилась, из неё выступил высокий силуэт.

  – Кто эта новенькая? — сверкнули жёлтые глаза. – По какому праву она танцует с ковеном?

  – Мы не знаем, владыка, – дружно выдохнули танцоры и как море в отлив отступили от Лены.

  Жёлтые глаза слегка округлились, силуэт подался вперёд. Блеснул багровым отблеском набалдашник трости.

  – Старшая круга, объясни, как мимо тебя проскользнула чужая ученица?

  Толпа спешно расступилась, пропуская невысокую фигуру в зелёном плаще.

  – Владыка, так получилось, что мне знакома эта девушка, – льстиво заскрипел знакомый голос. – Она не ученица и даже не посвящённая. Дурная девчонка досталась мне случайно. Я хотела предложить её сердце вам, владыка, на Бельтайн, но раз уж так получилось…

  Любовь Андревна щёлкнула пальцами. Ремни обвились вокруг лодыжек и запястий, притянули Лену к невесть откуда взявшейся колоде. Она дёрнулась пару раз, но костлявый палец ведьмы больно ткнул в живот. «Лежи тихо!»

  Лена смотрела на удаляющиеся звёзды и старалась отвлечься от происходящего. Над ней взлетел кривой нож. Сейчас он пробьёт плоть, и всё закончится. Лезвие так близко, что кажется уже царапает шею.

  За спиной желтоглазого распахнулись крылья. Порыв ветра сдул пламя с поленьев, тлеющие угли веером разлетелись вокруг

  – Стой! Её смерть сейчас будет бесполезной. Лучше принеси мне её сердце на Бельтайн, как собиралась. Но не здесь, а как полагается, в мире людей.

  Жертвенный нож замер так близко, что мешал биться сонной артерии, корябая шею.

  Лена распахнула глаза. Она лежала на боку, глаза в глаза, не мигая на неё уставился Кузя. Его когти снова прошлись по шее хозяйки. Какой же он милый!

  Утреннее солнце совсем не по осеннему пробивалось сквозь шторы.

  Какой чудесный сон приснился! Костёр, танцы, река и небо. Лена зажмурилась от удовольствия. А чудеса даже и не думали заканчиваться.

  С кухни доносилось шкворчание, аромат кофе плавал в воздухе. Лена поднялась и направилась умываться. тётя напевала что-то за кухонной дверью. Неужто сегодня один из тех редких дней, когда у этой мегеры хорошее настроение? Наверное, помириться хочет.

  На завтрак Любовь Андревна угостила племянницу блинчиками с вареньем и кофе с пряным, очень необычным вкусом. Напиток оказался таким приятным, что Лена даже попросила добавки. Не успела она допить вторую чашку, как всё её тело задеревенело, а взгляд остановился. Любовь Андревна деловито осмотрела падчерицу и кивнула.

  – Ага. Сработало. Угораздило же тебя попереться, куда не прошено, дрянь. Это у тебя от отца. Он сильный маг был, никто его удержать не мог. Ходил по любым мирам, когда хотел. Великий иноходец. Был, хе-хе.

  Она плеснула в блюдце молока.

  – Кис-кис, блохастый, как там тебя, подь сюда!

  Кузя показываться даже и не думал. Любовь Андревна разочарованно зашипела сквозь зубы.

  – Лаааадно, с фамильяром твоим потом разберёмся. В общем, теперь будет так. До Бельтайна полгода ещё, столько терпеть твои выходки я не намерена. А потому будешь моей куклой.

  Любовь Андревна заглянула в глаза жертвы.

  – Я знаю, ты там. Маленький, обосравшийся от страха комочек. Ты правильно трясёшься. Я постараюсь, чтобы ты очень-очень сильно ждала Бельтайн. Оооо, любимая племянница, ты вприпрыжку поскачешь к жертвеннику, я тебе обещаю. Сейчас, посуду помою и займусь тобой по-серьёзному.

  Она говорила и говорила. О редких травах и о том, каких трудов стоило приготовить этот кофе.

  Чашка подёрнулась плёнкой, теперь чёрная жижа пахла по-другому. Миазмы разложения лезли в нос как на старом гнилом болоте. Очень хотелось чихнуть, но Лена не могла. Всё, что у неё получалось – сидеть и смотреть в черноту, в отвратный псевдо-кофе.